Кольцо Уракары - Михайлов Владимир Дмитриевич (е книги TXT) 📗
Значит, она так или иначе работает – или будет работать на него. Сама, может быть, того не предполагая. Да и в самом деле: что такого, если она пообещала, допустим, сообщить, к кому и с чем таким я направился.
Для этого он должен был, находясь здесь, следить за подходом к Рынку. И лишь увидев меня, мог сказать: ему нужно знать о том человеке, который вот сейчас войдет и попросит пропустить его внутрь.
Верига мог даже представиться работником какой-то из Служб, чьи просьбы считаются обязательными для выполнения. Я не сомневался в том, что он мог располагать любыми документами, какие оказались бы нужными.
Все это приводило к одному выводу: я не могу быть откровенным с этой женщиной за стойкой, несмотря на то что сама она могла оказаться самым порядочным человеком на острове.
– В таком случае – с какой целью?.. – продолжала свой допрос она.
Я не стал скрывать:
– Хочу устроиться здесь на работу.
В ее голосе прозвучали неприязненные нотки:
– Это делается не так. Свои услуги предлагают нам по связи. И если ваши предложения заинтересуют администрацию, вас пригласят на собеседование. Запишете номер?
– Непременно. Однако, кроме того, у меня есть и кое-что, что может оказаться полезным…
– Базар начинается в полдень. А сейчас…
– Только девять. Понимаю, слишком рано.
– Приходите в полдень. Тогда вы найдете здесь консультанта. Он сделает предварительную оценку… – Глядя на меня, она улыбнулась: – У нас не торгуют чем попало. Отбор необходим. Иначе базар захватил бы весь остров, и то места не хватило бы. Всего доброго.
Такое пренебрежение меня даже обидело. Что я, в самом деле, – первый встречный? Уличный мальчишка?
Но с обидой я уж как-нибудь справился бы. Сейчас главным было не мое самолюбие, но вещь, куда более важная: моя безопасность.
Я мог, конечно, выйти и к полудню заявиться снова.
Но до этого полудня могло произойти какое-то количество событий, очень неприятных для меня.
Все упиралось опять-таки в Веригу. Он ждет меня где-то тут, на рыночной территории. Но здесь я буду находиться в большей безопасности, чем в любом другом месте острова. Если тут установлена вполне достойная уважения внешняя охрана, то внутри за порядком наверняка следят еще более внимательно. Верига тут – я был уверен в этом – такой же чужой, как и я, – иначе ему не пришлось бы караулить меня у входа. У Рынка ко мне пока еще не могло быть никаких претензий. Как только я войду, я окажусь как бы под его защитой. А стоит мне выйти на улицу – и в следующее же мгновение я смогу подвергнуться самой неожиданной атаке. В том, что арсенал Вериги – или тех, кто им командовал, – достаточно богат, я уже нимало не сомневался.
Итак, нужно было любым способом зацепиться за Рынок.
– Минутку, – сказал я. – Тут у вас есть человек, который хотя и не приглашал меня, но, думаю, не откажется принять, если узнает, что я нахожусь здесь.
Я ожидал, что она удивится. Но на Рынке, похоже, ко всему привыкли.
– Может быть, и не откажется. Это легко проверить. Если вы назовете его имя…
– Нет ничего легче. Повидж.
– Повидж, так. Под каким он флагом – вам известно?
Под флагом. Что бы это могло означать? Ляпну наугад, будь что будет.
– Под флагом Теллуса.
– Прекрасно, – сказала она таким тоном, какой куда больше подошел бы к «Как неприлично!».
На клавиатуре перед собой она набрала номер.
– Мистер Повидж? К вам посетитель, который полагает…
Она умолкла: видимо, ее прервали. Подняла взгляд на меня.
– Как вам угодно назваться? Ответ был у меня готов заранее:
– Теллурианин – Чрезвычайный и Полномочный Посол мира Симоны в мире Серпы.
Она нимало не удивилась. Повторила услышанное в микрофон. Выключила связь и сказала мне:
– Вас примут.
– Я могу пройти?
– Да. Нет-нет, не сюда. Левая дверь. Там вас зафиксируют. А затем дадут маршрут. После этого сможете увидеться с вашим знакомым.
