Защитный механизм - Кудрявцев Леонид Викторович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
Харлам вглядывался в дальний угол двора, где сидела Катрин, про которую, похоже, забыли. Свет костра бросал причудливые блики.
Харлам вздрогнул.
Черт, а вдруг, если учесть, что оборотни все-таки оказались реальными существами, где-то есть ведьмы, дьяволы, сатана? Может быть, мнемоудар – их рук дело? Да нет, оборотней еще объяснить можно, а это… Не должно такого быть.
Два Ножа между тем вошел в раж.
– Значит, ты догадываешься? – быстро говорил он, время от времени поглядывая на своих товарищей. Все-таки очень ему хотелось перевербовать Харлама, так сказать, публично. Авторитет – штука хорошая. – Да, именно так. Ты подумай. В нашем распоряжении целая страна! Причем свеженькая, только со сковородки. Здесь можно сделать все, что угодно. Даже если хроноклазм больше не будет расти. Того, что появилось, достаточно. Что здесь есть? Кучка народа, заметь, разрозненная. Если их объединить, это будет сила. Да нам подчинится весь мир! У нас же в руках прошлое всей планеты. Пойми, мы сможем шантажировать прошлым всех. Кто будет воевать против собственного прадедушки или же самого себя на двадцать лет моложе? Да никто. А мы сможем диктовать условия всем. Этому миру не хватает малости – единства.
– Ну да, – Харламу показалось, что силуэт Катрин слегка дрогнул и словно бы изменился. – Только ты ошибаешься. Если бы здесь были осколки из прошлого нашего мира, он бы давным-давно превратился в хаос. Нет, скорее всего то, что вдруг – из прошлого мира, параллельного нашему. Слышал о теории параллельных миров? И потом, как помнится, раньше ты не очень уважал закон. С чего это вдруг ты его полюбил?
– Да потому что его буду устанавливать я, – самодовольно улыбнулся Два Ножа и встал. – Я стану тут главным. И я не буду жесток. Вот посмотри, тебя схватили на месте преступления, а я добр и даже приказал снять наручники. Хотя мог бы по закону повесить тебя на первом же суку.
– Ого, повесить, – пожал плечами Харлам. – За что?
– А как шпиона. Шпионов, как ты знаешь, во все времена непременно вешали. Я не знаю, с какой целью ты проник сюда, да меня это и не интересует. Собственно, какая тут может быть цель? Посмотреть и разведать, как у нас идут дела. Эти трусы снаружи никогда не рискнут сунуться внутрь большим числом, а будут посылать таких, как ты, шпионов, которых любой правитель первым делом повесит. Я тоже могу.
– А где же выход? – сказал Харлам, чтобы потянуть время и тоже встал.
– А выход один. Иди служить ко мне. Обмундирование, жратву и прочее – гарантирую. А в будущем – высокий пост. Вот, например, длинный – мой будущий военный министр, а тот, в кружевах, – министр финансов. А ты кем хочешь быть? Шефом тайной полиции? Ей-богу, тебе это подойдет. Ну как? Что ты на это скажешь?
Теперь их нужно было отвлечь.
– Что я думаю? – Харлам неторопливо обошел вокруг костра и двинулся к воротам. – Я так думаю, что это мне не подойдет. Увы…
Он увидел, как один из бандитов схватился за карабин. А до ворот оставалось еще метров десять, и нужно было еще успеть откинуть засов. На это времени уже не хватало. Харлам хорошо понимал, что все теперь зависит от Катрин. А если она не сможет?
Оттолкнув ногой набегавшего справа длинного, Харлам извернулся и бросился к воротам. Какая-то женщина уже бежала к нему, визжа и размахивая над головой мачете. Но она была далеко. Крутнувшись на месте, Харлам сделал обманное движение и с оттяжкой врезал ближайшему бандиту по физиономии, да так, что его карабин отлетел далеко в сторону. Потом, подскочив к воротам и нокаутировав другого, схватился за засов, но тут возле его головы свистнула пуля. Это был аргумент.
Он поднял руки и повернулся. Ухмыляющийся Два Ножа целился ему прямо в лоб.
– Допрыгался? – злорадно спросил он.
С того места, где была Катрин, метнулась серая тень. Два Ножа дико вскрикнул и уставился на свою насквозь прокушенную руку. А огромная волчица уже кинулась к другому бандиту и ударом когтистой лапы располосовала ему лицо.
Мгновенно двор превратился в ад.
