Проклятый город - Молитвин Павел Вячеславович (книги полностью бесплатно .txt) 📗
В мозгах начало проясняться. Вадя встряхнулся, точно вылезший из воды пес, я помотал головой, избавляясь от сонной одури, а Яна сунула в рот сигарету и принялась обыскивать взглядом комнату в поисках оставленной между чашками зажигалки.
— Есть у кого-нибудь неподалеку от города дача? — спросила она, обнаружив наконец лежащую прямо перед ней зажигалку. — Сейчас здесь начнется форменный бедлам, а по окрестностям Питера фишфроги шарить не будут.
— Кто-кто? — переспросил я. — Фишфроги?
— Фишфроги, или акваноиды. Именно так нарекут их твои собраться по перу, — пояснила Яна, перекрикивая «Rammstein» и тщетно пытаясь отыскать по телевизору хоть одну работающую программу. — Если нет своей дачи, сгодится домик друзей или знакомых. Сейчас не время соблюдать приличия — в ближайшие дни в городе будет очень, ну очень плохо!
— Тогда мне надо забрать отсюда родителей. — Вадя отстегнул от пояса мобильник, а Яна, взглянув на него, как на клинического идиота, обернулась ко мне: — Есть у тебя что-нибудь на примете? Или поедем в Гришкино? У моей подруги там изрядная хоромина, вот только доберемся ли? Боюсь, даже окружные дороги сейчас черт знает во что превратятся…
— Ладно, давайте рвать когти, в машине сообразим, что к чему, — решил я, понаблюдав за тем, как Вадя безрезультатно мучает свой мобильник.
— Ну вот и чудно! — оживилась Яна, кидая окурок в мойку. — Пошли, прихватим, что я на дорожку собрала, — и в путь.
Она подхватила магнитофон, переключила его на работу от батареек, и под грохот «Rammstein» мы покинули кухню. В комнате Яна помогла мне нацепить на спину желто-синий нейлоновый рюкзак с каркасом из алюминиевых трубок, до отказа набитый всякой всячиной, и сунула в руки ноутбук. Велела Ваде взять две здоровенные сумки, еще одну — тоже, видать, тяжеленную — повесила себе на плечо, и мы, все еще плохо соображая, что к чему, вывалились из квартиры Клавдии Парфеновны.
Лифт, к счастью, работал. На улице не было ни души. Катящихся по водам Смоленки шаров простыл и след, но одуряющая вибрация продолжалась, не позволяя нам ухватиться за спасительную мысль, что мы, все трое, разом сошли с ума или стали жертвами галлюцинаций.
Покидав Янины шмотки в багажник, мы загрузились в тачку, и я погнал ее по Новосмоленской набережной в сторону «Приморской». Из глубины Васильевского острова до нас донеслось несколько приглушенных взрывов, наводивших на мысль о бомбежке, а в голове у меня воцарился полный сумбур. Инопланетяне, как будто сошедшие с полотен Босха или выпрыгнувшие из фантастических ужастиков. Вылетевшие из Финского залива диски. Катящиеся по воде шары величиной с коттедж. Дочка гадалки, знавшая, что вторжение состоится. Бред. Форменный, стопроцентный бред. Но, как бы то ни было, от залива, рек и каналов следовало держаться подальше. И из города линять с величайшей поспешностью и кратчайшим путем.
У меня было мелькнула мысль, что надо заехать к маме на работу и взять ее с собой, но я вовремя сообразил, что без Даниила Сергеевича она никуда из города не поедет. А потом я увидел кучу-малу из машин, столкнувшихся перед остатками Наличного моста, и сосредоточился на том, как бы, не въехав в нее, выбраться на улицу Беринга…
Прежде всего нам надо было удрать с Васильевского острова и, вырулив на улицу Беринга, я погнал моего Росинанта мимо Смоленского кладбища, деревья и кусты на котором уже покрылись новенькими веселенькими листочками, а травяной ковер был усыпан желтыми огоньками одуванчиков. Жизнерадостный вид старинного кладбища и могучий рев «Rammstein» подействовал на Вадю, как глоток водки. Оживившись, он, словно забыв про кучу-малу у остатков Наличного моста, перекрестился, воззвал к Ксении Блаженной и принялся рассуждать о том, какие меры предпринимают власти, дабы остановить нашествие кошмарных пришельцев. Судя по кислой гримасе, Яна не разделяла его оптимизма, а я был слишком занят дорогой, чтобы прислушиваться к Вадиной болтовне.
