Видоизмененный углерод - Морган Ричард (прочитать книгу TXT) 📗
Я не отрывал взгляда от навигационного блока лимузина.
– Друг, – тихо произнес я. – Пока это все, что вам нужно знать обо мне.
– Прежде чем мы приступим к чему бы то ни было, я бы хотела…
– Знаю. – Как раз в это время лимузин накренился, ложась на курс. – Мы будем в Эмбере через полчаса.
Я не стал оборачиваться, но даже боком почувствовал обжигающий взгляд Ирены Элиотт.
– Вы не из корпорации, – твердо произнесла она. – Корпорации так никогда не поступают.
– Корпорации идут на все, что может принести прибыль. Вам надо расстаться с предубеждениями. Разумеется, если нужно, корпорации сжигают целые деревни вместе с жителями. Но если требуется продемонстрировать публике человеческое лицо, они натягивают человеческое лицо и показывают его.
– И вы являетесь этим человеческим лицом?
– Не совсем так.
– Какую именно работу я должна буду выполнить для вас? Что-то противозаконное?
Достав из кармана цилиндр с загрузчиком вируса, я передал его Ирене Элиотт. Взяв цилиндр обеими руками, она с профессиональным интересом изучила распечатку. Насколько я понимал, это был первый тест. Я вытащил Элиотт из хранилища потому, что она будет моей в той степени, в какой не будет никто из людей Кавахары. Но помимо этого мне приходилось полагаться лишь на интуицию и на заявление Виктора Элиотта о том, что его жена знала свое дело. Так что сейчас меня охватило беспокойство: в правильном ли направлении я иду? Кавахара была права. Благотворительность может обойтись очень дорого.
– Так, посмотрим. У вас здесь вирус Симультек первого поколения. – Она говорила медленно, презрительно растягивая каждый слог. – Музейная редкость, можно сказать, реликвия. И вы поместили его в оболочку быстрой выгрузки, сделанную по последнему слову техники и оснащенную системой постановки помех. Давайте не будем пудрить мне мозги. Скажите прямо, в чем дело. Вы собираетесь нанести удар?
Я молча кивнул.
– По какой цели?
– По виртуальному борделю. Управляемому искусственным интеллектом.
Элиотт беззвучно присвистнула.
– Надо будет что-то излечить?
– Нет, заразить.
– Заразить? Вот этим? – Она похлопала по цилиндру. – Так что же это такое?
– Вирус Роулинга 4851.
Ирена Элиотт застыла.
– Это не смешно.
– А я и не думал шутить. У вас в руках спящий вариант вируса Роулинга. Размещенный в оболочке быстрой выгрузки, как вы правильно заметили. Коды активации находятся у меня в кармане. Мы должны будем заразить Роулингом базу данных борделя с ИскИном, ввести код активации и наглухо закрыть крышку. Разумеется, будут ещё всякие побочные мелочи, связанные с системами слежения, но общая идея такова.
Она странно посмотрела на меня.
– Вы представляете каких-то религиозных глупцов?
– Нет, – слабо усмехнулся я. – Ничего подобного. Итак, вы сможете это сделать?
– Все зависит от искусственного интеллекта. У вас есть его характеристики?
– Не при себе.
Элиотт протянула мне оболочку с вирусом.
– В таком случае я пока что не могу дать вам ответ, так?
– Я надеялся услышать от вас именно это, – удовлетворенно произнес я, убирая цилиндр в карман. – Как вы себя чувствуете в новой оболочке?
– Ничего. А почему вы не смогли вернуть меня в мою собственную? В ней я бы смогла гораздо быстрее…
– Знаю. К несчастью, не все в моих руках. Вам сказали, сколько времени вы провели на хранении?
– Кажется, кто-то сказал, четыре года.
– Четыре с половиной, – уточнил я, взглянув на документы об освобождении, на которых поставил свою подпись. – К сожалению, за это время ваша оболочка успела кому-то приглянуться, и её выкупили.
– О.
Элиотт умолкла. Шок, который человек испытывает, впервые пробуждаясь в чужом теле, ничто в сравнении с бессильной яростью, вызванной осознанием того, что в его собственном теле сейчас разгуливает кто-то другой.
Это сродни обнаружению супружеской измены, к которой примешивается изнасилование. И как в обоих этих случаях, самым страшным является ощущение собственного бессилия. К случившемуся просто надо привыкнуть.
