Этот бессмертный (сборник) - Желязны Роджер Джозеф (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
— Я не знаю.
— Но ты хочешь получить его обратно?
— Если это можно, Господин.
— Почему? Почему ты его хочешь получить?
— Потому что я ничего не помню о Мирах Жизни. Я хотел бы знать, кем я был, когда жил там.
— Почему? Зачем тебе это?
— Я не могу ответить тебе, потому что не знаю.
— Из всех мертвых, — говорит Анубис, — одному тебе дал я полное сознание, чтобы ты служил мне здесь. Ты это знаешь. Может быть, поэтому ты чувствуешь, что в тебе есть нечто такое особенное?
— Я часто задумывался, зачем ты это сделал.
— Тогда разреши мне успокоить тебя, человек. Ты — ничто. И был ничем. Тебя не помнят. Твое смертное имя ничего не значит.
Человек опускает свой взгляд.
— Ты не веришь мне?
— Нет, Господин…
— А почему? Я забрал от тебя воспоминания твоей жизни, потому что они не причиняли бы тебе ничего, кроме боли, среди мертвых. А сейчас позволь мне продемонстрировать твою безликость.
В этом Зале более пяти тысяч мертвых из многих веков и мест.
Анубис встает, и голос его доносится до каждого присутствующего в зале.
— Слушайте меня, личинки! Поверните свои глаза к этому человеку, который стоит перед моим троном! Повернись к ним, человек.
Человек поворачивается.
— Знай, человек, что сегодня ты не носишь того тела, в котором спал еще прошлой ночью. Сегодня ты таков, как тысячу лет назад, когда пришел в Дом Мертвых. Мои мертвецы, есть ли кто-нибудь из присутствующих здесь, который может выйти и сказать, что знает этого человека?
Девушка с золотистой кожей выходит вперед.
— Я знаю этого человека, — говорит она оранжевыми губами, — потому что он говорил со мной в другой комнате.
— Это я знаю, — говорит Анубис, — но кто он?
— Он тот, который говорил со мной.
— Это не ответ. Иди и сношайся вон с той розовой ящерицей. А ты что, старик?
— Со мной он тоже говорил.
— Это я знаю. Ты можешь назвать его?
— Не могу.
— Тогда иди, и танцуй на том столе, и поливай свою голову вином. А ты что скажешь, негр?
— Этот человек разговаривал и со мной.
— Ты знаешь его имя?
— Я не знал его, когда он спросил меня…
— Тогда сгори! — вскрикивает Анубис, и огонь падает с потолка, вырывается из стен, и от негра остается один лишь пепел, который затем медленно движется по полу мимо ног танцующих и медленно превращается в пыль.
— Ты видишь? — говорит Анубис. — Никто не может назвать тебя именем, которое ты когда-то носил.
— Вижу, — говорит человек, — но этот последний, хотел еще что-то сказать…
— Такую же бессмыслицу! Ты никому не известен и никому не нужен, кроме меня. И то только потому, что ты хорошо знаешь искусство бальзамирования и иногда можешь сочинить неглупую эпитафию.
— Благодарю тебя, Господин.
— Какую пользу принесут тебе твои воспоминания и твое имя?
— Наверное, никакой.
— И тем не менее ты хочешь получить имя, и я дам его тебе. Вытащи свой кинжал.
Человек вытаскивает кинжал, который висит у него сбоку, с левой стороны.
— А теперь отрежь свой большой палец.
— Какой, Господин?
— Сойдет и левый.
Человек закусывает нижнюю губу, и глаза его суживаются, когда он водит лезвием по суставу своего большого пальца.
Кровь его течет на пол. Она стекает с лезвия ножа и скапливается на его кончике. Он падает на колени и продолжает резать, и слезы текут по его щекам и смешиваются с кровью. Он тяжело дышит, и с уст срывается рыдание.
Затем…
— Готово, Господин, — говорит он. — Вот!
Он роняет кинжал и протягивает свой большой палец Анубису.
— Мне он не нужен! Брось его в огонь!
Своей правой рукой человек бросает большой палец в жаровню. Он шипит, трещит и сгорает.
— А сейчас сложи горсткой свою левую руку и собери в нее кровь.
Человек делает это.
— А теперь подними ее над головой, пусть кровь протечет тебе на лоб.
Он поднимает руку, и кровь течет на его лоб.