Тут и там прямо посреди проезжей части стояли машины с пораженными акинезией водителями, несколько «жигулят» вынесло на тротуар. Три ДТП произошли из-за того, что автомобили выскочили на встречную полосу, и вид их не на шутку меня встревожил. Если уж здесь не обошлось без аварий, то что же творится на Невском проспекте, на Дворцовом мосту и мосту Лейтенанта Шмидта?
При виде очередной врезавшейся в «Газель» иномарки Вадя потребовал, чтобы я остановился — дошло наконец, что в разбитых машинах наверняка есть нуждающиеся в помощи люди. Я, разумеется, даже не притормозил, а Яна цыкнула на него и указала на столб густого черного дыма впереди.
— Ты что, врач, медбрат или пожарник? Чем ты можешь помочь им? — спросила она, когда мы выскочили на Малый проспект и увидели пылающую автозаправку.
Машина, судя по всему, снесла колонку и теперь горящий бензин фонтаном бил из-под рухнувших конструкций навеса, огненным озером растекался по улице. Туча жирного, вонючего дыма мешала разглядеть подробности, да я и не пытался. Вид плавящегося и пузырящегося асфальта заставил меня заложить крутой вираж, уводящий «девятку» подальше от дьявольского пекла, и мы понеслись по Малому проспекту в сторону Тучкова моста.
Проклятые свист и вибрация, колпаком накрывшие эту часть Питера, превратили его в подобие замка Спящей красавицы. Той самой, из сказки Шарля Перро, которая уколола палец веретеном, после чего вместе со всеми обитателями замка погрузилась в столетний сон. Застывшие, словно статуи, прохожие и машины с выключенными двигателями выглядели жутко и неправдоподобно, хотя акинезия поразила далеко не всех обитателей Васькина острова и в разной степени. Кое-кто из прохожих продолжал брести по тротуару, с ошарашенным видом озираясь по сторонам и явно не понимая, что происходит вокруг. В основном это была молодежь, не расстававшаяся с плеерами. Несколько раз навстречу нам попадались машины, водители которых либо оказались невосприимчивы к обездвиживающему излучению, либо ехали с врубленными на полную мощность магнитолами.
Остановленных посреди проспекта машин становилось все больше, и лавировать между ними делалось все труднее. Кое-где они сбивались в кучи, и мне, чтобы объехать их, приходилось выскакивать на тротуар. На углу 13-й линии нас попытался остановить какой-то сумасшедший, буквально бросившийся под колеса моей «девятки». Он был без наушников, но что-то, по-видимому, так потрясло его, что он преодолел акинезию, бывшую, насколько я мог судить по себе, не такой уж всеподавляющей, если мы сумели избавиться от нее с помощью «Rammstein».
Второй раз нас попыталась остановить зареванная женщина в желтой нейлоновой куртке, выскочившая на проезжую часть около Благовещенской церкви. Объехать ее я не мог и вынужден был притормозить.
— Что это? Бога ради, объясните мне, что происходит? — крикнула она, огибая капот и явно намереваясь требовать от меня объяснений происходящему на улице.
— Вперед! — скомандовала Яна.
Я не колеблясь послал Росинанта в освободившийся между машинами проход, полагая, что дочери прорицательницы виднее, как нам поступать в сложившейся обстановке.
— Наше бегство похоже на подлость, — трагическим голосом изрек Вадя с заднего сиденья. — Высади меня, я поеду на метро.
— Гони! — рявкнула Яна, видя, что я собираюсь притормозить. — Фишфроги превратили метро в ловушку. Твои родители дома или на работе? — обернулась она к Ваде. — Куда ты хочешь ехать за ними?
— Может, попробуем выбраться к Тучкову мосту, минуя набережную? — вклинился я, прежде чем Вадя успел заговорить о своих родителях. — Выскочим на Средний, а потом по Съездовской линии…
— Жми прямо! Самое скверное — это мост, а его нам не миновать, — отозвалась Яна, нервно кусая губы.
— За каким лешим тебе было сидеть у матери, если ты знала о вторжении? — спросил я, силясь уловить в происходящем хотя бы крупицу смысла. — Почему она не предупредила нас по телефону? Почему не сообщила о готовящемся вторжении в МЧС, ФСБ и прочие компетентные ведомства и учреждения?
