Дом скитальцев - Мирер Александр Исаакович (лучшие книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
Иван Кузьмич посмотрел на него, мрачно пожал плечами:
– Делаю все возможное, м-да… Пока не знаю. Теперь прошу извинить, честь имею кланяться. – Он сунул голову в инвертор, между двумя алюминиевыми тарелками. Волосы его, потрескивая, поднялись дыбом.
Так закончилась вторая и последняя встреча Зернова с Линией девять, Десантником-инсургентом.
Вторая возможность
Механический привратник поднял крышку люка в кабинете командора Пути. Отступил на два шага, замер. Из-за высокого порога выдвинулся синий капюшон, рука в синей перчатке взялась за бортик. На Севку взглянули бесстрастные глаза монтажницы высшего класса Тачч. Она поднялась в кабинет, приняла безупречную уставную стойку, сделала два уставных шага вперед, отсалютовала с небрежной четкостью. За ней чинно вылез Нурра. Отпихнул робота башмаком и сам закрыл крышку. И захохотал, приплясывая.
– Арроу! Вот и мы! Что же вы стоите, как сломанные питы?
Севка спросил, едва шевеля челюстями от волнения:
– Кто ты?
– Монтажница высшего класса Тачч, ваша предусмотрительность, – был спокойный ответ. – Ваш инженер для поручений.
– Кто ты?
– Я не вполне понимаю, вашусмотрительность…
– Говорю тебе, он – инопланетный! – корчась от смеха, прохрипел Нурра. – Скажи ей что-нибудь по-своему, благодетель!..
«Машка не верит, что я командор Пути», – понял Севка. Ему пришлось сесть. Ноги ослабели. Говорить «по-своему» он не мог. Надо было что-то придумать. Он пробормотал:
– Я есть Ше-уа. Ты понимаешь меня?
– Нет, ваша предусмотрительность.
В самом деле, трудно было понять, что «Ше-уа» означает «Сева»… Но у Севки – нет, у командора Пути – появилось скверное подозрение. Что Нурра предал его и сейчас разыгрывается фарс. Якобы Машка не узнает, а на самом деле это прежняя Тачч… Больно уж долго они ходили… Скверная мысль. Однако реальная. Он спросил:
– Ты помнишь коллективное животное, у которого была нора рядом с колодцем?
Лицо Тачч мгновенно изменилось.
– Да. Да! Помню!
– Какая шерсть у него?
– У него колючки… – ответила Машка.
Это была она, честное слово! Кто еще мог знать, что у ежа колючки? И что под «коллективным животным» командор Пути подразумевал ежа Тимофея Ивановича?
Потом говорили о какой-то чепухе. Вроде: «Тебе было очень страшно?» – «Да нет, я как спала. Очнулась и вижу – ты. А ты и говоришь: „Я Нурра“».
Вот почему они долго ходили. Машка последний раз видела Севку в теле бедняги Глора и совсем запуталась, пока Нурра втолковывал ей, что он не Севка, и так далее. Сейчас он слонялся по кабинету, то и дело принимаясь хохотать и выкрикивать: «У-уа, протрите мне иллюминаторы, погибаю!»
Между тем начался предстартовый отсчет времени. Уже прибыли на причалы швартовые команды. Буксировщик закрепили в кормовой нише корабля, и счастливчик Тафа принялся капризничать. Он гнусавил на весь Ближний Космос: «Одиннадцатый болт люфтит», то есть плохо затянут. Специалисту низшего класса Тафе хотелось покуражиться над господами из высших каст – сегодня его день. И он куражился. Вызвал своего второго пилота, командора Пути, и осведомился, успеет ли его предусмотрительность привыкнуть к пилотскому креслу… Этот дерзкий вопрос вернул Севку к действительности. Он Джал Восьмой и пока что командор Пути на этой проклятой планете. Он пробасил с неподдельным на сей раз добродушием:
– Не суетись, паренек… Я пилот не в первом поколении.
Однако по расписанию, второму пилоту буксировщика надлежало вот-вот прибыть в корабль.
Он оторвал себя от Машки. Быстро, оглядываясь на бушующие экраны, объяснил положение. Первая возможность – выйти в открытый вестибюль причала и вызвать Учителя. Их ждут на Земле, и задача выполнена. Но есть вторая возможность – отправиться с кораблем к Холодному и совершить задуманное. Он объяснил, что именно.
