Фрайдэй - Хайнлайн Роберт Энсон (книги без сокращений txt) 📗

— Спасибо! — сказала я. — За это я отведу вас в бар «Центавр» и угощу.

— О, не стоит благодарности!

— И все же я настаиваю. Вы должны будете рассказать мне, почему вы следили за мной, кто нанял вас и кое-что еще.

Он помедлил.

— Вы, видимо, ошибаетесь.

— Только не я, Мак. Ты пойдешь тихо… или попробуешь объяснить все капитану?

Он загадочно (или цинично?) улыбнулся.

— Ваши слова чрезвычайно убедительны, хотя вы и ошибаетесь. Но за напитки платить буду я.

— Ладно. Ты мне это должен. И еще кое-что.

Я выбрала столик в углу, где нас не могли слушать другие посетители… тем самым гарантировав, что нас может услышать Ухо. Но как можно скрыться от Уха на борту корабля? Никак.

Нас обслужили, и я сказала ему почти беззвучно:

— Ты можешь читать по губам?

— Не очень хорошо, — признался он так же тихо.

— Прекрасно, будем говорить как можно тише и надеяться, что шум собьет Ухо. Мак, скажи мне одну вещь: ты в последнее время насиловал каких-нибудь беззащитных женщин?

Он вздрогнул. Я не думаю, что кто-нибудь может выдержать такой удар и не вздрогнуть. Но он с уважением отнесся к моим умственным способностям и показал, что у него тоже есть мозги, ответив:

— Мисс Фрайдэй, как вы меня узнали?

— По запаху, — ответила я. — Сначала по запаху; ты слишком близко сидел. Потом, когда мы выходили из театра, я проверила твой голос. И я споткнулась на лестнице и заставила тебя обнять меня. Этого хватило. Нас сейчас слушает Ухо?

— Возможно. Но оно, может быть, не записывает, и возможно, что его никто сейчас не контролирует.

— Все равно опасно. — Я задумалась. Погулять вместе по главному коридору? Без постоянного отслеживания у Уха в такой ситуации могли возникнуть проблемы, но отслеживание могло быть автоматическим, если у него с собой был радиомаяк. Или такой маяк мог находиться на мне. Бассейн «Водолей»? Акустика в бассейнах всегда была плохой, и это хорошо. Но, черт возьми, мне требовалось более уединенное место. — Брось свой стакан и иди за мной.

Я отвела его в каюту ББ. Шизуко впустила нас. Насколько я могла судить, она дежурила круглосуточно, если не считать того, что она спала, когда спала я. Во всяком случае мне казалось, что она спит. Я спросила ее:

— Что у нас запланировано, Шизуко?

— Прием у казначея, мисс. В девятнадцать ноль-ноль.

— Ясно. Пойди погуляй. Вернешься через час.

— Слишком поздно. Полчаса.

— Час!

Она покорно ответила:

— Да, мисс, — но только после того, как я перехватила ее взгляд и его еле заметный кивок.

Когда Шизуко вышла, я заперла дверь и тихо сказала:

— Ты ее начальник или она твой?

— Трудно сказать, — признался он. — Наверное, это можно описать как «взаимодействующие независимые агенты»

— Ясно. Она профессионально работает. Мак, ты знаешь, где здесь Уши или нам придется что-то придумывать, чтобы обмануть их? Хочешь ли ты, чтобы разговор о твоем грязном прошлом был где-то записан на пленку? Я думаю, что меня ничто не сможет смутить — в конце концов, я невинная жертва — но я хочу, чтобы ты говорил свободно.

Вместо того, чтобы ответить, он указал пальцем: над моей кушеткой со стороны гостиной, над изголовьем моей кровати, в ванной — потом коснулся глаза и указал на точку над кушеткой, где переборка сходилась с потолком.

Я кивнула. Потом я оттащила два кресла в самый дальний от кушетки и находящийся вне поля зрения этого Глаза угол. Я включила терминал, запросила музыку, выбрала запись с участием хора Солт-Лейк-Сити. Может быть, Ухо могло пробиться и отфильтровать наши голоса, но я так не думала.

Мы сели, и я продолжила:

— Мак, можешь ли ты назвать мне хорошую причину, по которой я не должна убить тебя прямо сейчас?

— Сейчас? Без суда и следствия?

— А зачем нам следствие? Ты меня изнасиловал. Ты это знаешь, я это знаю. Но я предоставляю тебе эту возможность. Можешь ли ты назвать мне причину, по которой тебя не следует казнить за твое преступление?

