Китайские палочки времени - Алфимов Александр (полная версия книги .txt) 📗
Так что единственное, что осталось ему, чтобы не упасть – семенить ногами. Однако моя нога легко вплелась между ними. Его нелепый танец прервался, он полетел вниз.
Я не выпускаю его руку, обрушиваю на нее весь свой вес, всю свою силу. Нехотя рука поддается, с громким хрустом искусственный сустав сгибается в направлении, не предусмотренном конструкторами.
Инерция швыряет меня вниз, но я все-таки исхитряюсь упасть не прямо на тело врага, выставляю вперед руки. Перекатываюсь в сторону и, сдернув с пояса бластер, разворачиваюсь к противнику.
Воздух расцвечивается синим светом зарядов, стены озаряют отблески вспышек. В развороченной выстрелом груди что-то искрится, однако противник еще жив – даже без притока крови его мозг сможет работать какое-то время.
Левая рука тоже не пострадала и уже тянется к бластеру на поясе. Еще серия зарядов разносит металлопластовый череп в клочья. Тело еще двигается, но это всего лишь агония – спинной мозг, лишенный контроля, принялся бессистемно напрягать и расслаблять мышцы.
Я обернулся к парализованной парочке. Тот, которому досталось меньше, умудрился слегка приподняться, упираясь в пол левым локтем. Ноги его все еще не действуют. А вот правая рука тянется к бластеру на поясе. Целенаправленно, хотя и безуспешно – кое-как шевелить рукой он может, но вот мелкая моторика все еще не восстановилась. Кисть руки вообще висит безжизненной плетью. И как он намеревался в таком состоянии стрелять?
Однако медлить нельзя – его пальцы уже слегка подрагивают. Да и точность движений крупных мышц восстанавливается – кисть руки уже легла на рукоятку, хотя ухватить ее он все еще не может.
Интересно, какие переделки в их организме привели к столь невероятной устойчивости к парализации? Даже примерно предположить не могу. Я бы после такого пятнадцать минут без сознания провалялся бы. А ведь с того момента, как парализовало этого парня, не прошло и минуты.
Да и второй уже приходит в себя, хотя получил парализующий заряд в упор!
– Ребята, вы извините, но по-другому нельзя. Ведь если я вас в живых оставлю, вы от меня не отстанете.
Я поднял бластер. Тот, которому досталось меньше, судорожно задвигал рукой. Ему все-таки удалось обхватить пальцами рукоять бластера. Он попытался поднять оружие, я понял, что ждать дальше нельзя, и пальнул. Потом перевел бластер на второго и еще раз выстрелил – торопливо, пока еще в состоянии выстрелить в беспомощного.
А что я еще мог сделать? Это сейчас он беспомощен, а через несколько минут будет представлять вполне реальную угрозу.
Я отдал чипу команду прекратить «разгон» мозга. Едва он послушался, как в глазах потемнело. Чтобы не потерять сознание, я был вынужден сесть.
ГЛАВА 17
Через несколько минут звон в голове утих, зрение вернулось в норму. И все же встал с пола я с трудом. А ведь мне еще нужно взгромоздить на себя неподъемный рюкзак.
Болтающуюся на шее дыхательную маску я надел вновь. Постепенно я пришел в себя. Однако мысли вялые и безжизненные, как мухи осенью. Надеюсь, что мозг сможет хотя бы немного восстановиться до того, как мне снова м.надобятся все его ресурсы. Хотя еще больше я надеюсь на то, что таких ситуаций в ближайшее время не возникнет. По это уже из области беспочвенных фантазий.
Дойдя до конца коридора, я уперся в лифт. Он не работает – все-таки здесь уже сотни лет обесточены все системы.
Однако вниз можно попасть и другими способами. Например, через служебную дверь рядом с шахтой лифта.
Войдя в нее, я немного поплутал по узким искривленным коридорчикам – этот этап пути Фома описал недостаточно подробно.
Но все же через несколько минут я наткнулся на люк в полу. Туда можно и просто спрыгнуть – так поступил Фома. А обратно выбраться по скобам в стене шахты. Но я предпочел привязать к идущей вдоль стены трубе веревку и спуститься по ней. Не зря же я тащил все это снаряжение! Да и пол внизу мокрый – не уверен, что, спрыгнув туда, я не поскользнусь.
