Шторм времени - Диксон Гордон Руперт (читать книги онлайн TXT) 📗
Я ткнул большим пальцем через плечо в направлении кузова. Это Санди понял. Он соскочил с кресла, развернулся и скользнул в фургон одним плавным движением. Глаза старикашки неотрывно следили за ним. Я перебрался на освободившееся правое сиденье.
– А теперь, – приказал я, – повернись. Встань так, чтобы я мог открыть дверцу.
Он повиновался. Я чуть приоткрыл дверцу с его стороны. Его спина была всего в нескольких дюймах от меня. На комбинезоне, в районе пояса, зияла то ли вертикальная прореха, то ли разрез длиной дюймов в восемь. Я сунул туда руку, и мои пальцы сомкнулись именно на том, что я и ожидал найти. Ствол – пятизарядный «двадцать второй», – засунутый за пояс брюк под комбинезоном.
– Вот и отлично, – сказал я, подхватил карабин, вылез из кабины и встал у него за спиной. – Иди строго передо мной. Веди себя, как обычно, и не пытайся бежать. Леопард всегда рядом со мной, так что если я тебя не достану, то уж он-то точно. Итак, где девочка? Когда начнешь отвечать, говори потише.
– Бу-бу-бу... – заикаясь пробормотал старик. Затем последовало какое-то неразборчивое бульканье. Очевидно – что подтверждали его повторяющиеся предложения заправиться, – кто бы ни были обитатели этого лагеря, для представительства и с тем, чтобы лагерь выглядел как можно безобиднее, они выбрали одного из самых недалеких своих товарищей.
– Пошли, Санди, – сказал я.
Леопард выскочил из машины. Мы пошли за стариком по дорожке мимо колонок. Большое здание казалось не только закрытым, но и заброшенным. За его окнами царила тьма, а на потрескавшейся краске дверей трепетала паутина. Я подтолкнул старика стволом карабина, направляя его за правый угол здания и к лагерю. Я каждую секунду ожидал, что на меня кто-нибудь нападет или раздастся выстрел. Но ничего не происходило. Выйдя из-за угла, я понял почему. У остальных местных жителей был праздник.
Видит Бог, когда-то они, должно быть, были нормальными людьми. Но то, что я увидел сейчас, было больше похоже на толпу то ли голодных дикарей, то ли голодных зверей. Основу толпы составляла молодежь: сплошь худые, буквально ребра наружу, и юноши и девушки – босиком и в потертых джинсах, все голые до пояса. Кроме того, лица и тела всех присутствующих были размалеваны черной краской. Их было человек тридцать или сорок, и они собрались на площадке перед трейлерами. Когда-то здесь был газон или волейбольная площадка. На дальнем ее конце, привязанная к чему-то вроде врытого в землю и обложенного разным горючим мусором, бумагой и хворостом деревянного креста, стояла девочка.
Не знаю, по своей воле она пришла сюда или нет. В принципе, нет ничего невозможного в предположении, что она, решив в конце концов, что Санди никогда ее не полюбит, отчаялась и, встретив тех двоих, чьи следы я видел у ручья, пошла с ними по своей собственной воле. Но теперь она явно была в ужасе. Глаза ее едва не вылезали из орбит, а рот растянулся в крике, который она не в состоянии была издать.
Я подтолкнул старикашку ружьем в спину и, двинувшись вперед, вскоре оказался среди них. Оружия я не видел, но резонно было бы предположить, что у них имеется кое-что помимо револьвера, который я конфисковал у старика. По спине у меня ползли мурашки, но в тот момент в голову не приходило ничего лучшего, как идти напролом, и, возможно, нам всем удастся просто уйти отсюда – девочке, Санди и мне – без особых проблем.
Они не говорили ни слова, и, пока я шел сквозь толпу, ни один даже не пошевелился. И только когда до девочки оставалось не более дюжины футов, она наконец сумела выдавить из себя крик:
– Берегись!
На какую-то долю секунды я просто оцепенел, услышав из ее уст нечто членораздельное, и растерянно уставился на нее. Затем до меня дошло, что она смотрит на что-то, находящееся у меня за спиной. Я крутанулся на месте, одновременно припадая на одно колено и вскидывая карабин к плечу.
Их было двое, и они залегли на крыше здания то ли с ружьями, то ли с обрезами – у меня уже не было времени решать, что там у них в руках. Они ничем не отличались от остальных, разве что наличием оружия. Крик девушки, должно быть, удивил их не меньше, чем меня, поскольку сейчас они просто лежали и пялились на меня, забыв о том, что следует стрелять.
