Озеро - Кудрявцев Леонид Викторович (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗

Леонид Кудрявцев

Озеро

* * *

Над черными громадами домов висела бледная луна. Призрак вышел из-за угла и двинулся ему навстречу. Некрупный призрак в плаще и помятой шляпе, с худым лицом и щетинистым подбородком. Да к тому же еще и нетрезвый…

Остановившись, Прохор засунул руки в карманы и сказал:

– Ну, ты! Чего ты?.. Иди, иди, у тебя свои дела, у меня свои.

Призрак что-то невнятное промычал и, ударив себя кулаком в грудь, исчез в стене ближайшего дома. Прохор пожал плечами и, тщательно выбирая дорогу, но несмотря на это ежеминутно попадая в лужи, пошлепал дальше.

Где-то противно кричал птеродактиль. Ветер шевельнул волосы, принеся с собой прохладу, и тут же стих. На ближайшей крыше обнимались и целовались еще два призрака.

Он свернул в проходной двор, долго карабкался по кучам мусора, битого стекла и два раза чуть не упал, сначала поскользнувшись на какой-то липкой и вонючей дряни, а потом – когда под ним рассыпалась горка битой черепицы. Серые тени перебегали дорогу. А в конце пути с крыши дома, возле которого он проходил, упал кирпич и с треском разлетелся на мелкие кусочки.

Все же он дошел и долго возился с дверным замком, ни за что не желавшим открываться. Наконец ключ повернулся, дверь со скрипом отворилась, и Прохор, ругаясь самыми последними словами, вошел в дом.

Он прошел длинным, неосвещенным коридором мимо комнаты Профессора, из которой доносилось пощелкивание и пахло серой, мимо комнаты Торгаша, где было тихо. Неожиданно обернувшись, увидел, как из логова Торгаша выскользнуло что-то серое, расплывчатое и, быстро-быстро пробежав по коридору, вдруг пропало.

Усмехнувшись, Прохор вошел в свою комнату и, мягко прикрыв дверь, остановился, нащупывая в кармане спички.

Он зажег стоявшую на столе свечу, отпил из помятого бидончика пару глотков воды и, стряхнув с усов капли, стал растапливать печку. После того как «буржуйка» весело загудела, он сел к ней спиной и некоторое время глядел на Кроху, спавшего приоткрыв рот и тихонько посапывая. На правой щеке у него отделился кусок кожи и виднелось черное мясо. Прохор перевел взгляд на Пэт. Она лежала свернувшись клубком, подложив под щеку узкую ладонь. Дальше, возле самой стены, раскинув полные руки, спал Март. Круглый живот его то вздымался, то опадал.

Вздохнув, Прохор подошел к окну и долго смотрел на ночной город. Где-то далеко, кварталов за пять, полыхало зарево – то ли пожар, то ли призраки веселились.

Прохору стало тоскливо. Он подумал о том, что когда-нибудь все это кончится, надо только терпеть, стиснуть зубы и надеяться на лучшее, потому что хуже уже некуда. А еще он немного удивился своему такому долгому терпению, и, наверное, в этом удивлении была также гордость, поскольку мало кто столько вытерпит, а он вот смог. Главное, быть спокойным и знать – так и должно быть, слепо верить, что все это рано или поздно кончится.

Он повесил пальто на гвоздик, разгрузил карманы и, оглядев внушительную кучку картошки, подумал, что пальто у него действительно замечательное, а особенно глубокие карманы…

После того как появились угли, он положил на них картошку и прикрыл ее золой. А сам сел возле «буржуйки» и грелся, покуривая заплесневелую сигарету. Он с наслаждением вдыхал сладковатый дым, размышлял о том, что надо бы достать Марту хорошее пальто и лучше бы с такими же замечательными карманами, как у него. А Кроху придется отдать призракам, никуда не денешься. Он еще много о чем думал. Например, о жившей в соседнем доме длинноволосой девочке, однажды, на улице, остановившей его, тогда еще несмышленого балбеса, и признавшейся в любви. Она просто подошла и сказала: «Я тебя люблю». Он же от неожиданности растерялся, выдавил из себя: «Даже так?» – и бросился от нее бежать, как от морского чудовища.