— А теперь повторяй за мной: «Я крещу себя… Оаким, из Дома Мертвых»…
— Оаким, из Дома Мертвых…
— Именем Анубиса…
— Именем Анубиса…
— ОАКИМ…
— ОАКИМ…
— «Посланником Анубиса на Средние Миры…»
— Посланником Анубиса на Средние Миры…
— «… и те, что за ними…»
— … и те, что за ними…
— А теперь слушайте меня, о мертвые! Я объявляю этого человека Оакимом. Повторите его имя!
— ОАКИМ! — слышатся слова из мертвых губ.
— Быть посему! Теперь у тебя есть имя, Оаким, — говорит он. — А следовательно, необходимо, чтобы ты почувствовал рождение своего имени, чтобы ты ушел, измененный этим событием, о мой поименованный!
Анубис поднимает обе руки над головой и опускает их.
— Продолжайте танцевать! — приказывает он мертвым.
Они вновь начинают двигаться под музыку.
В зал въезжает телоразделочная машина, а за ней следует машина, заменяющая члены.
Оаким отворачивается от них, но они подъезжают к нему и останавливаются.
Первая машина высовывает зажимы и держит его.
— Человеческие руки слабы, — говорит Анубис. — Пусть их уберут.
Человек кричит, когда видит, как лезвия начинают жужжать. Затем он теряет сознание. Мертвые продолжают свой танец.
Когда Оаким пробуждается, две серебряные руки висят по его сторонам, холодные и бесчувственные. Он сжимает пальцы.
— А человеческие ноги медленны и способны уставать. Пусть те, что он носит, будут заменены никогда неустающими металлическими.
Когда Оаким снова приходит в себя, он стоит на серебряных колоннах. Он шевелит пальцами ног. Язык Анубиса выскакивает вперед.
— Положи свою правую руку в огонь, — говорит он, — и держи ее там, пока она не раскалится добела.
Музыка звучит повсюду, и пламя ласкает его руку, пока она не становится такой же красной, как и пламя. Мертвые разговаривают на свои мертвые темы и пьют вино, вкуса которого не чувствуют. Они обнимают друг друга без всякого удовольствия.
Рука раскаляется добела.
— А теперь, — говорит Анубис, — возьми свой член в свою правую руку и сожги его.
Оаким облизывает губы.
— Господин… — говорит он.
— Сделай это!
И он делает это, и падает без чувств, не успев довершить дело до конца.
Когда он вновь открывает глаза и смотрит вниз, на себя, он весь состоит из сверкающего серебра, без признаков пола и силы. Когда он дотрагивается до своего лба, слышится звон металла о металл.
— Как ты чувствуешь себя, Оаким? — спрашивает Анубис.
— Я не знаю, — отвечает он, и голос его странный и хриплый.
Анубис делает знак, и ближайшая сторона разделочной машины становится зеркалом.
— Посмотри на себя.
Оаким смотрит на сверкающее яйцо — свою голову, желтые линзы — свои глаза, сияющую бочку — свою грудь.
— Люди могут начинать и кончать самыми разнообразными путями, — говорит Анубис. — Некоторые начинают так, как машины, и медленно завоевывают свою человечность. Другие могут кончить машинами, медленно теряя человечность в течение своей жизни. То, что потеряно, всегда может быть возвращено. То, что найдено, всегда может быть потеряно. Что ты, Оаким, человек или машина?
— Я не знаю.
— Тогда разреши мне запутать тебя еще больше.
Анубис делает знак, руки и ноги Оакима отпадают в сторону.
Его металлическое туловище звякает о каменный пол, катится, потом останавливается у самого трона.
— Теперь ты лишен подвижности, — говорит Анубис.
Он вытягивает вперед свою ногу и дотрагивается до крохотного выключателя на затылке Оакима.
— Теперь у тебя отсутствуют все чувства, кроме слуха.
— Да, — отвечает Оаким.
— А теперь тебя подсоединяют… Ты ничего не чувствуешь, но голова твоя открыта, а сейчас ты станешь частью машины с мониторами, которая поддерживает весь этот мир. Смотри на него, на весь!
— Я смотрю, — отвечает он и осознает каждую комнату, коридор, зал в этом всегда мертвом, не бывшим живым мире, который никогда и не был миром, созданным звездным взрывом и животворящим огнем, а миром, сделанным, сколоченным и соединенным, склепанным и сваренным, изолированным и украшенным не морями, землями и воздухом, но смазкой, металлом и камнем, и стенами энергии, висящими вместе в ледяной пустоте, где не светит никакого солнца, и он ощущает расстояние, стрессы, вес, давление, материалы и тайное количество мертвых. Он осознает волны движения, проходящие сквозь Дом Мертвых. И он течет вместе с ними, познавая бесцветный цвет восприятия.
