Этот бессмертный (сборник) - Желязны Роджер Джозеф (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
Но должен существовать контроль над жизнью и смертью, — говорит он, — иначе плодовитые миры будут возвышаться и падать, с циклами между империями и анархией, а затем кончат полным разрушением. Жизнь не может поддерживать себя внутри статистических данных, которыми она направляется. А следовательно, ее надо направлять, и это делается. Озирис и я держим Средние Миры в своих руках. Они находятся в нашей сфере деятельности, под нашим контролем, и мы даем или отнимаем жизнь, когда захотим. Теперь ты понимаешь, Оаким? Ты начинаешь понимать?
— Ты ограничиваешь жизнь? Вызываешь смерть?
— Мы можем наложить стерильность на любой из миров на такой период времени, который сочтем необходимым. Это может быть сделано на полной или на частичной основе. Мы можем так же увеличивать или уменьшать продолжительность жизни, уничтожать целые народы.
— Как?
— Огонь. Голод. Чума. Война.
— А стерильные миры, бесплодные миры? Как быть с ними?
— Можно сильно увеличить деторождаемость и не вмешиваться в продолжительность жизни. Умершие отправляются в Дом Жизни, а не сюда. Там их чинят или части их используются в создании новых индивидов, которые могут обладать, а могут и не обладать человеческим разумением.
— А остальные мертвые?
— Дом Мертвых — кладбище всех шести рас. На Средних Мирах нет законных гробниц и могил. Было время, когда Дом Жизни посылал к нам за людьми или их частями. Были и такие случаи, когда они посылали нам свои излишки.
— Это трудно понять. Это кажется жестоким, зверским…
— Это жизнь и это смерть. Это величайшее благословение и величайшее проклятие во вселенной. Тебе не надо понимать этого, Оаким. Твое понимание или его отсутствие, твое одобрение или неодобрение ни в коей мере не изменит существующего порядка вещей.
— А откуда появился ты, Анубис, и Озирис? Что, вы управляете всем этим?
— Есть вещи, которые ты не должен знать.
— А как Средние Миры принимают ваше управление?
— Они живут под ним и умирают под ним. Это выше их понимания, потому что это необходимо для того, чтобы они продолжали существовать. Это стало законом природы, а следовательно, с одинаковой силой действует на всех, кто живет согласно законам природы.
— Есть и такие, которые не живут согласно им?
— Ты узнаешь об этом больше, когда я сочту нужным сказать тебе, не сейчас. Я сделал тебя машиной, Оаким. Теперь я сделаю тебя человеком. Кто может сказать, с чего ты начал, кем ты начал? Если бы я стер твою память до этой минуты, а затем дал бы тебе новое тело, ты помнил бы только то, что был машиной.
— Ты так и сделаешь?
— Нет. Не хочу, чтобы ты обладал памятью, которой обладаешь сейчас, перед тем, как я сообщу тебе твои новые обязанности.
Машина снимает Оакима с полки и отключает его чувства и опускает его. Музыка пульсирует и падает между танцорами, двести факелов сверкают на колоннах, как бессмертные мысли, Анубис смотрит на почерневшее место на полу Великого Зала, а наверху облако дыма движется, подчиняясь своему собственному ритму.
Оаким открывает глаза и смотрит неотрывно в серое пространство.
* * *
Оаким открывает глаза и смотрит неотрывно в серое пространство. Он лежит на спине, глядя вверх. Ему холодно на каменных плитах, а слева от него какое-то мерцание света. Внезапно он сжимает в руке свой левый кулак, ищет свой большой палец, находит его, вздыхает.
— Да, — говорит Анубис.
Он садится перед троном, глядит на себя, глядит на Анубиса.
— Ты был окрещен, ты вновь родился во плоти.
— Спасибо.
— Не за что. Здесь, у нас, полно исходного материала. Встань! Ты помнишь свои уроки?
Оаким встает.
— Какие?
— Темпоральную фугу. Заставить время следовать за умом, а не тело.
— Да.
— А убийство?
— Да.
— А соединение и того и другого?
— Да.
Анубис встает. Он на целую голову выше Оакима, новое тело которого больше двух ярдов в длину.
— Тогда покажи мне.
— Пусть прекратится музыка! — громко кричит он. — Пусть тот, кого в жизни называли Даргот, встанет передо мной!!