Интересно, где она теперь? Кто знает? Может, сидит точно так же у печки и вспоминает о том, как однажды призналась в любви одному юному придурку и как он позорно при этом струсил? Тут он подумал, что быть этого не может. Скорее всего она превратилась в серую тень и шастает по ночному городу, а может, подалась к призракам. Скорее всего…

А потом картошка испеклась, и он, вытащив ее из печки, разложил на четыре порции. Замер, прикидывая, кого будить первым. Но тут Март дрыгнул во сне ногой, а так как лежал у стены, то нога провалилась в нее по колено, очевидно, высунувшись на улицу. И пока Прохор с изумлением на все это глядел, Март вытащил ногу и поджал ее под себя.

Прохор зачем-то потрогал стену возле постели Марта и уже хотел пощупать его самого, но передумал и вернулся к печке. Как-то сразу заледенев, он переделил картофель на троих и стал будить Пэт с Крохой. Это было тяжким делом, потому что просыпаться они не хотели, а только сворачивались в клубки, как ежики, и старались прикрыться одеялами.

Тогда он плеснул на них водой, и минут через пять Пэт уже уплетала ароматную, горячую печеную картошку. А Кроха ел прямо с корочкой, на зубах хрустели угольки и вокруг губ появился черный налет. Прикончив свою порцию, он выцыганил у Пэт еще одну картофелину и, тотчас же с ней расправившись, мгновенно заснул.

Прохор ел неторопливо, смотрел на Пэт, любуясь ее хрупкой тепличной красотой, будившей в нем жалость и желание защитить.

– А Март? – спросила она.

– Он уже наелся, – сказал Прохор и поспешно поинтересовался, как дела. Пэт стала рассказывать, как они сидели, ждали его, и только Март один раз выходил за водой, был очень долго, но вернулся пустой, хорошо хоть вернулся. А еще кто-то стучал в окно, но они не открыли, а Кроха плутует в домино, а Март в последнее время какой-то молчаливый и раздражительный. И вода кончается.

Она все рассказывала и рассказывала, а Прохор смотрел на нее, забыв обо всем, очарованный лицом этой девочки, потому что оно было прежним, таким, как недавно и так невозможно давно.

Она опустила голову на старый ватник, заменявший ей подушку, и еще что-то говорила, но голос становился все тише. Прохор доел картошку и пристроился рядом. Они немножко пошептались, а потом уснули.

Проснулись утром – от грохота. За окнами двигались батальоны шкафов и этажерок, роты трельяжей и диванов, бригады столов и легионы стульев, а также козетки, кушетки, тумбочки и еще множество другой деревянной и пластиковой мебели. Все это двигалось вдоль по улице, сталкиваясь, сдирая друг у друга полировку и устилая асфальт осколками зеркал.

Из подъездов выбегали люди, ошалело рассматривая странное шествие. Но кое-кто уже сообразил что к чему: двое самых предприимчивых ринулись в мебельную колонну, отбили понравившийся шкаф и, как он ни отмахивался дверцами, как ни упирался, утащили во двор своего дома, где намертво привязали к дереву. Тут все очнулись. Появились веревки, лица людей стали азартными, а руки приготовились хватать.

Получилась настоящая охота. Люди вытаскивали из колонны стулья и табуретки, тумбочки и деревянные кровати, с шутками-прибаутками вязали их и тотчас же затаскивали в квартиры. Кто-то уже рубил стульям ножки, чтобы не сбежали, еще кто-то разбивал шкаф, а с верхних этажей кричали:

– Выбирай посуше. Чтобы хорошо горело!

Но колонна шла вперед и была слишком огромна, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Не так уж много оставалось людей, чтобы причинить ей заметный ущерб.

Не обошлось и без призраков. Они устроились на крыше одного из зданий и с хохотом смотрели бесплатное представление, встречая каждую удачную поимку одобрительным гулом. А когда какому-нибудь дивану все же удавалось ускользнуть, пронзительно свистели в два пальца, как бывалые голубятники.

На другой крыше сидел птеродактиль и, тараща полуослепшие глаза, шипел, расправлял и собирал кожистые веера крыльев, собираясь взлететь, но не решаясь отдаться на милость суматошной дневной жизни.

Его заметили. Все мгновенно позабыли про мебель. Кое-кто полез по карнизам, не сводя глаз с аппетитной добычи. По нынешним временам столько мяса – это что-то невероятное.