Пир Валтасара - Шалимов Александр Иванович (лучшие книги онлайн txt) 📗
Полшер умолк, видимо разглядев на своем экране лицо в черной маске.
— Привет, — сказал Стив и тоже замолчал, потому что лицо, прорезавшееся на экране, показалось ему странно знакомым.
— Что за маскарад? — не очень уверенно продолжал Полшер, видимо различив за спиной Стива Цвикка и Корта, привязанных к креслам. — Эй, мистер Цвикк, это вы там у стены? В чем еще дело?
— Да, это я, — отозвался Цвикк, — а в чем дело, пока не знаю. Его спросите. — Цвикк дернул головой. — А может, вы с ним заодно?
"Молодец, — подумал Стив, — вошел в роль. Но где я все-таки видел эту образину? Шрам по диагонали через всю физиономию. Цезарь упоминал о шраме. Значит, это сам Люц, но я определенно видел его где-то… Это было давно… Где же и когда?"
— Ты кто такой? — снова нарушил молчание Полшер. — Или опять трюк босса?
— Это я должен тебя спросить, кто ты и как тут очутился. Мы не рассчитывали на конкурентов, — отпарировал Стив, — так что давай представляйся. Вроде бы, я тебя где-то встречал, а вот где, не припомню.
— А ты кто такой?
— Изволь, могу сказать. Папа Лука. Слыхал?
— Папа Лука? — нахмурился Полшер. — Не знаю…
— Врешь, не можешь не знать.
— Ты мне не нужен, — объявил Полшер. — Я хочу говорить с боссом.
— С каким еще боссом?
— С Цезарем Фигуранкайном.
— Не выйдет. Они все, — Стив кивнул на сидящих позади Цвикка и Корта, — мои заложники.
— Иди к черту, — довольно миролюбиво сказал Полшер, — ты влез не в свой курятник. Но если не ошибаюсь, мы договоримся. Ты не останешься внакладе, хоть и очутился тут не вовремя. Уступи мне Цезаря Фигуранкайна. Только его одного, и я не стану тебе мешать.
— А ты и не сможешь помешать, — жестко отрезал Стив. — Я вспомнил наконец, где тебя видел… В Акапулько, сразу после убийства Кеннеди и гибели Фигуранкайна-старшего. Только тогда тебя звали иначе… Ты мало переменился за эти десять лет.
Полшер словно бы сжался на экране, и в его глазах появилось что-то похожее на сомнение.
— В Акапулько? — повторил он. — Кто же ты тогда? Может, стянешь свой чулок?
— Придет время — стяну, — пообещал Стив, — а теперь слушай, Герберт Люц или как там тебя… Ты мне нужен больше, чем они все, вместе взятые. — Стив снова кивнул на Цвик-ка и Корта. — Поэтому, если не боишься, приходи сюда, но один. Мои люди пропустят тебя. Поговорим, как мужчина с мужчиной…
— И не подумаю. — Полшер усмехнулся, однако глаза его тревожно забегали. — Приходи ты ко мне, если не боишься…
— О’кей, — сказал Стив и выключил переговорный экран. — Включай теперь громкоговоритель, Паоло, — распорядился он. — Поговорю с его сбродом. И пусть начинают окуривание…
Около восьми утра операция подошла к концу. Двое наемников, не переставая кашлять, вынырнули из облаков буроватого дыма, который окутывал коттедж. В руках у них были белые флаги. Они подошли к вертолетной площадке, швырнули на землю оружие и понуро отошли в сторону. За ними еще двое вывели связанного Полшера и передали его людям в черных масках. Потом вереницей потянулись остальные, складывали оружие на еще не просохшую после дождя землю и молча отходили на указанные места.
Карлос вышел последним. Надрываясь от кашля, он сказал человеку, принимавшему капитуляцию:
— Там лежит еще один наш — последний… Он мертв… Его кокнул шеф… перед этим… — Карлос указал на сложенное на земле оружие. — А бабы заперты в ванной на втором этаже… идите выпустите, не то задохнутся…
Тео — принимал капитуляцию он — приказал гасить костры, в которые еще сыпали перец, и послал двоих из своей группы освободить женщин.
Коммандос, захватившие аэродром, сдались раньше, сразу после того, как УЛАК—пять, мелькнув над посадочной полосой, обрубил хвост самолета.
После капитуляции отряда Полшера возле кровати Цезаря состоялось короткое совещание.
— Его людей предлагаю рассредоточить по нашим подразделениям, и пусть пока работают, — сказал Цвикк, — под контролем, конечно… Эти ребята умеют многое, а у нас с квалифицированными работниками туго.
