Глориана (Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. Т. XXV) - Никольсен Боргус (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
«Номера» один за другим появлялись на эстраде. Джеку после оперы все казалось здесь верхом совершенства. Фата Моргана пришла в восторг от русского певца, красивого брюнета, который с необыкновенной слащавостью исполнял французские романсы. Джек даже слегка приревновал ее к этому «шарлатану», за что Фата Моргана ударила его по руке и сказала: «Вы противный! Не смейте его так называть! Это — великий талант!»
Но всего более им обоим понравились ученые белые мыши. Правда, миссис Фата Моргана боялась мышей и завизжала, когда мыши забегали по эстраде. Впрочем, вся женская половина мюзик-холла завизжала, и многие леди даже вскочили на столы и подобрали свои и без того короткие юбки. Но мыши были так милы, так послушны, так отлично танцевали, что публика проводила их громом аплодисментов. Русский певец корчился от злобы в своей уборной. Ему не досталось на долю и одной десятой части этих оваций!
Но вот оркестр заиграл тягучий мотив. На эстраде появились танцор с танцоркой. Медленно изгибаясь и качаясь, они сплелись руками и, виляя туловищем и по-змеиному извиваясь, начали свой знаменитый танго…
Джек умел танцевать танго. Он спросил свою даму:
— Давайте, отваляем?
Та расхохоталась:
— Боже мой, как вы выражаетесь! Даже у нас в маленьких городах, приглашая девушек танцевать, выражаются изящнее, встают в грациозную позу и предлагают руку. А вы выпаливаете, сидя на месте, как из ружья: «Отваляем!» В скольких водах надо еще мыть вас, милый Джек?
Джек встал и, изогнувшись самым неправдоподобным образом, предложил ей руку. М-сс Шельдон не стала себя долго упрашивать, и оба они пустились танцевать вдоль столиков, их примеру последовало еще несколько пар, и вскоре весь зал наполнился качающимися парами во фраках, смокингах, пиджаках и даже бразильских «болеро» с бронзовыми пуговками и широчайшими поясами, в дамских туалетах, начиная от вызывающе-открытых вечерних туалетов и кончая скромными блузками маленьких швеек и работниц.
Оркестр гремел. Люстры сияли. Джек раскраснелся. Ему было нестерпимо жарко. Ему стало, наконец, невмочь. А его дама с томным видом покачивалась и изгибалась, и на лице ее было написано самое настоящее блаженство. Она видела в своих грезах Париж…
Джек не вытерпел:
— Погодите немножко! Постойте!
Фата Моргана опустила на него свой взор:
— Что такое?
— Постойте, ради бога. Не могу!
Фата Моргана окончательно перенеслась из Парижа в Нью-Йорк. Ее кавалер пыхтел перед ней, как опоенная лошадь.
— Что с вами?
— Вспотел!
Она с негодованием отшатнулась от него.
— Невежа!
Джек удивился.
— Почему вы сердитесь?
— И он еще спрашивает!
Фата Моргана с гневным видом направилась обратно к столику. Джек едва поспевал за нею.
— За что вы на меня рассердились? — спросил он. — Я ведь потом опять буду танцевать. Мы еще успеем натанцеваться! У них (он кивнул на музыкантов) громадный запас музыки. Когда выйдет одно танго, они начинают другое. И в других холлах тоже везде громадные запасы танго.
Фата Моргана все еще гневалась, но Джек уже опять начинал смешить ее.
— Велите подать еще мороженого! — строго сказала она ему. — Невежа!
Джек исполнил ее приказание.
— Вы называете меня невежей, — протестовал он. — За что? Я, кажется, стараюсь доставлять вам всевозможные удовольствия!
Она возразила:
— Кроме самого главного: быть изысканным кавалером, с которым не стыдно показаться где угодно…
— А разве я…
Она расхохоталась так, что у нее запрыгали на лице все ее соблазнительные ямочки.
— Скажите, Джек, где вы приобрели вашу замечательную изысканность? С вами прямо умрешь со смеха. Вы — славный малый, и с вами не соскучишься, хотя вы говорите ужасные вещи!
— Что же я сказал ужасного? — недоумевал Джек. — Я задыхался в этой жаре и обливался потом. Это всякий бы сказал на моем месте! Вам хорошо: у вас такое легкое платье, да еще вырез на груди и на спине вроде форточек (м-сс Шельдон так и покатилась со смеха). У вас все пары сразу выходят наружу (м-сс Шельдон едва сидела на стуле), а у меня они сгущаются под крахмальной сорочкой, да еще под жилетом, да еще…
Фата Моргана, не в силах сказать ни слова, только махала руками.
