Волчья натура. Зверь в каждом из нас - Васильев Владимир Николаевич (книга бесплатный формат TXT, FB2) 📗
— Несомненно.
— В таком случае я хотел бы еще раз обсудить процедуру обмена, если не возражаете.
Полковник Золотых сейчас сказал бы: «Валяйте», но в устах генерала подобные слова прозвучали бы излишне легкомысленно и легковесно. Генералу полагается быть солидным и убедительным. И Золотых довольно быстро нашел подходящее слово.
— Извольте, — сказал он. Солидно и убедительно.
— Итак. Один — акцентирую — любой из ваших людей, обязательно один, выводит интересующего нас челове… э-э-э… волка вперед. Приблизительно на середину разделяющего наш махолет и ваши экипажи пространства. Ваш человек может быть вооружен, но желательно, чтобы оружие он не доставал. Мы, в свою очередь, выводим группу навстречу. Когда не останется сомнений, что приведенный вами — именно тот, кого мы ищем, мы его забираем и отступаем. Я буду вам чрезвычайно обязан, если основная ваша группа останется неподвижной до момента, пока наш махолет не поднимется в воздух и не наберет высоту. После этого вы вольны делать все, что вам заблагорассудится.
— А где гарантия, что вы выведете именно тех, кто нужен нам? И где гарантия, что всех?
— Насколько я понял, если обмен будет признан некорректно проведенным, вы немедленно начнете десантную операцию. Нам незачем обманывать вас.
— И тем не менее нам вы не доверяете, — констатировал Золотых.
— На моем месте и вы бы не доверяли. Вас в отличие от нас ничто не сдерживает. Напомню, что в предварительном договоре обмена сказано: окончательные условия обмена туркменская сторона оставляет за собой. Мне кажется, что никаких неприемлемых требований мы не выразили. А вам?
— Нам тоже, — буркнул Золотых. — Начинаем?
— Минуточку. Похоже, в округе полно ваших снайперов.
— Ну а если и так, то что? — не слишком приветливо осведомился Золотых.
— Считаю своим долгом сообщить, что вы, генерал, а также майор вэ-эр Российской Федерации Коршунович, который стоит рядом с вами, под прицелом. Если ваши снайперы не сдержатся… Очень жаль, но наши люди откроют огонь. Именно откроют огонь, а не пустят иглы. Чувствуете разницу?
— Нахал вы, господин Ханмуратов, — вздохнул Золотых без тени испуга или удивления. — Впрочем, я и ожидал чего-то подобного. Успокойтесь, снайперы тут только на случай непредвиденных сюрпризов с вашей стороны. Ведите себя соответственно и можете считать, что нет тут никаких снайперов.
— Полагаюсь на ваше слово, — удовлетворенно, как показалось генералу, сказал Ханмуратов. — Мы готовы.
— Мы тоже.
— Начали.
Золотых обернулся к Чеботареву.
— Степа? — вопросительно протянул Золотых.
— Могу и я. — Чеботарев пожал плечами.
— Нет, — отрезал Золотых. — Тобой я рисковать не хочу.
Он задумался на секунду.
— Шеремет! — позвал генерал начальника иркутской группы.
— Здесь, — отозвался тот и выбрался из экипажа на теплый песок.
— Отведите волка куда полагается, — приказал Золотых. — Вы вооружены?
— Так точно. Ручной игломет, в кобуре.
— Вот пусть в кобуре и остается. Скорлупа на вас? — Да.
— Отлично. Надеюсь, стрелять в голову им не придет… гм… в голову. Если, конечно, они все-таки замышляют какую-нибудь пакость.
— Есть, — коротко отозвался Шеремет.
Волка тем временем вынули из «Валдая».
— Идти сможешь? — поинтересовался Шеремет.
Волк утвердительно кивнул.
— Тогда пошли. Ты впереди, когда я скомандую, стоишь. Понял?
Волк снова кивнул. Он действительно выглядел болезненным и ослабевшим.
— Марш! Вон туда. — Шеремет указал рукой на огни туркменского махолета.
Волк, щурясь, побрел в указанном направлении, подволакивая ноги и бессильно свесив перед собой скованные руки.
— Да! — спохватился Чеботарев. — Олег! Ключ держи!
Он бегом догнал Шеремета и передал ему плоскую феромонную вытяжку с кодом, который отпирал устье наручников.