— И предупредить: в случае попытки побега — смерть, — добавил Цезарь.
— Предупредим, — кивнул Цвикк, — но пути через гилею отсюда нет… Они это должны понимать.
— Не исключено, что через некоторое время я предложу кое-кому из них перейти ко мне, — сказал Стив. — После соответствующей проверки… Среди этого сброда не все подонки.
— Большинство — ребята молодые, — заметил Цвикк, раскуривая сигару. — Конечно, все они прошли изрядную "обкатку", но не надо забывать, что стать наемниками и террористами их заставила прежде всего нужда… В первую очередь это относится к латиноамериканцам, которых тут не меньше половины.
— Мигуэль прав, — очень серьезно подтвердил Тибб.
— А знаете, что еще свидетельствует в их пользу? — прищурился Стив. — То, что вняли доводам рассудка и сдались без кровопускания…
— Доводы были увесистые, — усмехнулся Цвикк. — Хотя признаюсь: я ведь не очень верил в успех вашего обращения.
— Поэтому к горячим словам пришлось добавить еще более горячего перца.
— Откуда вам известен этот способ? — поинтересовался Цвикк.
— Дым с перцем? В Юго-Восточной Азии им пользуются с незапамятных времен… А мексиканцы, например, выкуривали так жандармов во всех революциях.
— Способ более гуманный, чем слезоточивые и прочие газы, которыми разгоняют безработных, — Цвикк затянулся и выпустил кольцо голубоватого дыма. — О, простите, патрон, — спохватился он, — я тут задымил возле вас, как угольный паровоз. Слава создателю, — добавил он, тщательно гася сигару в пепельнице, — что вся эта рискованная операция, которая могла стать очень кровавой, пока обошлась в две человеческие жизни. И обе на совести Полшера…
— Третьей станет его собственная, — объявил Цезарь, приподнимая голову с подушки. — Я считаю, что его следует без промедления расстрелять.
— Позвольте мне не принимать участия в дальнейшем обсуждении, — тихо сказал Тибб, поднимаясь с кресла. — Я должен вернуться в зону…
— Хотелось бы знать твое суждение о судьбе этого человека. — Цезарь испытующе взглянул на Тибба.
— У меня… его нет. В мире не существует ничего ценнее жизни…
— Люц — преступник, на совести которого жизнь многих людей. Даже здесь, в последние два дня…
— Знаю, — Тибб предостерегающе поднял руку, — все знаю, Цезарь. Но… решайте сами. Без меня.
— Пусть будет по-твоему. — Цезарь опустил голову на подушку. — Ступай.
— У него своя философия, — заметил Цвикк после того, как дверь за Тиббом закрылась. — Однако, прежде чем решать, надо бы поговорить с Полшером.
— Совершенно необходимо, — согласился Стив. — Я, например, хочу спросить, за что он получал деньги по распискам, которые хранились в сейфе твоего лондонского банка, Цезарь. Ты помнишь даты?
— Конечно. И даты, и суммы…
— Едва ли он захочет об этом рассказывать, — вздохнул Цвикк. — Он может вообще отказаться отвечать… Но попробовать надо.
— Мы будем судить его, — предложил Стив.
— А вам известно, — спросил Цвикк, извлекая из кармана клетчатый платок и принимаясь вытирать лицо и шею, — что этого человека уже судили, и не один раз?.. Он был приговорен к смерти очно, еще в Нюрнберге, и потом три или четыре раза заочно.
— Я догадывался, — сказал Цезарь. — Но деталей не знал.
— Я — не догадывался, — Стив усмехнулся, — но меня это не удивляет. Еще при первой встрече он показался мне бывалым каторжником.
— При первой встрече? — поднял брови Цезарь. — Ты никогда не рассказывал мне, что встречался с Люцем.
— Потому что он тогда назывался Полшером. А я не знал, что Полшер и Люц одно лицо. Он выполнял загадочную роль шофера и лакея при Пэнки и Круксе в Акапулько, сразу после гибели твоего отца.
— Поразительно! — воскликнул Цезарь.
— Я тоже не знал, — пробормотал Цвикк, — значит, оно было так… Он сошел в Мехико… Для меня оставалось загадкой, как он ухитрился тогда уцелеть. Ваш покойный отец, патрон, летел через Сан-Паулу. Мы с ним виделись, и я провожал его в аэропорту Сан-Паулу. Люц был в его свите. Они летели в Акапулько через Мехико. Значит, в Мехико Люц сошел…
