Ученик воина - Ходош Анна (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
Майлз покосился на императора и вырезал из рассказа обвинения эскобарки в адрес принца Серга. По быстрому благодарному взгляду, брошенному на него отцом, Майлз понял, что это было правильно. Некоторые истины – словно слишком свирепый поток, перед которым ни одному зданию не устоять; у Майлза не было никакого желания видеть перед собой еще одну опустошенную личность, как это случилось с Еленой Ботари.
К моменту, когда он наконец добрался до рассказа о том, как прорвал блокаду, Грегор заворожено приоткрыл рот, да и по блеску глаз графа Форкосигана было ясно, что он высоко оценил действия Майлза. Появление Айвена; выводы, которые Майлз из этого сделал… тут он вспомнил о времени и потянулся к своей набедренной фляжке.
– Что это такое? – с испугом спросил отец.
– Антацид, нейтрализатор желудочной кислоты. Э-э… хочешь? – вежливо предложил он.
– Спасибо, – ответил граф. – Ничего не имею против. – Он степенно отпил большой глоток, с таким непроницаемым лицом, что даже Майлз засомневался, шутил тот или нет.
Майлз коротко, сжато описал свои размышления, вынудившие его вернуться тайком, дабы застать Фордрозду и Хессмана врасплох. Айвен подтвердил все, чему лично был свидетелем, уличив Хессмана во лжи. Грегор выглядел сбитым с толку – его предположения насчет новых друзей столь резко обратились в свою полную противоположность. «Давай, Грегор, просыпайся, – подумал Майлз, – Ты меньше, чем кто-либо, имеешь право на роскошь удобных иллюзий. О, да, у меня нет никакого желания поменяться с тобой местами.»
Когда Майлз закончил, Грегор потупил взгляд. Граф Форкосиган сидел по правую руку Грегора, – как обычно, оседлав стул задом наперед, – и с тоскливой жаждой поглядывал на сына.
– Тогда зачем? – спросил Грегор, – Кем ты собирался сделаться, собирая такую армию, если не императором, – пусть не на Барраяре, так где-нибудь еще?
– Мой сюзерен, – Майлз понизил голос. – Когда мы зимними вечерами играли в императорском дворце, потребовал ли я хоть раз иной роли, кроме роли верного Форталии? Ты знаешь меня – как ты мог сомневаться? Дендарийские наемники были лишь случаем – и случаем несчастным. Я его не планировал – все просто произошло само собой, пока я выкарабкивался из одного кризиса за другим. Я лишь хотел служить Барраяру, как и мой отец до меня. Когда я не смог служить Барраяру, то захотел… служить хоть чему-то. И… – Майлз, понукаемый болезненной честностью, поднял глаза и встретился с отцовским взглядом, – …и сделать из моей жизни нечто, что можно было бы достойно сложить к его ногам. – Он пожал плечами. – Опять я напортачил…
– Плоть, мой мальчик, – голос графа Форкосигана был хрипловатым, но четким. – Всего лишь плоть. Не достойная столь драгоценного пожертвования, – голос его надломился.
На какое-то мгновение Майлз забыл все свое беспокойство о предстоящем суде. Он прикрыл глаза и спрятал эту безмятежность в самый сокровенный уголок своей души, чтобы любоваться ею в самые скудные, самые отчаянные минуты предстоящего часа. Грегор, выросший без отца, сглотнул и отвернулся прочь, будто пристыженный. Граф Форхалас в замешательстве уставился в пол, словно человек, без стука вошедший в комнату в разгар деликатной интимной сцены.
Грегор нерешительно шевельнул рукой, коснувшись плеча своего самого первого и самого верного защитника. – Я служу Барраяру, – сказал он. – Правосудие – это мой долг. Я никогда не думал, что оно станет неправедным.
– Тебя водили за нос, мальчик, – тихо произнес граф Форкосиган так, что его мог слышать один лишь Грегор. – Ничего. Но извлеки из этого урок.
Грегор вздохнул. – Когда мы с тобой играли, Майлз, то ты всегда выигрывал у меня в «страт-О». Потому что я знал тебя – но сомневался.
Майлз опустился на одно колено, склонил голову и развел руки. – Воля ваша, мой сюзерен.
