В мире фантастики и приключений. Выпуск 4. Эллинский секрет - Стругацкие Аркадий и Борис (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗
Альберт оказался прав. Не то что четверти, даже и десятой шашлычного жезла невозможно было проглотить.
Натуральное мясо и вправду пахло чем угодно, но не мясом — дымом, угольями, сажей, пережаренным жиром, жилами, костями. И в нем не было той сочности и свежести, той ароматной мягкости, что радуют в настоящем синтетическом мясе. Я жевал кусок, перекатывая его из одного угла рта в другой, он был весь собран из каких-то терпких нитей и неперекусываемых железных пленок.
Если бы такую продукцию выдали в столовой, все кухонные автоматы немедленно бы отправили на завод на перемонтировку за полной непригодностью.
Мэри, усердно жевавшая кусок, вдруг с отвращением выплюнула его в траву.
— Наплевательское отношение к великим традициям, — сказал я. — Не кажется ли вам, Мэри, что вы оскорбляете тех, кто жил задолго до нас?
— Мне кажется, что вы не в себе, — огрызнулась она. — Раньше вы при каждом слове попеременно краснели и бледнели, сейчас вы только красны. И вы многословны, этого тоже за вами не было.
— Вы не отвечаете на мое… на мой призыв… нет, вопрос! Итак, я говорю, что вы осуждаете еду, которая тысячи лет…
— Выпейте еще, — посоветовала она.
— Наполните бокалы! — возгласил Ромеро. — Пусть льется по жилам чудесный напиток древних.
Я выпил. Меня мутило от жира, осевшего на зубах и на языке. Снег падал все гуще, он становился мельче. Небо темнело, земля светлела, торжественная белая одежда заволакивала землю. Земля засыпала. Мне тоже захотелось заснуть, я покачнулся и чуть не упал в костер. В ужасе я оглянулся, не видел ли кто, как я внезапно ослабел.
Каждый был занят собой, на меня не глядели. Огонь костра боролся со снегом, сучья парили, дым вставал зонтом, лишь в глубине тускло тлел жар и змеились глумливые огоньки. Я не мог оторвать глаз от костра.
— Вам плохо? — спросил Альберт. — Поедемте лучше домой. Мне тоже надоело это скучное варварское веселье.
— Как? — переспросил я. — Я молчу. Я не говорил, что скучно. Я переживаю случившееся, дорогой… Альберт. Не надо пропускать лучшего времени для пищеварения. Итак, что вы сказали?
— Ладно, посидим еще, — согласился он. — Только дальше, по-моему, будет еще скучнее.
Кто-то запел, Ромеро подхватил. Сперва звучало два голоса, затем вступили Мэри и Альберт, и песня стала всеобщей. Я тоже подтягивал, но тихо, чтоб не мешать певцам, я редко попадаю в лад. Потом я замолчал, лишь слушал и оглядывался.
И мало-помалу, по капле, по слову, по взгляду, по жесту я стал проникать в сумрачную картину дикарского таинства, совершающегося вокруг меня.
С невидимого неба обильно валил свет, посередине тускло парил костер, а кругом костра люди, раскачиваясь, невпопад ревели песни. Я с ужасом открывал на каждом лице еще неизвестные мне выражения ярости, воинственного одушевления и жестокого восторга. Люди, мои соседи — я сам был не больше чем одним из них, ничуть не лучше любого из них, — радовались неизвестно чему, опьяненные, обожравшиеся, темно ликующие.
Я закрыл глаза, но страшная картина гремящих вокруг костра людей с тупо пьяными рожами не пропала, а усилилась. Я снова раскрыл глаза. Люди все так же сидели кружком и что-то надрывно выли сливающимся в один звук пением. Я вспомнил о моих товарищах, разбросанных по звездным просторам, никто из них и помыслить не мог, чем мы сейчас заняты.
Я встал и подобрался к Мэри. Она с испугом взглянула на меня.
— Вставай! — приказал я.
Для убеждения я рванул ее за руку.
— Что с вами? — говорила она. — На вас лица нет! Неужели на вас так плохо подействовало вино? Эли, вам надо принять лекарство…
— Хватит! — требовал я и тянул ее за собою. — К чертовой матери это чертово!.. В общем, мы едем! Садись в авиетку!
К нам подскочил обрадованный Альберт:
— Я с вами! Ну, молодцы, наконец надумали!
Мы бегом пустились к авиеткам. Мэри уже не упиралась, даже обогнала меня. У авиеток нас настиг тяжело дышащий Ромеро. Он схватил меня за плечо, я едва устоял на ногах.