— Что там такое? — обеспокоенно спросил Ханмуратов по рации.
— Ничего особенного. Позаботились, чтобы вы потом смогли снять с волка наручники.
— А вы его сковали? — удивился Ханмуратов. — Раненого? Звери вы, господа, сущие звери…
— Кто б говорил, — огрызнулся Золотых.
Он хотел добавить еще что-нибудь, на тему переворота в мирной стране, но вовремя сдержался.
«Черт! — подумал он в который раз. — Не привык я пока быть генералом… Надо привыкать. Да и пора бы уже…»
Волк и Шеремет шли в пятне света двух прожекторов. Один светил от туркменского махолета, второй — с противоположной стороны. Выхваченный из ночного полумрака пятачок казался частью сцены в каком-то немыслимом гротескном спектакле.
Пятно медленно перемещалось прочь от экипажей; наконец Шеремет велел волку остановиться. Тот послушно замер. Шеремет подошел и встал с ним рядом; чуть слева и сзади. Туркменский прожектор светил прямо в глаза, и Шеремет ничегошеньки не видел в сплошном белом сиянии.
А вот Золотых прекрасно рассмотрел, как от махолета быстрым шагом навстречу волку и Шеремету вышли четверо. То же расстояние они преодолели втрое быстрее. Опознавали волка недолго, генерал увидел, как Шеремет примирительно поднимает ладони, потом отдает ключ-вытяжку одному из встречающих. Волка аккуратно взяли под локотки и увлекли прочь. Прожектор при этом не сдвинулся, так и продолжал освещать Шеремета.
Прошло около минуты, рядом с махолетом почудилось неясное движение, а потом раздался знакомый гул. Габаритные огни медленно взмыли на высоту нескольких человеческих ростов, пятно света от прожектора стало менее ярким, но зато расплылось на добрые метров десять.
— Взлетели, — зачем-то прокомментировал Коршунович.
Было видно: на месте, где только что стоял махолет, теперь стоят люди. Десятка полтора.
Стояли они всего несколько мгновений, потом чуть ли не бегом кинулись навстречу. Шеремет перехватил их на полпути, присоединившись к этому странному забегу.
— Кажется, обошлось, — вздохнул Золотых.
Рядом немедленно возник единственный европеец, которого взяли на обмен, — майор Шольц. Конечно, он высматривал своего человека, повязанного наспех сколоченной спецслужбой Саймона Варги.
«А ведь очень, надо заметить, приличную спецслужбу сколотил этот хитрец Варга, — подумал генерал Золотых. — В первую же ночь взять столько разведчиков! И не кого попало — элиту. Не иначе, что у Варги под рукой все время была эта самая спецслужба, просто до переворота она числилась как частная. А в ту злополучную ночь перешла, так сказать, на легальное положение. Ну невозможно за одну ночь создать такой эффективный орган чистки! Невозможно!»
Наконец освобожденные агенты приблизились вплотную. Золотых сразу увидел ее — стройную молодую женщину с непривычно короткой стрижкой.
— Здравствуй, Таня, — сказал генерал с нескрываемым облегчением.
— Здравствуй, отец, — отозвалась женщина.
Майор Коршунович, стоявший совсем рядом, чуть было на песок не рухнул от удивления. Обернулся.
— Оте-ец? — переспросил он нараспев. — Ну ни фига себе!
Президентский лимузин подкатил к Хендывару около половины второго ночи. Расмус, с красными от недосыпа глазами, вышел из капонира, где был смонтирован пост управления порталом.
— Что там еще? — спросил он у часового.
— Кажется, Варга приехал, — отрапортовал часовой.
Это сугубо гражданское «кажется» еще недавно аукнулось бы часовому по первое число.
Но война закончилась. И предводитель волков, еще недавно упекший бы солдата на гауптвахту, а то и в штрафную бригаду, лишь кивнул и ушел в темноту. Туда, где светились мощные фары президентского лимузина.
— Коллега Расмус? — окликнули его, когда Расмус приблизился.
Говорил Сулим Ханмуратов, ближайший подручный Варги.
— Что-нибудь стряслось? — угрюмо осведомился волк.
— Я привез вашего… человека. Плененного под Алзамаем.
Из темноты выступил исхудавший парень в пехотном волчьем комбинезоне; в парне Расмус с трудом узнал Шамана.