— Ну, если вы так ставите вопрос — нет, не могу.

Мужчины меня в гроб загонят. — Мак, ты меня совсем замучишь. Разве ты не видишь, что я не хочу убивать тебя и ищу для этого подходящую причину? Но я не смогу найти ее без твоей помощи. Как ты оказался замешанным в такое грязное дело, как групповое изнасилование беспомощной женщины?

Я замолчала, чтобы дать ему повариться в собственном соку, что он и сделал. Наконец он сказал:

— Я мог бы заявить, что к тому времени увяз во всем этом так глубоко, что если бы помешал вас изнасиловать, был бы немедленно убит.

— Это правда? — спросила я, чувствуя презрение к нему.

— В общем, правда, но это неважно. Мисс Фрайдэй, я поступил так, потому что хотел этого. Потому что вы так сексуальны, что могли бы соблазнить любого стилита. Или заставить Венеру стать лесбиянкой. Я пытался сказать себе, что это неизбежно. Но мне было лучше знать. Ну, ладно, вам понадобится моя помощь, чтобы это больше походило на самоубийство?

— Я обойдусь.

(Так сексуальна, что могла бы соблазнить стилита. А кто такие стилиты? — надо выяснить. Он, похоже, использовал это как высшую степень похвалы.)

Он настаивал.

— Находясь на борту корабля, вы не сможете бежать. И труп будет мешать вам.

— О, я об этом и не думаю. Тебя наняли, чтобы следить за мной; неужели ты думаешь, что со мной могут что-то сделать? Но ты уже понял, что я собираюсь позволить тебе уйти безнаказанным. Однако, прежде чем отпустить тебя, я хочу получить объяснения. Как ты спасся от пожара? Когда я почувствовала твой запах, я была поражена; я считала, что ты погиб.

— Я не был на пожаре; я сбежал раньше.

— Правда? Почему?

— По двум причинам. Я собирался бежать, потому что выяснил то, ради чего там оказался. Но в основном из-за вас.

— Мак, не рассчитывай, что я поверю такому количеству небылиц. Что ты хотел там выяснить?

— Я так об этом и не узнал. Я хотел знать то же, что и они: зачем вы ездили на Эл-Пять. Я слышал, как они допрашивали вас и понял, что вы не знаете. Поэтому бежал. Быстро.

— Это правда. Я была почтовым голубем… а разве почтовый голубь знает, из-за чего идет война? Пытая меня, они только зря теряли время.

Ей-Богу, он был потрясен. — Они вас пытали?

Я резко сказала:

— Ты пытаешься казаться невинным?

— А? Нет, нет. Я виновен, и я знаю это. В изнасиловании. Но я понятия не имел, что они вас пытали. Это глупо, эта методика устарела на многие столетия. Я слышал обычный допрос, потом они вкололи вам «сыворотку правды» — и вы рассказали то же самое. Поэтому я понял, что вы говорите правду и быстро убрался оттуда.

— Чем больше ты говоришь, тем больше возникает вопросов. На кого ты работал, почему ты это делал, почему ты бежал, почему тебе дали бежать, кому принадлежал голос, который отдавал приказы — голос «Майора» — почему всех так волновал мой груз — так волновал, что они организовали вооруженное нападение, потеряли кучу людей, а конце концов пытали меня и отрезали мне мой правый сосок? Почему?

— Они с вами такое сделали?

(Клянусь, лицо Мака было абсолютно бесстрастным, пока я не упомянула о повреждении, которое получила моя правая грудь. Кто-нибудь может объяснить мне мужчин? Со схемами и без пространных рассуждений?)

— О. Полная регенерация, как функциональная, так и косметическая. Я покажу тебе — позже. Если ты ответишь на все мои вопросы. Ты сможешь сравнить с тем, какой она была раньше. А теперь снова к делу. Говори.

Мак заявил, что он был двойным агентом. Он сказал, что в то время он был офицером разведки полувоенной организации, работавшей на «Лаборатории имени Мюриэл Шипстоун». В это роли, работая в одиночку, он внедрился в организацию Майора…

— Минуточку! — остановила его я. — Он погиб при пожаре? Тот, кого звали «Майор»?

— Я полностью уверен, что да. Хотя Мосби, наверное, единственный, кто знает наверняка.

— Мосби? Фрэнклин Мосби? «Искатели, инкорпорейтед»?