Но в любом случае они не столь сильно беспокоили меня, поскольку – не представляю откуда – кое у кого из юнцов в толпе в руках появились луки и стрелы. Возможно, один лук приходился на пять или шесть человек, так что с полдюжины из них уже натягивали тетиву. Я начал стрелять.
Первыми я снял двоих на крыше, причем совершенно не задумываясь, что конечно же было совершеннейшей глупостью, рефлексом человека, привыкшего считать, что только огнестрельное оружие смертоносно, а луки и стрелы – это игрушки. На самом деле те двое все еще прицеливались, а мимо меня просвистела уже пара стрел. И хотя они были учебными, без зазубренных охотничьих наконечников, это не делало их менее смертоносными. Остальные прицеливались и, как я полагаю, все просто не могли так же дружно промахнуться, но меня выручил Санди.
В нем не было ни грамма типа: «Лэсси приходит на помощь». Ситуация явно была превыше его понимания, и, если бы те двое на крыше сразу пристрелили меня – достаточно быстро и аккуратно, – возможно, он просто грустно обнюхал бы мое лежащее на земле тело, недоумевая, а почему это я перестал двигаться. Но девочка вскрикнула, а от меня, должно быть, резко пахнуло страхом и яростью, так что Санди начал действовать чисто инстинктивно.
Если я был испуган, то и он тоже. А в диких животных, как и в самих людях, страх и ярость переходят в одинаковое чувство. Санди бросился на единственную понятную ему причину страха – группу лучников и их приятелей, стоящих напротив нас, и те внезапно поняли, что имеют дело с совершенно дикой рычащей грудой мышц, клыков и когтей, которая оказалась стосорокафунтовым разъяренным представителем семейства кошачьих.
И они пустились наутек. А что им еще оставалось делать? Все, кроме троих или четверых, которые были слишком изодраны или искусаны, чтобы бежать. Я оказался не при делах, зато у меня появилось достаточно времени, чтобы освободить девочку и увести ее подальше от страшной поляны. К этому времени Санди уже находился в противоположном углу поляны, где самозабвенно играл когтистой лапой с окровавленным стонущим человеком, тщетно пытающимся уползти от него. Зрелище было довольно страшное, как, впрочем, и то, что они собирались учинить с девочкой. Я окликнул леопарда. Он тут же явился на зов, хотя, быть может, и не очень охотно, и потрусил вслед за нами к грузовику. Мы погрузились и двинулись прочь.
Проехав примерно с полмили по шоссе, мне пришлось остановить фургон, свернуть на обочину. В Санди после сражения все еще бурлил адреналин, и он предпочитал лежать в дальнем углу кузова и вылизывать шерсть. Девочке, на которую он не обращал сейчас ни малейшего внимания, стало плохо. Я помог ей выбраться из машины и долго ждал, когда ее перестанет рвать. Затем я усадил ее на переднее сиденье, где она свернулась калачиком, и укрыл одеялом.
– Они собирались меня СЪЕСТЬ, – прошептала она, когда я укрывал ее.
Она уже во второй раз заговорила, причем в один и тот же день. Я взглянул на нее, но она крепко зажмурила глаза. Трудно было сказать с уверенностью, ко мне она обращается или разговаривает сама с собой. Я медленно поехал, давая ей возможность уснуть. В этот вечер, когда мы наконец остановились на ночлег, я попытался заговорить с ней сам. Но она снова прикинулась глухонемой, не желая не то что говорить, а даже смотреть на меня. Ужасно глупо, но я почувствовал некоторое разочарование, а поначалу даже что-то вроде обиды. Во мне снова сработала дурацкая установка детства. И все равно я радовался, что она понемногу выбирается из своей ментальной тюрьмы. Радовался так, будто это имело хоть какое-то значение.
На следующий день мы двинулись дальше на юго-запад. Стоял солнечный жаркий день, и я пребывал в отличнейшем расположении духа. С проселочного асфальта мы выскочили на отрезок скоростного шоссе. Нигде не было видно ни души, да и дорога была совершенно пуста – ни единого брошенного автомобиля. На хорошей трассе фургон мчался куда как неплохо. Благодаря карте Сэмуэлсона я точно знал, что мы находимся неподалеку от Омахи. Если в дороге не возникнет непредвиденных задержек, сможем добраться до нее к заходу солнца. Около полудня – чтобы находиться в безопасности, если кто-нибудь будет проезжать мимо в то время, пока мы обедаем, – я свернул с шоссе на парковочную площадку, вышел и отыскал клочок тени под какими-то большими деревьями с корявыми ветками, названия которых так и не смог вспомнить.
