Журнал «Если», 2000 № 03 - Бреннерт Алан (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Я взошел на борт вместе с другими пассажирами, так и не понимая, что происходит, и поднялся на верхнюю палубу. Там были расставлены удобные шезлонги и мягкие кресла. К услугам пассажиров имелся большой кафетерий, газетный киоск и уютный бар на корме второй пассажирской палубы. На судне оказался небольшой бассейн и солярий.
Одним словом, паром был шикарный. Когда он, загрузившись, покинул гавань, выяснилось, что судно к тому же поразительно быстроходно. Если бы не легкая качка и не слабый гул двух дизелей, можно было подумать, что паром стоит на месте. Видимо, эффект достигался за счет огромных стабилизаторов.
Пока солнце не зашло, я беззаботно прогуливался по палубе. Но когда стемнело и береговая линия растворилась во мгле, я, как и предупреждал Макнил, начал замечать странности.
Во-первых, на борту оказалось гораздо больше народу, чем грузилось на пристани, хотя паром пришел в Саутпорт пустым. Все люди выглядели вполне реальными, но что-то все же в них было не то.
Многие, например, не замечали попутчиков. Кое-кто начинал вдруг мерцать, некоторых я видел очень смутно и ничего не мог с этим поделать, сколько ни тер глаза.
К тому же время от времени они проходили друг сквозь друга.
Я вовсе не шучу. Скажем, здоровенный детина в цветастой гавайской рубахе, тащивший из кафетерия поднос с напитками и сэндвичами жене и троим детишкам, не заметил на своем пути женщину в белой футболке и джинсах. Впрочем, и она не заметила его. Казалось бы, столкновение должно было сопровождаться падением подноса, разлитой жидкостью, извинениями, а то и бранью, но вышло иначе: они просто прошли друг сквозь друга, словно обоих не существовало, и как ни в чем не бывало продолжили путь. Ни одной пролитой капли, ни пятнышка горчицы на белой футболке!
И это еще не все. Большинство пассажиров было одето по-летнему, однако время от времени мне попадались на глаза люди в теплых пальто. Вызывала удивление и мода — некоторые красовались в старомодных туалетах, другие — почти без одежды: на двух женщинах были всего-навсего трусики от купальников и прозрачные накидки.
Лично я долго не мог оторвать от бесстыдниц взгляд, пока наконец не понял, что им не нравится, когда на них таращатся. Однако другие пассажиры их откровенно игнорировали.
А смешение языков и диалектов! Речь не о характерном для Мэна выговоре и не о канадском варианте английского, даже не о плохом английском франкоканадцев — все это не стоило бы упоминания. Нет, до моего слуха долетали обрывки разговоров на британском английском, на французском, испанском, скандинавских языках. Все это перемешивалось и производило причудливое впечатление.
А мужчины с косичками на затылках или с длинными косами; а женщины с бритыми головами…
Откровенно говоря, я немного струхнул. Позже, увидев офицера из команды, я поспешил представиться.
Офицер, приятный молодой человек по имени Джиффорд Хэнли, канадец, судя по акценту, обрадовался, что я успел заметить столь многое. Однако его лично происходящее нисколько не тревожило.
— Вот-вот! — Он буквально светился от воодушевления. — Неужели мы нашли наконец подходящего человека? Долго же пришлось ждать!
Он отвел меня на мостик, начиненный сверхсовременными приборами, и представил капитану и рулевому. Все трое спросили, какого я мнения об «Орке», люблю ли море, но не ответили на мои вопросы о необычных пассажирах.
Остров Сент-Клемент оказался вполне реальным: крупный кусок суши, битком набитый транспортом — судя по количеству машин, выехавших из чрева парома и заехавших внутрь им на смену. Некоторые выглядели антиквариатом, некоторые — очень странно; удивление вызывали и грузовики, не говоря о конных подводах.
Сам остров вел себя примерно так же, как многие из пассажиров: ландшафт позади пристани тонул в дымке, огни мерцали. Стоило мне принять постройку за жилой дом или за мотель, как она перемещалась и начинала светиться с другой интенсивностью. Сперва я насчитал у мотеля всего два этажа, потом, когда он сместился влево, этажей стало четыре; в конце концов, мотель отъехал в глубь острова и стал одноэтажным.
