Дела магические - Клугер Даниэль Мусеевич (книги онлайн бесплатно серия .txt) 📗
* * *
Частный детектив тоже относился к некромагии с неприязнью собственно, как всякий профессионал. Самым неприятным было то, что Ануннаки, судьи подземного царства, весьма отрицательно относились к посягательствам на собственность, каковой Эрешкигаль и ее супруг Нергал-убийца рассматривали душу умершего. Даже если этим занимались их наземные коллеги-судьи или полицейские. И потому процедуры посмертного дознания и посмертного допроса несли в себе серьезную опасность для некромага: он немедленно вносился в черный список Повелительницы мертвых. Если маг трижды повторял процедуру временного или частичного воскрешения одного и того же покойника, Нергал направлял за возмутителем потустороннего спокойствия своего пса - Убивающего-Взглядом-Калеба.
Бр-р... Ницан поежился. Отвратительным существом был этот пес. И судьба человека, унесенного в его кровавых челюстях, зависти не вызывала. Представ пред грозные очи Эрешкигаль, он получал полный комплект прелестей, на которые Царица подземного мира была горазда.
Вместе с тем некромагическая экспертиза зачастую оказывалась единственным эффективным способом раскрыть преступление. Так что приходилось идти на риск.
Ницан в сопровождении Лугальбанды миновал внутренний дворик. Стражники у входа в гостевые покои уже сменились, сыщику пришлось вновь демонстрировать разрешающую печать.
В помещении ничего не изменилось. Так же посверкивали искры защитного поля, так же курились благовония на алтаре Анат-Яху.
- Давай побыстрее, - поторопил приятеля Лугальбанда. - Закончим с этой неприятной процедурой, - он извлек из бесчисленных складок ниспадающей мантии магический жезл и очертил им в воздухе прямоугольник. - Приступим. Что нам нужно? Так, мышьяк, сера... Железы красной жабы... - по мере того, как он называл компоненты, в прямоугольнике возникали баночки и бутылочки. - Ага, селитра, водка...
К последней посудине Ницан рефлекторно потянулся, но получил чувствительный удар по кончикам пальцев, от которого рука ниже локтя онемела. Лугальбанда только покосился на него и покачал головой, не прекращая своего бормотания: - Греческая шерсть, жидкий лак... - он запнулся.
Ницан тихонько подсказал: - Пена бешеной собаки, кора эц-самма...
- Отстань! - рявкнул Лугальбанда. - Обойдемся без дилетантов... - и повторил: - Пена бешеной собаки, кора эц-самма...
Вслед за тем в прямоугольнике появилось несколько свитков с печатями причудливой формы. Лугальбанда снова очертил в воздухе прямоугольник, на этот раз - обратным концом жезла. Тотчас путь в полицейскую лабораторию, из которой появились все необходимые вещества, закрылся.
- Рано, - заметил Ницан. - Я бы добавил немного миндаля, черного воска и розового масла. А то мы тут задохнемся.
- Учи, учи, - проворчал маг, быстро растирая компоненты в фарфоровой супнице. В качестве пестика он пользовался, как и следовало, берцовой костью какого-то бедолаги, имевшего сомнительное удовольствие после смерти стать набором инструментов для некромагии. - Не задохнешься, мы же не допрос проводим, а открываем взгляд. Забыл, что ли?
Лугальбанда набрал щепоть получившейся кашицы грязно-зеленого цвета и, шепча заклинания, очертил квадрат вокруг алькова, в котором лежало тело Тукульти. Выпрямился, повернулся к сыщику, внимательно за ним следившему, сказал:
- Ну? Кто будет смотреть? Ты или я?
- Я, разумеется, - обреченным тоном ответил Ницан. - Не забыть только потом очиститься. Хотя очищение в этом деле помогает, как нашему клиенту Тукульти лечение от простуды... - он приблизился к очерченному квадрату, кивнул магу: - Давай, чего тянуть.
Эксперт поднял жезл, коснулся его лба, висков и глаз и прочел нараспев несколько слов на шу-суэнском диалекте. В то же мгновение свет начал меркнуть, от углов квадрата поднялись клубы густого тумана. Одновременно сыщика охватил леденящий холод. Ницан глубоко вдохнул насыщенный явственным запахом тления воздух и медленно двинулся к ложу.
Потусторонняя тьма быстро сгущалась, и последние шаги сыщик делал осторожно, чтобы не вписаться с размаха в один из столбов, поддерживавших балдахин.
Остановившись, он услышал, как голос Лугальбанды, читавшего заклинания, стал громче. Тьма рванулась, словно штора от порыва ветра. Потом еще раз и еще, пока вдруг не разлетелась клочьями, открыв сыщику картину - почти такую же, как виденная им наяву несколькими минутами раньше.
Он внимательно осматривал помещение, стараясь не упустить никаких деталей, с каждым мгновением убеждаясь, к вящему разочарованию, что Тукульти в последние мгновения своей жизни не видел ничего особенного. Гостевая комната была пуста. Те же деревья под открытым окном, тот же алтарь в углу. Правда, курильница тогда дымила интенсивнее, чем сегодня видимо, целитель разжег на всякий случай.
На тумбочке у ложа лежала плоская папка - единственная деталь, которой позже не было.
От монотонного чтения заклинаний и тяжелого запаха гнили, шедшего из углов комнаты у сыщика закружилась голова. Он покачнулся. Тотчас картина перед глазами начала быстро смещаться - словно Ницан незаметно для себя падал - и одновременно меркнуть. Вскоре он вновь стоял, окутанный плотным облаком тьмы.
Маг-эксперт выкрикнул короткое слово, тьма рассеялась. Ницан поспешно отошел от алькова.
- Ну что? - нетерпеливо спросил Лугальбанда. - Что ты видел?
- Ни черта, - расстроено ответил сыщик. - Ни черта я не видел. Никого не было в комнате. Он умирал один. То есть, я хочу сказать, убийцу он не видел. Какая-то тень на мгновение мелькнула из-за спины - сейчас я понимаю, что это была рука с ножом. Вот и все... - он медленно подошел к глубокому креслу, стоявшему в углу и буквально упал в него. Закрыл глаза.
На самом деле его не покидало ощущение, что в картине, восстановленной ими, что-то было не так. Какая-то деталь, увиденная предсмертным взглядом Тукульти, словно противоречила общей картине. Но какая именно, Ницан понять не мог. Сыщик озадаченно посмотрел на портреты великих деятелей прошлого, на изразцовую печь.
- Не то, не то... - пробормотал он. - Ч-черт, Умника бы сюда...
Умник, как уже было сказано, позорно удрал от напугавшей его защитной магии, да еще и Красавчика прихватил с собой. Ницан поднялся, неторопливо подошел к распахнутому в сад окну и подставил несчастную, измученную вынужденной трезвостью (относительной, разумеется) голову порывам свежего ветра, потом вновь повернулся к алькову. Заострившиеся черты покойника, четко вырисовывавшиеся в лучах заходящего солнца, так же не способствовали рабочему настроению.
