Человек с железного острова - Свиридов Алексей Викторович (бесплатные версии книг TXT) 📗
А вот и ребята вернулись, ну я вас сейчас обрадую! Реакция, как я и ожидал, слабая. Подумаешь, мы и сами с усами. Ну и ладно, спокойней спать. Это им, а мне до отбоя предстоит еще длинный разговор с бербазой, после которого я долго и сосредоточено омываю лицо холодной водой, соскребая усталость и отупение после часового спора, с применением демагогии, угроз и нереальных обещаний.
Разрешение-то я получил, но сколько крови себе попортил! На дворе уже ночь стоит, тусклая и беззвездная, прожектора заливают светом поляну. Вот прошли двое – на ночные наблюдения, наверное, и снова безлюдно. Дождя нет, и я решил выйти посидеть на воздухе перед сном. Лавочка холодная, но это даже приятно. Сижу и мыслю о том, о сем, спокойно да лениво, и сначала даже не вздрагиваю, когда рядом в землю врезается камень. Большой, с футбольный мяч, и летел он со большою скоростью, не отскочил только потому, что в намокшую рыхлость клумбы попал. Следующим номером программы оказывается небольшой град из пяти-шести булыжников, который стучит по окну и стене. Летели они, видать, с западной стороны, и рассудив так я кидаюсь вперед – под прикрытие ангара. А небо уже рассекает ком огня – попадание в крышу, огонь растекается по ней и копоть щедро срывается с оранжевых языков. Прожектора разворачиваются, и теперь западная часть поляны освещена прекрасно, но до леса на ней пусто.
Я прячусь под стеной ангара, и наблюдаю, как как еще один большой снаряд крошит в щепу скамейку, на которой я только что идиллически сидел. Костер на крыше уже выглядит целым пожаром, но я знаю, что ей ничего не будет, и спокойно смотрю на буянящее пламя. В ангаре жужжит мотор, и в проеме появляется легкий гусеничный транспортер с пулеметом в башенке, и я прыгаю на него, пока он еще не разогнался. На мой стук люк открывается, и я валюсь вниз, глотнув напоследок горелого керосину. В транспортере сидят трое местных и двое моих – в кольчугах и шлемах, успели облачиться, а я к примеру как был – в рубашке и брюках, правда при пистолете на боку. Водитель забирает безумную скорость, вылетает с поляны, и сразу сворачивает на еле заметную просеку – сквозь стеклоблоки видно, как по бортам вездехода колотят ветки. Один из нашей команды, Длинный, советует по-простецки, забыв в азарте обо всем:
– Алек, ты без панциря, лезь в башню, эй, кто там, дай место!
Из башни выпрастывается некто в легком жилете, а я, улучив момент между бросками машины, втискиваюсь между фиксирующими досками. Ну-ка? Ничего особенно сложного. Нашлемный прицел, и механизм башни с ним связан, оптики почти нет – справлюсь. Впереди скачет пятно света от прожектора, а вон и огонек мелькнул, на него берем. Итак, на прорехе в плотной лесной заросли стоят две свежесрубленных катапульты, одна из них изготовлена к выстрелу, и в лапе пылает очередная зажигательная бомба, рядом костерчик, еще несколько глиняных горшков и кучка камней. Ни одной живой души. Десант спешивается, и чуть потоптавшись, решительно устремляется в темноту, а в машине остаюсь один лишь я. В наступившей тишине пламя клубится особенно зловеще, тут явно и смола, и сера и еще что-нибудь.
Пока суть да дело, разбираюсь с управлением, и довольно скоро уже можно глядеть на местность в тепловом, или А-спектре, чем и занимаюсь весь следующий час, пока охотники не возвращаются, и не просто, а с добычей возвращаются. Связаны руки, ноги спутаны, как у коня какого, идет-бредет диверсант, совсем пацан однако. Бледный, злой, и хромает – нога видать растянута, так что путы пожалуй здесь и лишни. Одет он с головы до ног в серую рванину, хотя нет, на ногах у него неожиданно хорошие сапоги красуются. Его впихивают через кормовой люк, и мы отправляемся в обратный путь, только сначала водитель таранит и размочаливает гусеницами обе катапульты, и еще долго на траках вертятся и мелькают горящие ошметки.