Так продолжалось на протяжении всего плавания. Сент-Майкл оказался точной копией Саутпорта, пассажиры и транспорт такими же странными и многочисленными. Избыточный по численности отряд таможенников в разномастной форме вел себя непонятно: одни машины полностью игнорировались, другие досматривались с пристрастием.
Не менее странным оказалось и обратное плавание. В газетном киоске продавались, мягко говоря, неожиданные книги и журналы, газеты с незнакомыми названиями пестрели невероятными заголовками.
Теперь на борту кишели индейцы, изъяснявшиеся на неведомых мне языках. Некоторые, судя по минимальному наряду и диким прическам, сошли со страниц «Последнего из могикан», другие были тепло одеты, несмотря на жаркий, влажный июль.
Когда же впереди появились красные и желтые бакены, указывающие на поворот к Саутпорту, я впервые стал свидетелем смерти девушки.
Ее плотную коренастую фигуру обтягивали красная футболка и желтые шорты, на носу красовались огромные очки, ветер трепал длинные каштановые волосы.
Она как ни в чем не бывало стояла у ограждения, потом вдруг перемахнула через него и спрыгнула в воду. Я вскрикнул и тут же услышал всплеск и полный ужаса крик: девушку затянуло под днище и изрубило винтом на куски.
Несколько пассажиров вопросительно посмотрели на меня, но лишь один-два догадались, что у них на глазах только что погиб человек. Мне ничего не оставалось, как бежать со всех ног к Хэнли. Тот грустно кивнул.
— Ничего не поделаешь. Она мертва, искать труп бесполезно. Поверьте, уж мы-то знаем: его там не окажется.
— Откуда вы знаете? — спросил я испуганно.
— Мы возвращались к месту падения четыре раза после самоубийства и никогда ничего не находили, — ответил он так же грустно.
Я уже разинул рот, чтобы ответить хоть что-то, но Хэнли встал, надел фуражку и китель и сказал мне:
— Извините, я должен присутствовать при погрузке. — С этими словами он удалился.
Как только я сошел с парома, туман вокруг меня рассеялся, все снова стало ярким, отчетливым, к людям и машинам возвратился нормальный вид. Я уселся в маленькой конторе на пристани и стал дожидаться, когда Макнил, отправив паром в путь, вернется к себе.
Контора не изменилась — почти… Кое-что все-таки стало другим, хотя я не сразу определил, что именно. Например, сосновые панели сменились ясеневыми. Мелкие, но все же перемены.
Паром отошел строго по расписанию, и Макнил заторопился обратно. Глядя на него в окно, я заметил еще кое-что: таможенники, проверяющие доставленные паромом машины, успели сменить мундиры. Билетер тоже не терял времени даром: он отрастил бороду. В остальном это был тот же самый человек.
Морской навигационный атлас остался открыт на той же странице — с городком Саутпорт. Теперь на этой странице красовалась паромная переправа между ним и большим островом Сент-Клемент, зато постоянная связь с Новой Шотландией отсутствовала начисто.
Я уставился на бородатого Макнила. Тот весело наблюдал за мной.
— Что за чертовщина здесь творится? — спросил я.
Прежде чем ответить, он опустился в свое вертящееся кресло.
— Вам нужна работа? — осведомился он.
— Мне нужны объяснения, черт возьми!
— Я обещал дать вам объяснения, если вы того захотите. Только вам придется проявить снисхождение: я лишь повторю то, что слышал от начальства. Не знаю, правильно ли я все усвоил.
На всякий случай я сел.
— Выкладывайте!
Он вздохнул.
— Для начала имейте в виду, что паром компании «Блуотер» ходит по этому маршруту с середины прошлого века. Сначала это был пароход. «Орка» — одиннадцатый по счету паром, он курсирует между конечными пунктами всего полтора года. — Он закурил. — Примерно до 1910 года это была заурядная паромная линия. Потом работники компании стали регулярно сбиваться со счета: пассажиров всякий раз оказывалось больше, чем по списку, то же самое происходило с грузами. Команда все чаще обращала внимание на странности, бросившиеся в глаза вам; многие матросы начинали сходить с ума. Саутпорт был тогда важным рыболовецким портом. Теперь никто не ловит здесь ни рыбу, ни омаров: вся экономика городка зиждется на паромной линии… В общем, у члена команды вдруг происходит помутнение рассудка: он утверждает, что женщина, встречающая его дома, ему не жена. Другой обнаруживает у себя в квартире четверых детей, хотя женился всего за неделю до этого… И так далее.