Ага, понятно. Фиксация: ЛК, дакто, глаза, рост, вес, группа крови, голосовая карта и еще сорок бочек арестантов…
– Это что – для всех такой порядок? Или только для прибывших с Теллуса?
– Нет, не для всех. Только для тех, у кого нет пропусков.
– Ну что же: надо – значит, надо…
А она, похоже, мягкая. Податливая. Легко внушаемая. С их стороны это – недосмотр. На контроле должен сидеть человек с отличной защитой и прочими способностями. Однако если подумать – человек с такими возможностями не пойдет сидеть на проходной. Найдет им лучшее применение.
Ты поддалась. Ты моя. У меня все в порядке, сейчас ты пропустишь меня и не сделаешь никакой отметки об этом. И сразу же забудешь. Ни слова не скажешь тому, кто только что спрашивал обо мне. Ты меня не знаешь, никогда не видела и не слышала…
– Проходите же, – сказала она устало. – Чего вы еще ждете?
Я прошел.
И сразу же остановился. Потому что идти – показалось мне – было некуда.
Я растерялся.
Дело было в том, что, выйдя и позволив двери затвориться за моей спиной, я сразу полностью утратил способность что-либо видеть.
Я оказался в густом, плотном, непроницаемом для взгляда тумане, вмиг окружившем меня со всех сторон. Я испытал мгновенное головокружение, а когда оно прошло – почувствовал, что больше не знаю, с какой стороны я пришел и куда надо мне направляться.
Теперь стало понятно, зачем нужен был маршрут, которым меня должны были снабдить после регистрации. Я пренебрег их помощью и был наказан.
Ясным стало и то, почему Верига, выйдя из проходной, двигался так странно. Тогда я подумал было, что он то ли болен, то ли крепко выпил. Но сейчас понял: выйдя, он оказался в таком же тумане, в каком находился я в эти мгновения. Понятно было, что туман этот существовал только для меня – как раньше для него: из проходной я наверняка был виден сейчас так же ясно, как сам я оттуда видел Веригу, наверное, и за мной кто-то наблюдал сейчас с немалым интересом.
Но я брести наугад не собирался. Предпочел остаться в неподвижности ровно столько, сколько понадобилось для приведения в действие третьего глаза, абсолютного зрения.
Когда он заработал, туман перестал быть видимым. Но от этого мне стало ничуть не легче. Потому что вместо него я увидел нечто другое. А именно – стены. Но вовсе не тот внутренний забор, какой наблюдался из проходной. Я оказался вдруг в каком-то коридоре, узком и низком, который в трех шагах впереди упирался в стену – и оттуда отходили (как я убедился, сделав эти три шага) два новых точно таких же коридора: направо и налево. Ыцы его мать, подумал я, вот еще новости. Вероятно, в этом же месте оказался и Верига несколькими минутами раньше, в этом же лабиринте, он тогда двинулся, помнилось, вправо: пойду налево, чтобы не натолкнуться на него в столь непонятной обстановке. Я свернул налево и сделал еще три медленных шага, тем временем соображая: стены были наверняка виртуальными, иначе я видел бы их, разговаривая с девицей на проходной. Если так, – то существовал способ передвигаться в этом пространстве, не следуя за всеми изгибами квазилабиринта, но по реальной прямой. Нужно было только понять, каким способом разрушить эту виртуальность, то есть не ее, конечно, но мое восприятие ее как реальности. Виртуальность… Но воспринимать виртуальность можно лишь одним способом: через мой мик. И только влияя на него каким-то образом, заставляя подменять мое восприятие мира компьютерным, можно поставить меня в такое вот положение. Ничего не поделать: всякое преимущество, какое у тебя возникает, непременно компенсируется повышением твоей же уязвимости – если только не принять своевременных мер по защите от чужой воли.
Я не принял своевременно, однако это не означало, что не надо сделать этого хотя бы сию минуту. Я сделал: приказал мику на какое-то время засохнуть. Было опасение, что он вообще не захочет мне подчиниться; но связь моя с ним оказалась достаточно крепкой. Мик выключился – и стены вокруг меня растаяли мгновенно, как будто их никогда и не существовало. И я смог наконец осмотреться по-настоящему, чтобы вновь почувствовать себя обитающим в реальном мире – сколь бы неприятным он ни бывал иногда.