Спускаться пришлось в темноте – руки заняты, а в зубах фонарик категорически не захотел помещаться. Правда, я сначала пробовал закрепить его на поясе. Но в такой позиции он освещал только пол внизу, а с каждым моим движением луч света дергался настолько резко, что даже обработанное чипом изображение содержало лишь невнятное мельтешение. Подобная стробоскопичность сильно отвлекает, а польза от такого освещения – нулевая. Пришлось отклочить фонарик совсем.
На том этаже, куда я спустился, когда-то шли ожесточенные бои – пластик стен местами обуглился, некоторые двери выбиты, а на других замки прострелены.
Здесь явно применялось и дистортионное оружие – огромные участки пола, стен и потолка украшены характерными концентрическими трещинами. Самые большие из таких участков имеют в центре отверстие. Одна из дыр в полу оказалась достаточно велика, чтобы через нее протиснуться – что я и сделал.
Тот коридор, в который я попал теперь, почти не пострадал – лишь на потолке следы боя, проходившего уровнем выше. Из этого туннеля спускаться дальше можно было только на лифте – все, что ниже, слишком секретно, туда не ведут никакие служебные помещения.
Когда-то для этого нужна была специальная карта из фрактального пластика – возле дверей лифта видна характерная горизонтальная щель, куда полагалось помещать карту. Однако теперь в шахту лифта может проникнуть каждый, кто обладает соответствующим снаряжением и толикой безрассудства – и того и другого у меня в избытке. Двери лифта раздвинуты. Похоже, кто-то очень постарался – на сверхпрочном металлопласте дверей остались глубокие вмятины. Фома говорил, что, когда он сюда добрался, двери были уже раскрыты.
Я просунул между створками голову, заглянул вниз. Абсолютно не представляю себе, как Фома спускался сюда без снаряжения. Хотя, с другой стороны, чего только не сделаешь на спор.
Минут двадцать я потратил на то, чтобы как следует закрепить трос. И не только потому, что был слишком неопытным в этом деле. Просто возле шахты лифта веревку было не за что цеплять.
По стенам проходят трубы, но они слишком испорчены временем, некоторые рассыпались в крошку, едва я попробовал завязать на них трос. Одна уцелела, но, когда я дернул веревку, чтобы проверить крепость узла, на ее конце остался болтаться кусок трубы.
И все же я справился с этой проблемой. Пришлось взять нанобластовый резак и прожечь дырку в дверях. Подождав, пока раскаленный металлопласт остынет, я пропустил веревку сквозь него и тщательно завязал.
Сначала я отправил вниз рюкзак – закрепил его на конце троса и потихоньку опустил вниз. Когда он глухо стукнулся о кабину лифта, стоящую в самом низу шахты, я спустился следом.
Ступив на крышу лифта, я посветил себе под ноги. Лифт остановился не прямо напротив дверей, а чуть ниже. Таким образом, между крышей кабины и верхом дверного проема осталась достаточно широкая щель. Я смог пробраться в нее, почти не поцарапавшись.
Дальше, если верить Фоме, особое снаряжение не требуется – нужно просто идти по коридору, за третьей дверью справа и расположен главный терминал информационного центра.
За указанной дверью оказалось небольшое помещение. Вдоль стен стоят диванчики. В углу – кадка, в которой раньше, вероятно, росло нечто декоративное. Но теперь в ней только земля, покрытая слоем плесени. Это, наверное, просто курилка. А сам терминал дальше, за дверью на противоположной стене комнатенки.
Там действительно оказался зал, наполненный вычислительной техникой. Стена, в которой расположена дверь, уставлена силовым оборудованием. Неудивительно, что его так много – представляю, сколько энергии потребляет это помещение.
Как известно, мощность кваркотронных схем можно наращивать двумя способами. Либо увеличением размера и сложности самой схемы, либо увеличением потребляемого количества энергии. Наиболее оправдано совмещение обоих путей – в этом случае соотношение производительности и затрат оптимально.