Бородатый бродяга выстрелил в волчицу из старенькой трехлинейки и, расставшись с половиной левой ягодицы, истошно вопя, упал на землю. А серый вихрь продолжал крутиться по двору, расшвыривая все новых и новых бандитов, которые выскакивали из дома.
Медлить было нельзя. Харлам откинул засов и, выскочив на улицу, побежал прочь. Катрин догнала метров через сто.
Позади слышались выстрелы, кто-то кричал: «Гранату, бросай гранату!», а они улепетывали со всех ног и, казалось, сам черт их не догонит. Погони не было. Очевидно, бандиты не рискнули покинуть свою крепость ночью, но стреляли изрядно. Катрин и Харлам свернули на соседнюю улицу, потом на следующую и, только нырнув в какой-то двор, остановились.
Двор был как двор, темный, захламленный. Харлам сел на мостовую и замер. Катрин положила свою огромную голову ему на колени и блаженно скалила клыки, а он, повинуясь странному порыву, наклонился и поцеловал ее в холодный, влажный нос. Так они и замерли в темном, грязном дворе, тесно прижавшись друг к другу, человек и волчица, забыв обо всем. А когда это мгновение прошло и они отодвинулись друг от друга, Харлам, обернувшись, увидел, что позади, перекрывая выход на улицу, стоят два оборотня и внимательно их рассматривают.
Равнодушие навалилось на Харлама.
Ну, конец так конец. Да и черт с ними! Он смертельно устал от всего этого и не сделает больше ни одного движения, чтобы спастись. Пусть нападают! По крайней мере, это безумие кончится.
Харлам услышал, как зарычала волчица, но безразличие еще не прошло, и поэтому он лишь тупо гладил ее по голове и блаженно улыбался.
Волки изготовились для прыжка…
И тут их настиг мнемоудар.
Огромный, сверкающий консервный нож вонзился между ними и мгновенно, с противным скрежетом, вскрыл жестяную шкуру земли, обнажив ее голубые, слабо фосфоресцирующие, мгновенно затвердевшие внутренности, превратившиеся в кумачовые плакаты, на которых кириллицей было выведено: «Мясные консервы – наша честь, ум и совесть». А через эту надпись уже лезло гигантское щупальце. Оно схватило Харлама за ногу и потащило в радужный колодец времени, все глубже и глубже, навстречу искривленному зеркалу, которое замкнуло его в свои холодные объятья, пропустило сквозь себя в странный, такой же, как и оно, искривленный мир, где он проснулся в маленькой избушке и, умывшись свежей родниковой водой, пошел с рогатиной на медведя. Но по дороге рогатина напилась луковым запахом до голубых чертиков и, когда они пришли на место, не стала легонько гладить медведя по животу, чтобы он выделил сладкий сок, а так саданула его по ребрам, что он от неожиданности свернулся и ушел в послезавтрашний четверг. А Харлам решил наказать рогатину за непослушание, погнался за ней, но свалился в старый шурф, когда-то давно выкопанный секретаторами для того, чтобы прятать в нем свои секреты и который теперь считался заброшенным. Правда, оказалось, что медоносные свинки уже наполнили его доверху всякой всячиной. Пришлось созывать на помощь жителей деревни. По этому поводу устроили вечеринку, на которой пили восхитительный, сладкий-сладкий, собранный рано утром, пока роса, липовый медок и ели чуть горьковатые, но все же чудесные корневища майской жужелицы, которая цветет раз в десять лет, да и то под новый год.
Все веселились, пели и плясали. Гудели буйзолынки и далеко разносился разухабистый припев модной песенки, «Хей, каблук, расплющь в лепешку, не жалей в веселье ног!»А Харлам, блаженно закрыв глаза, танцевал. И когда очнулся, увидел, что стоит на палубе корабля, и почувствовал на губах горьковатый вкус морской воды. Над головой у него вдруг захлопали паруса. И он им благодарно поклонился, ожидая, что хлопки перерастут в настоящую овацию. Но тут откуда-то сбоку показался черный корабль, над которым развевался флаг с черепом и костями, и через пять минут в воздухе засвистели абордажные крючья. Харлам хотел было им объяснить, что свистеть, пусть и на открытом воздухе, неприлично, но на палубу полезли какие-то странные люди в полосатых ночных колпаках, размахивая саблями и протяжно воя. Харламу эта игра понравилась, и, чтобы ее поддержать, он спустился вниз и, вытащив старинный, оставшийся от прадедушки, крупнокалиберный пулемет, славно повеселился. Правда, потом он так и не смог сообразить, куда же девались пираты, но на это уже не оставалось времени, так как теперь он шел по пыльной караванной тропе.