И жизнь, и смерть - Фирсов Владимир Николаевич (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
Двести лет, проведенные в тюрьме, послужили для Агасфера суровым уроком. Ему стало ясно, что пребывать в пассивном ожидании больше нельзя. Родина Агасфера была невероятно далеко, помощи оттуда ждать не приходилось, следовательно, оставалось надеяться только на себя.
Агасфер был родом из далекой галактики в созвездии Гончих Псов, которая в старинном каталоге Мессье числилась под номером 51. Его корабль при выходе из нуль-пространства оказался в опасной близости от Земли, сорвал с орбиты Луну и перекинул ее на более близкую современную орбиту, вызвал чудовищные катаклизмы, изменившие уровень океана и погубившие Атлантиду, и причинил много других неприятностей. Пилот выбросился из поврежденного корабля в спасательной шлюпке, а потерявший управление гигантский звездолет взорвался, столкнувшись с планетой Фаэтон. Планету разорвало на мелкие части, которые мы сейчас называем астероидами.
Очутившись на незнакомой планете, Агасфер не пал духом. Он знал, что не пройдет и тысячи лет, как его разыщут. Однако по каким-то причинам помощь задерживалась. Прошло десять тысяч лет, но корабли из М-51 все не появлялись в окрестностях Земли. А тут еще досадная история с тюрьмой…
В ожидании помощи с родины любознательный космонавт предавался своему любимому занятию — путешествиям. Он обошел Европу, Азию и Африку, оставив в пещерах Тассили свой не очень удачный “Автопортрет в скафандре”, обнаруженный Анри Лотом через несколько тысяч лет, пересек по льдам Берингов пролив, несколько столетий провел в Америке, где, кстати, оставил ацтекам календарь своей родной планеты — тот самый, который позднее был принят за венерианский.
Необыкновенное долголетие Агасфера не могло остаться незамеченным. В многочисленных письменных документах разных эпох встречаются упоминания о чудесном долгожителе. Демосфен описал его под именем Литориуса, Аль Бируни — как Элиаса, Роджер Бэкон называл его Папалице, в Индии он был известен как Мунисадх. Во время своих посещений России он принимал имя то графа Калиостро, то Сен-Жермена. Во многих странах его называли Агасфером, и это приносило ему множество неудобств, потому что легенда о причине его бессмертия уже гуляла по свету. А быть в шкуре человека, проклятого самим Христом, оказалось совсем несладко. Не помогло и сознание, что тобой интересуются могущественные короли и великие писатели — наш герой не был честолюбив.
Наблюдая за жизнью планеты, Агасфер удивлялся тому, как быстро прогрессирует человечество. В М-51, обитатели которой живут неизмеримо больше, чем мы, смена общественных формаций происходила через миллионы лет, на Земле же для этого требовались тысячи, а то и сотни лет. Агасфер понял, что вскоре человечество достигнет того уровня развития, при котором контакт с землянами мог считаться целесообразным. И он решил послать весточку на родину. Но передатчик следовало вынести за пределы атмосферы. Поднимать на орбиту свою спасательную шлюпку Агасфер не решился. Оставалось изготовить и запустить на околоземную орбиту спутник с передатчиком. Сразу же возник целый ряд трудностей — с материалами, инструментами, приборами. Только в середине XIX века настал день, когда спутник поднялся в небо и послал призыв о помощи в галактику М-51.
Связной спутник Агасфера был сложным самопрограммирующимся устройством, способным функционировать в самых различных условиях. Он мог уходить далеко за атмосферу и возвращаться обратно к Земле для осмотра, ремонта и смены программы. Чуткие датчики спутника всегда определяли, где находится Агасфер, и приводили спутник прямо к нему. Во время подобных полетов спутник был не раз замечен и получил название “летающего блюдца”, на которое он действительно был похож.
Следует думать, что призыв о помощи все же дошел куда надо, так как в начале XX века приборы спутника записали передачу с приближавшегося корабля. Однако Агасфер так и не дождался прилета своих соплеменников. В июне 1908 года их корабль при выходе из нуль-пространства потерял ориентировку в мощной ионосфере планеты, врезался в атмосферу Земли и взорвался над сибирской тайгой.
Эта катастрофа была тяжелым ударом для Агасфера. Гибель корабля лежала на его совести.
Законы далекой родины Агасфера не отличались суровостью, и несколько тысяч лет изгнания, грозившие ему дома, он воспринял бы как весьма умеренную кару. Но Агасфер был существом с высокоразвитым чувством ответственности, и ощущение собственной вины было для него сильнее любого наказания. Он сам вынес себе приговор, осудив себя на пожизненное одиночество.
Местом своей добровольной ссылки он выбрал Альфу, которую открыл перед тем, как потерпел аварию в солнечной системе.