— Ну! — сказал я. — Не очень, слышишь ты!
— Вот, значит, как! — с какой-то злой язвительностью сказал он. — Умыкание невест — так это когда-то называлось. А меня, по-вашему, не надо спрашивать? У вас не явилось мысли, что я могу быть против, любезный Эли?
— Нет. Не явилось, — сказал я. — Зато мне явилась другая мысль. — Я повернулся к Мэри и Альберту: — Вы летите домой, а я немного задержусь. Нам, как старым друзьям, надо кое о чем потолковать с Павлом.
— Я не позволю!.. — начал он, но я стал между ним и авиетками. Он замолчал, всматриваясь в мое лицо. Я тоже молчал.
— Мы вас ждем! — крикнула Мэри. Ее авиетка унеслась в темноту снегопада, за ней пропала авиетка Альберта.
Только после этого я заговорил.
— Теперь можно не стесняться, — сказал я. — Какой вывод вы собираетесь сделать из данного происшествия, высокоуважаемый Ромеро?
Он сперва повернулся к распевавшим у костра людям, потом со злой усмешкой поглядел на меня. В темноте, слабо озаренной снегом и бликами костра, я видел лишь его белое лицо, усмешку и сверкающие глаза.
— Когда-то был хороший обычай, — сказал он медленно. — Если двух мужчин разделяла женщина, они сами решали свой спор, не прибегая к помощи Охранительниц, Больших и Малых и прочих Справочных и Академических. Вы меня понимаете, высокомудрый Эли? Я согласен на любой вариант — шпаги, пистолеты, винтовки… Оружие возьмем из музея.
Я изучал его бешеное лицо, стараясь сообразить, насколько он серьезен.
— Я не такой поклонник старины, как вы, — ответил я. — Что до меня, то предпочитаю для дуэли аннигиляторы. Тут есть некоторое преимущество перед прежними формами поединков — побежденный увеличивает собою мировую пустоту…
— Короче говоря, вы отказываетесь из трусости, — сказал он надменно. — Могу вам сказать одно: трусостью еще никто не покорял сердца женщин.
— Да? — переспросил я, надвигаясь на него. — У вас, конечно, опыт — такой покоритель сердец!.. А не приходит вам в голову, рыцарь мужества, что я сейчас схвачу вас за грудки и выбью вашей стройной фигурой дупло в одном из дубов?
Теперь и он изучал мое лицо, пытаясь разглядеть, как далеко я готов пойти. Когда он заговорил, голос его звучал спокойно и хмуро:
— Что же, такой способ тоже был — драка на кулачках, зубами и ногами. Лично я не поклонник неандертальских манер. Но если вы настаиваете…
— Нет, — сказал я. — Это вы настаиваете, а не я. Я хочу спать, а вы мешаете мне возвратиться домой. Пустите вы меня или нет? Еще минуту я потерплю…
Он колебался всю отпущенную ему минуту. Зато теперь он снова был прежний — ироничный, немного высокомерный, любезный Ромеро.
— Вы правы, мой друг. В наше время кулаком не завоевывают сердца женщин. И в пылу наших споров я позабыл, что меня ждут гости. Пренебрегать обязанностями хозяина в старину почиталось не меньшим грехом, чем показать трусость. Видимо, я опьянел. Я, как и вы, в первый раз пробую старинное вино. Желаю доброго сна.
Он пошатнулся, поворачиваясь. Я поддержал его. Он высокомерно отвел мою руку.
— Стой! — сказал я с яростью. — Должны же мы когда-нибудь поговорить, как друзья, Павел? Не идите к костру, вам не место там.
— Позвольте мне самому выбрать себе место. И разрешите вам заметить, проницательный друг, я не нуждаюсь ни в чьих советах.
Я опять не пустил его.
— Я не советую, а спрашиваю. Почему вы на Земле, а не на Оре? Что вам делать сейчас на Земле?
— Странный вопрос! — сказал он, пожимая плечами. — А что мне делать на Оре? Вы, кажется, забыли, что там ваша сестра?
— Я ничего не забыл. Вы должны лететь на Ору.
Он уже не вырывался.
— Вы преувеличиваете мою выдержку, — сказал он сумрачно. — У нас с Верой нет дорог друг к другу. Если бы вы знали, как безобразно мы поссорились еще тогда, на звездолете…
— Я видел вашу ссору. Это получилось случайно, но я все видел.
— Значит, вы видели и то, как хладнокровно она прогнала меня? По-вашему, это можно снести?