Грегор покачал головой. – Хотел бы я, чтобы все измены оказывались чем-то подобным. – Он заговорил громче, обращаясь к свидетелям:
– Что ж, милорды? Получили ли вы убедительные доказательства того, что суть обвинения Фордрозды, «намерение в узурпации трона Империи» – это злонамеренная ложь? И засвидетельствуете ли это перед лицом равных себе?
– Безусловно! – с энтузиазмом воскликнул Анри Форволк. Майлз догадывался, что кадет-второкурсник уже к середине его рассказа о приключениях дендарийских наемников буквально влюбился в него.
Граф Форхалас остался хладнокровен и задумчив. – Обвинение в узурпации, разумеется, является ложью, – согласился старик, – и я засвидетельствую это своей честью. Но здесь имеется еще одна разновидность измены. По своему собственному признанию, лорд Форкосиган был – и остается – нарушителем закона Форлопулоса, что является изменой само по себе.
– Таких обвинений, – сдержанно заметил граф Форкосиган, – в Совете Графов выдвинуто не было.
Анри Форволк усмехнулся. – Да и кто посмеет, после такого?
– Человек, не раз доказывавший свою преданность Империи и абстрактно заинтересованный в полном торжестве справедливости, – произнес граф Форкосиган, все так же бесстрастно, – мог бы и посметь… многое. А мог бы не сделать этого?
– Моли об этом, Форкосиган, – прошептал Форхалас. Вся невозмутимость словно соскользнула с него. – Моли о пощаде, как я молил, – он крепко зажмурился и вздрогнул.
Граф Форкосиган долго и молча смотрел на него. Затем проговорил: – Как вам будет угодно… – и встав, опустился на колено перед своим врагом. – Ну что ж… оставьте все как есть, и я присмотрю за тем, чтобы мальчик больше воды не замутил.
– Все еще слишком высокомерно.
– Будьте так добры…
– Скажите: «Я умоляю вас!».
– Я умоляю вас, – послушно повторил граф Форкосиган. Спина отца должна была бы закаменеть от ярости, но признаков этого Майлз не находил. Между этими двумя людьми было нечто запутанное, древнее – старше его самого, и он вряд ли мог проникнуть в самую сердцевину. Грегор выглядел так, будто его вот-вот стошнит, Анри Форволк был в замешательстве, Айвен – в ужасе.
Непоколебимое спокойствию Форхаласа только усиливало это своеобразное исступление. Он склонился к самому уху майлзова отца. – Давай, Форкосиган! – прошипел он. Граф Форкосиган склонил голову и стиснул кулаки.
Он видит меня, если вообще видит, лишь как способ воздействия на моего отца… Пора обратить на себя внимание. – Граф Форхалас, – голос Майлза прорезал тишину, словно клинок. – Удовлетворитесь этим. Ибо если вы доведете свою месть до конца, в какой-то момент вам придется повторить все, глядя в глаза моей матери. А вы осмелитесь?
Форхалас слегка сник. Он сердито нахмурился на Майлза. – А может ли твоя мать глядеть на тебя и не понимать, что такое жажда мщения? – он жестом показал на чахлую, скрюченную фигуру Майлза.
– Мать, – ответил Майлз, – говорит, что это мой великий дар. Испытания – это дар, говорит она, а великие испытания есть великий дар. Конечно, – добавил он задумчиво, – большинство считает мою мать немного странной. – Он поймал взгляд Форхаласа. – И что вы предполагаете делать с вашим даром, граф Форхалас?
– Проклятье, – проворчал Форхалас после короткого и одновременно бесконечно долгого молчания. Он обращался не к Майлзу, а к его отцу. – У него глаза его матери.
– Я это уже заметил, – пробормотал Форкосиган в ответ. Форхалас сверкнул на него раздраженным взглядом.
– Я не какой-нибудь чертов святой! – заявил Форхалас, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Никто не требует от вас быть святым, – произнес Грегор самым успокаивающим тоном. – Но вы присягнули мне на службу. А разве это значит служить мне – рвать на части друг друга вместо моих врагов?
Форхалас фыркнул и неохотно пожал плечами. – Вы правы, мой лорд. – Его стиснутые руки разжались, один палец за другим, словно высвобождая из хватки что-то невидимое. – Ох, ну встаньте же, – нетерпеливо бросил он графу Форкосигану. Бывший Регент поднялся, снова приняв почти доброжелательный вид.
Форхалас пристально поглядел на Майлза. – И как же именно, Эйрел, предполагаете вы держать под контролем этого юного маньяка с его великим даром и его нечаянную армию?