— Молчите! Молчите!..
Джек не унимался.
— Я и хотел немного передохнуть, чтобы пот высох, а потом можно и опять.
М-сс Шельдон ударила его по руке.
— Замолчите же, ужасный человек! Давайте говорить о другом.
Раздались веселые звуки фокстрота. И новые пары быстро забегали по залу, семеня ногами и подражая торопливому бегу лисицы.
— Позвольте просить вас!
Джек встал в грациозную позу.
Дама прервала его.
— Нет, нет… У вас опять пары…
Она не докончила и рассмеялась.
Джек возразил:
— Я уже высох! Уверяю вас! Ну, пожалуйста!
— Нет, нет, ни за что!
Джек почувствовал при этом упорном отказе, что его светская карьера потерпела крушение. Он молча, с мрачным видом уселся снова за столик и сердито выскреб из бокала остатки мороженого.
— Пойдемте лучше в ресторан, в отдельный кабинет! — предложила она. — Вы знаете, какой здесь самый шикарный ресторан?
— «Лузитания», я думаю.
Она поморщилась.
— Я никогда не слыхала о «Лузитании». Я знаю «Дель-Монико», «Палас-Отель-ресторан»… Вероятно, есть и еще какие-нибудь первоклассные рестораны. Сведите меня туда. Это, вероятно, на Пятой авеню.
Это было не совсем по душе Джеку. Он стал теперь сильно сомневаться в своей светскости и боялся, что Пятая авеню с ее настоящими светскими и фешенебельными учреждениями окончательно покажет его в самом нежелательном свете перед его прелестной дамой.
Но Фата Моргана настаивала. Она поставила своей задачей познакомиться с самыми шикарными ночными развлечениями парижского жанра.
— Вы в самом деле младенец! — небрежно уронила она. — Вы, кажется, боитесь показаться в настоящем обществе?
— Я боюсь не за себя, а за вас.
— Что такое? Вы боитесь, что я скомпрометирую вас?!
— Нет, я хочу сказать другое: вы знаете, там, в этих ресторанах, разные опасные иностранцы, сыщики, шпионы…
— Это-то и есть самое интересное… Как в романах!
— Нас могут арестовать, посадить в тюрьму!
— Какой вздор? С какой стати?
— Да так…
— Глупости! Расплачивайтесь и нанимайте таксомотор на Пятую авеню!
Эта ночь прошла для Джека в совершенном чаду.
Не потому, чтобы он был пьян, хотя выпито было немало, причем он первый раз в жизни узнал вкус настоящего французского шампанского. Но потому, что рядом с ним все время была красивая молодая женщина, смеявшаяся над ним и в то же время отдававшаяся ему. Он чувствовал себя с нею запанибрата, хотя и боялся каждую минуту, что она опять начнет высмеивать его. Он старался выражаться изысканно и мудрено. Фата Моргана смеялась еще больше, но в конце концов проявила к нему свою милость до самого конца, исчерпав таким образом всю программу парижского ночного шика.
Страшный ресторан на Пятой авеню оказался в конце концов страшным только по своим ценам. Но у Джека оставался еще порядочный запас банкирских денег и самое главное — оставалась драгоценная вилка, которая всегда могла выручить его в нужный момент. В ресторане их встретили чопорные, элегантные, как министры, лакеи, но их чопорность совершенно исчезла, когда Джек потребовал предоставить им отдельный кабинет и подать роскошный ужин, вино и фрукты.
А в отдельном кабинете Джек вскоре почувствовал себя уже совершенно, как дома.
Даже более, чем дома…
… — Ваш счет, сэр!
Джек взял изящный бланк счета и полез в карман за деньгами. Фата Моргана оправляла перед зеркалом прическу.
Вдруг ему пришла в голову шальная идея.
— Хорошо! — сказал он лакею. — Я, кажется, забыл деньги в пальто.
Он опустил счет в карман и повернулся к дверям маленькой передней, где висело их верхнее платье. Джек надел пальто, порылся в карманах… Лакей в почтительной позе стоял с серебряным подносом шагах в десяти от него. М-сс Шельдон видела Джека в зеркале.
