Демон - Варли Джон Герберт (Херберт) (книги полностью .txt) 📗
— Оно живое! Живое! — вопила девушка, но у Конела не было времени посмотреть. Он продолжал поворачивать, и бомбадули позади снова рассредоточились. Когда Конел решил, что у него есть свободная секунда, то взглянул вправо. С искаженным от омерзения лицом Искра топтала что-то черное — а это черное извивалось, подпрыгивало и дымилось. У твари оказалась пасть, и она то и дело хватала Искру за ноги. Наконец, прямо на глазах у Конела, Искре удалось накрыть монстра одной из свободных краг от бронежилета и что было силы придавить ногой.
Раздался грохот, будто рванула петарда, и нога Искры подскочила так, что колено попало точно по подбородку. Свист, который Конел уже слышал и раньше, сделался более надсадным, и он увидел, как крагу утягивает в десятисантиметровую дырку в полу.
Времени для дальнейших раздумий уже не было. Вот-вот — и он вспахал бы песчаную дюну. Успев притормозить, Конел понесся над пустыней, делая семьсот километров в час, в пятидесяти метрах над дюнами. Левое крыло мучительно визжало.
И опять не было времени подумать, ибо бомбадули по-прежнему висели у него на хвосте и стреляли.
— А-а, ч-черт, — проревел Конел. — Вот теперь достали! — Точнее было не сказать. Конела охватила дикая ярость, и ему уже на все было наплевать. Тогда, почти не думая, что делает, он тормознул, по-прежнему изо всех сил виляя, и пошел вверх, пока не решил, что места хватит. Затем он снова прибавил ходу, до упора высылая ручку управления вперед.
На мгновение они оказались в невесомости, затем перегрузки стали все плотнее притягивать их к ремням. Теперь «стрекоза» летела прямо к земле — не слишком далеко внизу. Пять «жэ», шесть, семь. Десять «жэ» — и их лица побагровели. Земля же тем временем с мучительной неспешностью вращалась под ними. Снаружи стонало крыло, а внутри Конел все прикидывал, не слишком ли круто он срезал. Внешнюю петлю плотнее было просто не сделать. Оставалось только надеяться, что бомбадули следуют позади, и еще — что вскоре он увидит прокрадывающийся сверху клочок неба.
Небо Конел увидел сквозь пол. Затем оно стало расти. Мелькнула смутная мысль, что позади послышались два взрыва, и Конел даже сумел улыбнуться, хотя мысли ползли как улитки. Если он все сделал правильно, то два бомбадуля только что вспахали пустыню.
Дальше он летел ровно, кверху дном. Песок был так близко, что казалось — протяни руку и коснешься.
С предельной осторожностью Конел повел «стрекозу» выше, пока не счел, что ему хватит места для обратного переворота. Он успел взглянуть на Искру. Та сидела зеленая. Будь у него время, Конел чувствовал бы себя точно так же, но крыло уже дребезжало ему в самое ухо. Он медленно поднялся до одного километра, трижды сбавляя ход, как только левое крыло начинало колыхаться. Небольшой самолетик стал напоминать автомобиль, который потряхивает на ухабистой дороге. Снова взглянув на крыло, Конел заметил, что оно уже держится на одном тонком кронштейне, — и вырубил мотор. В мертвой тишине ползли они по воздуху.
— Прыгаем! — скомандовал Конел и стал следить, как Искра справляется с дверцей. Девушка забыла, где кнопка снятия ремней безопасности, так что Конел сам шлепнул по ней, вытолкнул Искру с сиденья, проследил, как она толкается вверх и наружу, а потом выпрыгнул в противоположном направлении и стал падать.
Он досчитал до десяти — при цифре семь зубы застучали, ибо Конел еще никогда не парашютировался, — и дернул за кольцо. Парашют раскрылся, резко рванул Конела вверх, и пилот облегченно выдохнул, огляделся и заприметил два столбика пламени, где разбились его преследователи, а затем увидел и яркий оранжевый цветок парашюта Искры. Итак, один за пятерых.
Услышав о случившемся, Гея побагровела.
— Он подверг опасности моедитя! — проревела она и принялась метаться взад и вперед по и без того вспаханным-перепаханным землям Преисподней. Всем пришлось поспешить, чтобы убраться с дороги. Многим повезло.
— Кому это, интересно, он служит? — гремела она. — Никакого риска! Никакого риска, когда речь идет о моем младенце! Разве я ясно об этом не сказала?
Раздались утвердительные выкрики. Болексы немедленно принялись подыскивать лучший ракурс, карабкаясь друг на друг будто жуки в банке.
Гея подняла руку — и настала мертвая тишина, если не считать жужжания камер. Богиня сжала кулак размером с товарный вагон, и молния обрушилась с неба, создавая вокруг нее пурпурные нимбы. С искаженным от гнева лицом Гея отвела руку назад, словно собралась бросить дротик, и действительно швырнула — только не дротик, а нечто вроде сгустка ненависти в сторону Мнемосины.
Высоко на центральном тросе с грохотом рванули топливные баки люфтмордера. Ночники и боковухи зашлись пламенем — и внезапно для себя поняли, что рванулись в свои первые и последние полеты, чтобы взорваться, когда кончится горючее. Четыре бомбадуля тоже вспыхнули. Происходящее вышло ярким и шумным и очень напоминало взрыв традиционного японского пиротехнического снаряда под милым названием «Букет хризантем». Когда все закончилось, в Гее остались лишь девять боевых групп люфтмордеров.
Робин, Крис и Сирокко увидели представление, и Сирокко осторожно его обогнула, но с троса уже не спустилось ничего, чтобы их преследовать. Тогда Сирокко убрала крылья так, что они почти слились с фюзеляжем, и направилась к месту, полному черного дыма. Она продолжала вызывать Конела, но ответа не получала.
Притормозив у двух одинаковых столбов дыма, Сирокко принялась кружить. Все трое страшно боялись выяснить, что один из двух погребальных костров отмечает могилы Конела и Искры.
Наконец в небо выползла сигнальная ракета, и тремя минутами позже Сирокко уже легко садилась. Она еще не успела выключить мотор, когда Крис и Робин, выпрыгнув из кабины, уже спешили навстречу двум фигурам.
Конел невесть как ухитрился подвернуть лодыжку. Сирокко и в голову не приходило, что такое возможно на мягком песке. Затем она вспомнила, что так и не удосужилась провести с ним парашютные тренировки, хотя множество раз собиралась.
Конел обнимал Искру за плечи, а та его — за пояс, и двигаться они умудрялись никак не медленнее, чем при четвертной гравитации человек может ходить. Искра была сантиметров на десять выше Конела, а у того на губах застыла дурацкая ухмылка. Сирокко даже призадумалась, так ли уж сильно болит его нога.