Машка сказала, глядя на него непроницаемыми глазами Тачч:
– Я должна прослушать регламент заправки и подумать.
Нурра принялся восторженно чесаться и подвывать.
– Тафа? Мозгляк-то, у которого болты люфтят? Ты его пришиби, ар-роу!
– А после что?
– После отобьемся! Охрану побьем и на корабле смотаемся!
– Ну, понес, чурбан!.. Заправочная команда – больше двадцати семи душ. Всех побьешь? – буркнул командор Пути.
Он уже не стал объяснять, что Космическая Охрана имеет в виду попытки угона кораблей. На этот случай подняты «Раты». На экране планетного вещания как раз проходило звено стремительных ракет – странные гибриды стрелы с этажеркой, сопровождаемые длинными языками бесцветного пламени. «Раты» мчались над дневной стороной планеты, и оба Солнца играли на плоскостях «этажерок» – радиаторов сверхглубокого охлаждения. В эфире перекликались пилоты патрульных и спасательных кораблей, пищали сигналы маяков, переругивались дежурные команды со спутников. Кто-то вызывал «ракету его отважности Великого Десантника». Значит, Нуль оставил свою затянувшуюся вахту на маяке, желает принять посильное участие… Милости просим, дорогой, милости просим… В кабинет ворвался голос Первого ходового Диспетчера:
– Ваша предусмотрительность, второго пилота ждут в рубке через две девятых.
– Ну, что скажешь? – спросил командор у госпожи Тачч, избегая обращения по имени. – Нам пора.
Она подошла ближе – щеголеватая, подтянутая, придерживая лучемет на глянцевитой портупее.
– Я посмотрела регламент. Полагаю, надо идти на корабль и действовать сообразно обстановке. Наименее вызывающим и опасным методом. – Она усмехнулась. – А мы приготовим колючки…
– Приготовим, клянусь белыми молниями! – сказал Нурра.
Севка для успокоения совести возразил:
– А если нас не выпустят из корабля? Учитель предупреждал, что мы должны быть в невесомости и вне брони.
– Слушай, – сказала Машка, – ты чересчур вошел в роль. Оглянись. Кроме нас троих, здесь все – оловянные солдатики. Рабы. Кто из них посмеет усомниться в Великом командоре?
– Ар-роу, кто? – подхватил Нурра.
– Ладно. Проверьте лучеметы, – сказал Севка.
И они пошли в корабль.
Отшагивая по коридорам и лестницам – в последний раз, как три дня назад по планете, – отшагивая, снисходительно салютуя, помахивая рукой в парадной командорской перчатке, Севка не оглядывался, не смотрел на Машку. Шел как плыл. Он был совершенно счастлив. Машка шла за ним – в двух шагах справа. Теперь ему все нипочем. Фокус у Холодного? Э, подумаешь… Он сделает свое дело чисто и мастерски. Непременно надо прощупать поворотливость корабля. Надо ощутить его своей рукой. Потом – установка оси буксировщика на оси корабля. Потом – регулировка ходовых экранов. Тонкая штука! Тафа гонял на буксировщике не один час и умеет учитывать неизбежные неточности экранов, гравитометров и прочего. Ну, ладно. «Сработаем», – думал пилот Джал, влезая в скафандр, проверяя автоматы дыхания, отопления, охлаждения, подвеску лучемета, лобовую лампу и, конечно, пластинку с неском, угощающим хитрого курга. Пластинку – в карман скафандра… За двенадцать минут до старта его предусмотрительность переступил порог дока и очутился на корабле. Еще через минуту распахнулся люк буксировщика. Джал нырнул в горловину, и люк захлопнулся. Машка с Нуррой и Клагг остались снаружи – внутри корабля, но вне буксировочной ракеты. Они будут охранять люк вместо трех офицеров. Это устроил Клагг по приказу Джала.
Командор протиснулся на место второго пилота и потрепал Тафу по хилому плечу. Пилот осклабился и прогнусавил:
– Во, теперь будет порядок, вашусмотрительность!
Лучемет болтался на его груди – слишком длинная портупея. Для такого малыша не нашлось подходящей по росту. Затыльник с гашетками помещался под мышкой скафандра и мешал пилоту работать.
– Ты сними лучемет, – посоветовал командор Пути. – Бахнешь, и нам конец.
Пилоту не особенно то хотелось расставаться с лучеметом. По должности ему не полагалось оружия, он получал его в особых случаях, как сегодня.