Молчание затягивалось. Посмотрев на застывший профиль Ирены Элиотт, я кашлянул.
– Вы точно хотите этого прямо сейчас? Я имею в виду, заехать домой?
Она даже не потрудилась повернуться ко мне.
– Да, хочу. У меня дочь и муж, с которыми я не виделась почти пять лет. И вы полагаете, что это, – она указала на себя рукой, – может меня остановить?
– Нет.
Впереди на темной полоске берега показались огни Эмбера, и лимузин начал спускаться. Я краем глаза следил за Элиотт, отмечая нарастающую тревогу. Прикусив нижнюю губу зубами нового тела, Ирена, шумно дыша, беспокойно терла ладонями колени.
– Они знают о моем освобождении? – наконец спросила она.
– Нет, – коротко ответил я, не желая вдаваться в подробности. – Компания «Джэк-Сол» заключила контракт с вами. К вашей семье это не имеет никакого отношения.
– Но вы устроили нашу встречу. Почему?
– У меня слабость устраивать встречи родственников.
Я уставился на темную тушу севшего на мель авианосца. Мы молча приземлились. Автолимузин накренился, вливаясь в потоки местных транспортных систем, и наконец коснулся земли в паре сотен метров к северу от связного центра Элиотта. Мы мягко прокатились по набережной под огромными голографическими плакатами Анчаны Саломао и остановились напротив узкого подъезда. Неисправный монитор исчез, и дверь была закрыта, но сквозь стеклянные стены конторы, расположенной в задней части здания, пробивался свет.
Выйдя из лимузина, мы пересекли улицу. Как выяснилось, дверь была не просто закрыта, но заперта. Ирена Элиотт нетерпеливо забарабанила по ней бронзовой ладонью, и в конторе кто-то лениво зашевелился. Через некоторое время в мутном стекле показался силуэт Виктора Элиотта, прошедшего через центр связи к входной двери. Его седые волосы были взъерошены, лицо опухло от сна. Он уставился на нас рассеянным взглядом, который мне приходилось встречать у компьютерных крыс, слишком много времени проводящих в сетях связи.
– Какого черта… – Виктор Элиотт осекся, узнав меня. – Что тебе надо, кузнечик, твою мать? А это кто?
– Вик? – Новое горло Ирены Элиотт было стиснуто на девять десятых. – Вик, это я.
Мгновение взгляд Элиотта метался между моим лицом и изящным лицом женщины-азиатки рядом, затем сказанное налетело на него тяжелым грузовиком. Он вздрогнул, словно от физического удара.
– Ирена?
– Да, это я, – хрипло прошептала она.
У неё по щекам текли слезы. Какое-то мгновение супруги смотрели друг на друга сквозь стекло. Затем Виктор Элиотт завозился с запорным устройством двери, навалился на жалюзи, отодвигая их, и наконец женщина с бронзовой кожей упала через порог в его объятия. Он стиснул её с такой силой, что я испугался за кости новой оболочки Ирены. Моё внимание вдруг привлекли уличные фонари на набережной.
В конце концов Ирена Элиотт вспомнила про меня. Оторвавшись от мужа, она обернулась, размазывая слезы по лицу тыльной стороной руки.
– Вы не могли бы…
– О чём речь, – спокойно произнес я. – Я буду ждать вас в лимузине. Увидимся завтра утром.
Перехватив недоуменный взгляд Виктора Элиотта, покорно заходящего следом за женой в офис, я дружелюбно кивнул ему и, развернувшись, направился к стоящему напротив лимузину. У меня за спиной захлопнулась дверь. Пошарив в карманах, я нашел смятую пачку сигарет, оставленную Ортегой. Пройдя мимо лимузина к чугунному ограждению, я зажег согнутую и расплющенную белую палочку и, втянув в легкие табачный дым, в кои-то веки не почувствовал, что кого-то предаю. Внизу на песчаный берег призрачными полосками накатывался прибой. Облокотившись на ограждение, я слушал белый шум разбивающихся волн, гадая, как мне удается ощущать такое умиротворение, когда стоит ещё столько неразрешенных проблем. Ортега так и не вернулась. Кадмии все ещё на свободе. Сара по-прежнему остается в заложниках. Кавахара по-прежнему держит меня за яйца, а я так и не узнал, почему Банкрофта убили.