Мой предшественник по башне уже снимает показания, а верней пытается снимать – пацан молчит, и это продолжается до конца дороги, до ангара то есть. Первые звуки пленник издает, когда его ведут по подземной галерее в жилой корпус – задев больной ногой за угол коротко и недовольно стонет, а в это время между хозяевами идет спор, где разместить добычу, карцера в здании не предусмотрено. Брада решает отвести парня в обычную гостевую комнату, и пока местный доктор занимается растянутой ногой, все присутствующие выслушивают историю поимки – в общем ничего особенного. Эсте – один из моей команды – углядел следы, а дальше сложности никакой не было. При поимке парень сопротивлялся «навроде кошки в ванной», а потом утих вдруг.
– Так, – тянет Брада, – размещать его погодим, а пусть сначала с ним побеседует Леший и…
– А может я? – перебиваю, – опыт есть, да и вообще, пойму его лучше.
Леший соглашается, и парня ведут в приемную, а мне по дороге Леший объясняет:
– Запись, анализ и прочее нас не касается. Ты главное на экранчик поглядывай, остальная публика в кабинете засядет, может вопрос какой подкинут, или что сообщить захотят.
Приемная – стол, стулья, и маленький черный прямоугольничек экрана – я его вижу, а посетитель нет. Леший усаживается в центральное кресло, ждет, когда я притулюсь сбоку, а затем говорит в пространство: «Ну что, давайте сюда этого сопляка.» Еще минута – дверь открывается, и сопляк входит. Ох ты! Серые лохмотья с него сняты, и под ними оказалась снежной белизны тонкая рубаха с золотыми загогулинками по краям, и штаны хорошей темно-красной ткани. На сапожки я уже обращал внимание, а теперь все вместе образует высокородного аристократа. Смотрит презрительно – «ерунда, таких я не боюсь». Леший заводит беседу: – мол так и так, никто пока тебя, мальчуган, не трогает, и вообще никакой гадости не замышлялось ни против кого, ты бы уж объяснил в чем дело, а потом вместе покумекаем, как уладить. Лицо у парня все презрительней, хотя сейчас, кажется, он себя уже искусственно распаляет. На этом его, пожалуй, можно и поймать.
– Ладно, Леший, он тебя понимать не хочет. Дай-ка я займусь. Эй, ты, молокосос! (Насколько он меня младше, если по внешности, то лет на пять-шесть). Теперь слушай меня. Ваши выходки мешают нам спокойно жить – это надоедает. Пожалуй, уже надоело. И скоро такими как ты займутся всерьез. Я вижу, ты не из простых, тем хуже. Мы найдем и твою семью, и сообщников, и заставим горько пожалеть о своей наглости. Вы еще не чувствуете на себе и сотой доли могущества людей железных островов! А с тобой мы поступим просто – заставим проглотить порошочек, после которого все слова, которые есть в твоей птичьей головенке полетят, как пчелы из улья, толкаясь и толпясь у выхода!
Я делаю театральную паузу перед новой порцией похвальбы и угроз, но парнишка горда отвечает:
– Ты меня очень напугал, уртаз! Я готов упасть перед тобой на колени и плакать, просить помилования. Наверное, тебя испугается и Верховный Король, который только и заботится о том, чтобы оградить ваш поселок от бед и напастей.
Хохочу:
– Король! Да что же это за король, который не может выразить свою волю иначе, чем послав шайку бродяг в компании с расфранченным сопляком кинуть несколько камней – словно в деревне склочный сосед ночью мажет соседям двери грязью, трясясь от злобы и страха!
– Я… Мы… От таких сопляков как я ты скоро будешь убегать и прятаться, а Верховный Король всегда знает, что делает. Он еще не брался за вас серьезно! – парень уже распалился, орет в азарте не тише, чем я свою грозную говорил, верит дурачок, что я тоже его ненавижу. Ну, а что теперь ты на такое ответишь?
– Ну и правильно, а что за нас браться. Мы условия соблюдаем, так что же ваш благородный правитель гневаться изволит, да еще таким базарным способом?
– Унглинги всегда идут впереди короля, а о благородстве не уртазам судить.
На экране появляется надпись «Хватит, он и вправду ничего дельного не знает. Кончай ругань.»
– Ладно, – говорю я уже нормальны голосом. – Как тебя хоть зовут? Не век же друг на друга рычать будем.
Парнишка явно опешил, не хотел наверное, а вот отвечает тоже вполне мирно «Ингельс», а потом спохватывается:
