Вернуть изобилие - Гринленд Колин (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
— Думаю, у нас нет никакой возможности выпить чашечку кофе? — спросила Табита.
Саския снова вытянула руки. Это были просто руки, самые обыкновенные.
Табита проверила свой ручной монитор. Роботы сделали все, что могли.
— Элис, я заперла двери в трюм?
— НЕТ, КАПИТАН.
— Позови роботов внутрь и запрись. И дай мне знать, готова ли ты к полету.
— ТЫ ХОЧЕШЬ ПОЛУЧИТЬ ПОЛНЫЙ ОТЧЕТ О ПОВРЕЖДЕНИЯХ, КАПИТАН?
— Нет. Одно слово. Достаточно и одного слога.
— ПЛОХО.
— Как у нас с работоспособностью?
— 78.65%
— Этого хватить, чтобы взлететь?
Последовала кратчайшая пауза.
— ТОЛЬКО-ТОЛЬКО, КАПИТАН.
— У нас хватит мощности для взлета?
— ТОЛЬКО-ТОЛЬКО, КАПИТАН.
— А чтобы доставить нас на орбиту?
— ТОЛЬКО НЕ ОЧЕНЬ НАДОЛГО, КАПИТАН.
— Мы можем сейчас быстренько что-нибудь предпринять, чтобы улучшить свои шансы?
— А КАКИЕ У НАС ЕСТЬ ПРИСПОСОБЛЕНИЯ?
— Оглянись вокруг.
— ИЗВИНИ, КАПИТАН, Я НЕ МОГУ ЭТОГО СДЕЛАТЬ.
— Это Венера, Элис, — вставила Саския.
— РЕКОМЕНДУЮ НЕМЕДЛЕННО ВЗЛЕТАТЬ, — тут же откликнулась Элис.
— Я думала, ты можешь, — Табита сложила руки на пульте и на минуту позволила своей голове упасть от усталости и облегчения. Сознание того, что у нее все еще есть корабль, частично сняло напряжение, в котором она находилась. — Первоначальный прогрев, Элис. Сообщай о любых аномалиях. Поговори с компьютером-графиком и разработай нам хорошую орбиту.
— ЧТО ОЗНАЧАЕТ «ХОРОШАЯ ОРБИТА», КАПИТАН?
— Та, на которой мы можем вращаться.
— АЙ-АЙ-АЙ, КАПИТАН.
Табита подняла голову и смотрела на Саскию, не веря своим глазам.
Саския с несчастным видом смотрела через дыру в ветровом стекле на мокрый лес.
Табита снова уронила голову. Мягко покатала свой шлем взад-вперед на руках. Скосила глаза вверх, на монитор трюма.
— Не волнуйтесь, Гектор, м-р Фраск, — сказала она. — Они вас не потревожат.
Фраск не двигался. Он лежал, подозрительно следя за тремя роботами, с серьезным видом закатившимися в свои гнезда, закрыв за собой дверь.
Табита была уверена, что он ее слышит.
— Мы в любую минуту будем взлетать, — сказала она ему громко.
Саския расстегивала свои ремни.
Табита с удивлением посмотрела на нее.
— Я его похороню, — сказала Саския. И встала.
Табита пришла в ужас.
— У нас нет времени, — запротестовала она. — Мы улетаем совсем ненадолго — Элис, ты уже рассчитала орбиту?
— ВЫЧИСЛЯЮ, — отозвалась Элис.
— Я похороню его, — повторила Саския.
Она спустилась по трапу, нашла тело своего брата в гробу из Правда-Сна и потащила его в шлюз. Бросив взгляд на Табиту, она закрыла за собой внутреннюю дверь.
Разъяренная, Табита отсоединилась, поднялась и последовала за Саскией. Она встала у иллюминатора, выглядывая наружу. Марко нигде не было видно.
К счастью, Саския поняла их отчаянное положение; либо она с самого начала не собиралась разводить особых церемоний. Пройдя через шлюз и открыв внешнюю дверь, она стояла на пороге, держа на руках гроб. Из всех способов, какими они обнимала брата: любовно, во время представления, страстно — это был последний, самый странный.
Она глубоко вздохнула, отчаянно вскрикнула и выбросила серо-серебристый цилиндр за порог.
Он упал в грязь с громким всплеском и стал постепенно исчезать из виду.
Саския стояла и горько плакала, подняв руки, словно собиралась поймать Могула, если он вдруг передумает и вместо того, чтобы нырять, прыгнет на борт.
— ОРБИТА РАССЧИТАНА И ЗАНЕСЕНА В БОРТОВОЙ ЖУРНАЛ, — вызвала Элис. — ПРОШУ РАЗРЕШЕНИЯ НАЧИНАТЬ…
— Вперед, Элис.
Внешняя дверь закрылась и отворилась внутренняя. Саския вошла, двигаясь, как во сне, с озабоченным видом.
Она упала в объятия Табиты, когда шлюз закрылся.
— Наверх, — сказала Табита, поддерживая ее. — Единственное, что мы можем сделать, — это сидеть там, наверху и очень громко визжать, — сказала она. — И надеяться, что кто-нибудь заметит нас до того, как мы упадем.
— Визжать? — переспросила Саския.
Табита повела ее назад в кабину и показала на считывающее устройство.
— Здесь координаты этого места, — сказала она. Помогая Саскии забраться в ее кресло, Табита нагнулась над пультом, нажимая последовательность выключателей и клавиш. — А теперь садись к этому конусу и делай автоматический повторяющийся цикл, — сказала она. — Если поблизости кто-то есть — туристический автобус, межконтинентальный транспорт, кто угодно, может, они подойдут и подберут нас. Если нет, кто-то в любом случае услышит позывные, и они будут обязаны подойти и проверить.
— Обязаны, — повторила Саския, неумело нажимая клавиши, в то время, как Табита усаживалась в свое кресло.
На мониторе продолжал крутиться неподвижный фраск: спереди, сбоку, сзади, спереди, сбоку, сзади.
— Ладно, — сказала Табита. — Давай посмотрим, что произойдет, если я нажму вот это.
И нажала выключатель.
Кабина наполнилась красным светом. Раздался высокий жужжащий гул.
Саския закончила автоматический повтор и вошла. Бросив еще один быстрый взгляд на экран, где изображение фраска разрывали и искажали зигзаги помех, Табита сражалась с управлением рефракции.
Все было вялым, все жужжало. Под полом раздавалось медленное неровное постукивание.
Саския встревоженно посмотрела на Табиту:
— Это Марко? — спросила она.
— Нет, так оно и должно быть…
Корабль страшно трясся, его подбрасывало вверх и вниз. Ползучие растения на корме соскальзывали, падали; Элис рванулась назад, ее двигатели выбрасывали в жаркий лес волны грязи. Под их ногами поползла маленькая лавина незакрепленного мусора.
— Табита! — раздался далекий голос, пробивавшийся сквозь шум двигателей и помехи. — Вернись! Ты не можешь так поступать, не можешь так поступить со мной, не можешь…
Женщины переглянулись.
— Это Марко, — сказала Табита. — Держись, Марко, мы ненадолго, — позвала она. Табита сильно сомневалась, что он услышит ее или вообще что-нибудь в реве, поднятом кораблем и сопровождаемом хором разъяренной венерианской фауны.
Какой-то пронизывающий, сверлящий звук стал перекрывать гул. Они поднимались, потом снова падали в свой «гамак», который прогибался, таял и горел под ними. Они шатались, скользя и плавая во влажном и жирном воздухе. Над ними бились и раскалывались верхушки уродливых деревьев. Фраск пытался что-то сказать по коммуникатору. Его голос был совершенно не слышен.
По мере того, как ужесточался старый спор с гравитацией, Табита почувствовала, как ее сжало в объятиях поле кресла-паутины, отталкивая все внешние силы. Сейчас, подумалось ей, и наступает тот момент, когда Венера разорвет нас на куски, на сей раз как следует.
По кабине метался свирепый ветер, подхватывая мусор. Швы, как старые, так и новые, трещали, а на панели хлопали и гудели огни. Вой протеста перешел в пронзительный крик чистой бешеной ярости. Элис была сконструирована и построена именно для этого спора; ее строили и перестраивали; ее сбивали и восстанавливали, чтобы бросить назад, в битву. Она и на этот раз собиралась выиграть спор, даже если это будет в последний раз.
Саския смотрела на Табиту, и Табита поняла, что кричит во весь голос, приветствуя каждый сантиметр, на который поднималась Элис.
— Давай, Элис! — теперь они кричали вместе. — Давай, Элис! Задай ей хорошенько!
Элис рывком накренилась, сильно заваливаясь на левый порт, тошнотворно завывая на высокой ноте и рыская вокруг зенита, словно собиралась повернуться вокруг своей оси в небесах. Гром гремел, гремел и завывал.
Табита сидела за пультом и изо всех сил выравнивала дифферент, вытаскивая кашляющий двигатель левого борта из его сна грубой силой и механическим надругательством. Ползучие растения хватались за косые крылья и рвались, хлестали обожженный воздух. Они взбирались наверх. Они взбирались наверх.
Клейкая атмосфера Венеры цеплялась за них, пока Элис боком разрывала ее, разрезая песчаные тучи правым крылом, выплевывая статику и потерянные вещи, изрыгая кислотный пар. Она хрипло ревела, как демон. Медленно, а потом быстрее и быстрее зеленый горизонт позади них стал загибаться назад.