Мертвые перестают танцевать. Они стоят не двигаясь, и глаза их не мигают. Несколько секунд длится тишина, не нарушаемая ни словом, ни звуком, ни дыханием.
Затем Даргот продвигается между неподвижно стоящими мертвыми, сквозь тень, сквозь свет факелов. Оаким выпрямляется еще больше, когда видит его, потому что мускулы на его плечах, спине и животе напрягаются.
Металлическая полоса цвета меди пересекает лоб Даргота, закрывая его щеки, исчезая под подбородком, как у медведя гризли. Круговая полоса идет по его бровям, вискам, заканчивается на затылке. Глаза его широко раскрыты: с желтым зрачком и красным белком. Его нижняя челюсть делает постоянные жевательные движения, когда он идет вперед, и зубы его как длинные тени. Голова его качается из стороны в сторону на двенадцатидюймовой шее. Плечи его трех футов в ширину, и выглядит он, как перевернутый треугольник, потому что бока его резко заканчиваются сегментированной нижней частью туловища, которая начинается там, где заканчивается плоть. Его колеса вращаются медленно — левое заднее скрипит при каждом повороте. Его руки достигают в длину полных четырех футов, так что кончики пальцев почти дотрагиваются до пола. Четыре короткие, острые, металлические ноги направлены вверх и сложены по его бокам. Лезвия бритв встают на его спине и опять опадают по мере его продвижения. Восьмифутовый хлыст хвоста разворачивается позади его, когда он останавливается перед троном.
— На эту ночь, канун Тысячелетия, — говорит Анубис, — я даю тебе обратно твое имя — Даргот. Когда-то ты считался одним из самых могущественных воинов на Средних Мирах, Даргот, пока ты не решил помериться своими силами с бессмертным и не нашел смерть у его ног. Твое сломанное тело было починено, и сегодня ночью ты должен использовать его, чтобы еще раз вступить в битву. Уничтожь этого человека, Оакима, в равном бою, и ты сможешь занять его место первого слуги в Доме Мертвых.
Даргот складывает свои огромные руки на лбу и кланяется, пока они не касаются пола.
— У тебя есть десять секунд, — говорит Анубис Оакиму, — чтобы приготовить свой ум к битве. Готовься, Даргот!
— Повелитель, — говорит Оаким, — как могу я убить того, кто уже мертв?
— Это твоя проблема, — говорит Анубис. — Но теперь ты потерял все свои десять секунд на дурацкие вопросы. Начинайте!
Раздается ломающийся звук и серия резких пощелкиваний.
Металлические ноги Даргота опускаются вниз, выпрямляются, поднимают его на три фута выше уровня пола. Он подпрыгивает на месте. Он поднимает свои руки, сгибая и разгибая их.
Оаким наблюдает, ожидая.
Даргот поднимается на свои задние ноги, так что голова его теперь уже на десять футов выше уровня пола.
Затем он прыгает вперед, вытягивает руки, свернув хвост, наклонив голову, обнажив клыки. Лезвия бритв поднимаются на его спине, как сверкающие плавники, его копыта бьют, как молоты по наковальне.
В самую последнюю долю секунды Оаким отступает в сторону и наносит удар, который блокирует предплечье его соперника. Затем он прыгает высоко в воздух, и хлыст безвредно хлещет по тому месту, где он только что стоял.
Несмотря на свои размеры, Даргот останавливается и поворачивается быстро. Он снова кидается в нападение и бьет своими передними копытами, и Оаким подпрыгивает, избегая удара, но когда он опускается, руки Даргота падают на его плечи.
Оаким хватается за обе кисти и бьет Даргота ногой в грудь. Хлыст хвоста хлещет его по правой щеке, когда он делает это. Тогда он отрывает эти огромные руки от своих плеч, наклоняет голову и ребром сильно бьет в бок. И вновь хлещет хлыст, теперь уже по его спине. Он прицельно бьет в голову, но длинная шея отворачивается в сторону, и он слышит, как опять свистит хлыст, чуть не задевая его.
Кулаки Даргота бьют его по скулам, и он спотыкается, теряя равновесие, падая на пол. Он перекатывается несколько раз, чтобы не попасть под копыта, но кулак вновь посылает его на пол, когда он пытается встать.