Спасательная шлюпка Агасфера не могла уходить в нуль-пространство, но что значила для Агасфера какая-нибудь сотня лет полета! В первый и последний раз он поднял шлюпку в космос и на остатках горючего направил ее в сторону Альфы, надеясь дожить здесь жизнь в одиночестве. По его расчетам, люди должны были появиться на Альфе лишь через сотни тысяч лет. Но он снова ошибся в сроках, и мы нарушили его покой гораздо скорей.
Я хочу вам напомнить, что Агасфер, несмотря на некоторые мелкие недостатки — любовь к приключениям, позерство, оригинальничание, вполне объяснимые у такого космополита, всегда был человеком слова. Осудив себя, он не искал смягчающих обстоятельств, не позволял себе никаких послаблений. Когда на Альфе появились люди, ему оставалось только одно — покинуть планету. Но его шлюпка при посадке на Альфу истратила последние граммы антиматерии и больше не годилась для межзвездных полетов. Ему оставалось одно — раздобыть лучемет, проникнуть с его помощью в наш рейсовый бот и отправиться на нем куда глаза глядят, через звездные просторы. И если вы сейчас внимательно посмотрите в ту сторону, где стоит наш бот, то увидите вспышки лучемета, которыми наш давешний гость пытается проложить дорогу в шлюзовую камеру бота… Прошу! — И рассказчик эффектным жестом указал на окно, за которым царила непроницаемая темнота.
Некоторые из слушавших его людей невольно взглянули в окно, а Машенька даже прижалась к стеклу лицом, пытаясь рассмотреть что-нибудь. Довольный Кулешов засмеялся.
— Да ну вас! — сверкнула глазами Машенька. — Я чуть было не поверила.
— Мое дело предупредить, — Кулешов кивнул на командира бота Шаврова, который задумчиво вертел на блюдце пустую чашечку из-под кофе. — Утром встанете, а наш бот тю-тю…
Бартон посмотрел на часы.
— Завтра подъем в пять. С рассветом вылетаем. Советую всем отдохнуть как следует.
Глава 7. Визит к Дон Кихоту. Гибель Цезаря
Второй день поисков не дал ничего нового. Никаких следов Ахмеда обнаружить не удалось.
Рассматривая с высоты болото, на границе которого их застиг ураган, Сергей все больше убеждался в том, что именно здесь исследователей ожидают любопытные открытия. Слишком необычной для этой гладкой, чистенькой, словно ухоженной хорошим садовником, планеты была огромная котловина, усеянная пятнами кустарника, изрезанная зигзагами медленных речек. Именно сюда, в этот лягушачий рай, катились и катились зеленые шары, которых стало гораздо больше вчерашнего. Только на подлете к месту поисков Сергей заметил их около десятка, да еще несколько попалось им во время прочесывания местности. У биологов глаза так и загорались при виде новой для них формы жизни, о которой они даже не могли сказать, что это такое — животные, растения или какой-то симбиоз. Но надо было искать Ахмеда, а с шарами можно было и повременить — раз уж они появились, то никуда не денутся. Однако вечером шары как сквозь землю провалились — на обратном пути ни одного не встретилось. Напрасно Базиль Фар шарил биноклем по окрестностям — загадочные шары все до единого куда-то попрятались.
Люди были подавлены неудачей поисков. Было непонятно, куда делся Ахмед. Ураган не мог унести бесчувственное тело через болота и кустарники, и тем не менее найти Ахмеда не удалось. Невольно людям приходила на ум всякая небывальщина — гигантские хищные птицы, утащившие добычу за многие километры; таинственный болотный змей, способный проглотить человека целиком; кровожадные пираньи или необыкновенные муравьи, съедающие даже кости своей жертвы; карстовые пещеры, куда провалился Ахмед, — хотя ничего подобного не могло быть в здешней болотистой почве… Люди терялись в догадках. Ничего не объяснял и найденный в воде лучемет, из которого Ахмед — или не Ахмед? — стрелял куда-то, и загадочный шестипалый след, который, пожалуй, и не был шестипалым. Словом, странное исчезновение Ахмеда (или гибель, думал про себя каждый) не находило никакого объяснения, и это было хуже всего, потому что за одним исчезновением могло последовать второе, третье… И прежде инструкция предписывала любую работу, любую прогулку совершать не меньше чем вдвоем. Теперь же Бартон строго-настрого запретил отлучаться куда-либо без его разрешения. Когда Машенька решила заняться разгромленным огородом, в нескольких шагах за ней последовал Шерман с лучеметом на груди. База превратилась в вооруженный лагерь. Грозные раструбы лучеметов торчали чуть ли не из каждого окна. Бартон понимал, насколько глупо расхаживать по спокойной Альфе вот так, с пальцами на спусковых кнопках, потому что против подступавшего к ним Неведомого требовалось не оружие, а знание, но знания-то у них и не было. Все, что он мог сделать, — это приказать ходить парами, след в след, как ходят альпинисты на лавиноопасных склонах.
