Большая лагуна - Жемайтис Сергей Георгиевич (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
— У нас есть карта побережья, — ответил белобрысый. — Спасибо за угощение.
— Я поеду с вами, — сказал Антон.
— Напрасно беспокоитесь, — обиделся студент, — у меня права вождения первого класса.
— Но кто нам вернет катамаран? — улыбаясь, спросил Антон.
— Я, конечно. Отвезу ребят на семьсот восьмой и на семьсот десятый и заеду за вами. Мне все равно надо побывать на Центральном, поговорить кое с кем. Я буду здесь через четыре часа. — Студент умоляюще посмотрел на Антона, в то же время стараясь сохранить на лице железное спокойствие.
Его друзья — пять девушек и трое юношей — напряженно молчали. И для них решался вопрос величайшей важности: доверит ли им этот человек корабль и позволит ли совершить самостоятельный рейс, пусть всего в двадцать миль, по величайшей лагуне, где еще недавно свирепствовали гигантские морские звезды и глубоководные кальмары.
Антон переглянулся с Ивом и сказал:
— Хорошо. Отправляйтесь одни. Катамаран оставьте на последней станции, мы прилетим за ним на авиетке. Счастливо, друзья!
Действительно счастливые друзья расселись в гондолах, кто-то включил проигрыватель, и под звуки там-тамов и дикое завывание труб кораблик отвалил от причала. Белобрысый студент, теперь он оказался в форменной фуражке с эмблемой капитана дальнего плавания, взял под козырек и перевел рычаг на «самый полный».
Вера сказала с улыбкой:
— Необыкновенно славные ребята, и как ты хорошо сделал, Антон, что доверил им катамаран! Теперь они на седьмом небе.
— Вспомнил свои студенческие годы, когда кажется, что ты мудростью стал выше профессоров и способен на все великие подвиги.
Возвращались подводные охотники. Первым показался из воды Хикару, за его спинной плавник держалась Наташа. Она откинула маску за спину и крикнула:
— Есть! Во какой! Тосио подстрелил. Я промазала, а Костя с Хикару были загонщиками.
Вынырнули Костя и Тосио. Поднялись по трапу, неся в сетке десятикилограммового тунца и множество крупных креветок.
Наташа побежала под душ и долго не возвращалась. За это время Тосио выпотрошил тунца и принялся священнодействовать у газовой плиты, стоявшей на причале. Костя с самым серьезным видом ассистировал ему. Он признавал, что в кулинарном искусстве уступает своему другу, и безропотно подчинялся каждому его жесту. К тому же Костя любил хорошо и обильно поесть. Часть тунца повар приказал отнести в холодильник — тунцовое филе будет подано на закуску в сыром виде, остальная часть подверглась сложной обработке и, снабженная специями, в большой жаровне тушилась на медленном огне. Тосио принялся за креветок. Костя отделял шейки, очищал их, повар готовил тесто, в которое их закатают и изжарят в пальмовом масле. Но были еще голотурии; кроме пойманной утром, сейчас прихватили со дна еще две штуки. Тосио намерен был приготовить их по-китайски — с овощами, креветками, курицей, консервированной ветчиной — и подать под острым соевым соусом.
— Отлично! Отлично! — повторял Костя и, преисполненный уважения, называл друга «Тосио-сенсей» и проявлял необыкновенную расторопность, носясь от холодильников к плите и обратно.
Поверх плавок Тосио приказал повязать ему полотенце, а на голову надеть белую лабораторную шапочку. И Костя облачился в такой же наряд и, спасая глаза от раскаленных брызг масла, надел защитные очки.
Выбрав свободную минуту, Костя забежал под тент и, смахивая пот со лба, сказал:
— Чудо что получается! Обед из десяти блюд, не считая десерта, две бутылки сухого вина, соки, бутылка пива… Какая жалость, что мы не захватили шампанского. Никто не думал, что получится такой дивный день.
Антон сказал:
— Есть и шампанское. У нас с Верой сегодня знаменательный день, вот мы и захватили пару бутылок.
— Костя! — позвал Тосио.
— Сейчас, сенсей!.. Извините! — И он побежал к плите.
Наташа с чемоданом в руке прошла в большую комнату Тосио. Там уже стоял накрытый стол, веяло прохладой. Через стенку доносились мужские голоса и смех. Вера сидела на татами, обхватив колени. При виде подруги она всплеснула руками.
— Натали! — только и смогла она сказать и стала, охая и ахая, разглядывать ее со всех сторон.
Наташа действительно преобразилась и еще больше похорошела. Она надела светло-зеленое платье из китайского шелка, ухитрилась сделать прическу, увенчав ее черепаховым гребнем. Платиновые серьги с большими изумрудами, окаймленные мелкими бриллиантами, необыкновенно шли к ее зеленым глазам и нежно порозовевшей коже лица без признаков косметики, только на левой щеке чернела бархатная мушка, имевшая какой-то тайный смысл в далеком XVII веке. Видно, Наташа где-то отыскала, что значит этот символ женского кокетства времен серенад и дуэлей. Вера перевела дух.
— Ты непостижима, Натка. В такой глуши — и так одеться! — Она невольно бросила взгляд на свои шортики и блузку, которая совсем недавно казалась ей такой нарядной, а сейчас словно полиняла, сникла перед лицом такой красоты и изящества.
Наташа раскрыла чемодан:
— Вот. Правда, выбор здесь небольшой, всего три платья. Размер у нас один. Они почти не помяты. Тебе пойдет это лиловое. И в коробочке есть рубиновое колье. Живо, а не то сейчас нагрянут мужчины. Чем они там занимаются?
— Видимо, тоже прихорашиваются. А я все забыла на Центральном посту. Не думала, что будет такой пышный прием.
Раздались шаги у дверей.
— К нам нельзя! — сказала Наташа.
— Но у нас пережарится тунец! — воскликнул Костя, и в его голосе прозвучал неподдельный испуг.
— Убавь огонь, — посоветовала Наташа.
— Но здесь нет зеркала, — сказала Вера, оглядывая комнату.
— Должно быть, в стенном шкафу, вот здесь, в углу. Ну конечно, как хитро запрятана ручка. — Она распахнула дверь, в обратную сторону которой было вделано большое зеркало. — Как будто ничего. Сойдет, — сказала она, мельком оглядев себя. — А я-то забыла о существовании этого зеркала и одевалась и причесывалась наверху, в лаборатории, перед оконными стеклами и шкафами. А ты, Вера, прелесть в этом платье и колье. Постои, а серьги! Какая я бестолковая, ведь есть и серьги. — Она порылась в шкатулке и извлекла из-под пуговиц, булавок, брошей серьги работы древних индийских ювелиров. Надень-ка. О! Очень и очень. Прими от меня все эти безделушки как свадебный подарок.
— Благодарю.
— Теперь, — сказала Наташа, — что-то надо сделать с твоей прической. У тебя такие чудесные волосы, что мудрить с ними нечего, надо только их чуть организовать. Не беспокойся, у меня здесь целый набор шпилек…
Костя несколько раз подходил к дверям, вздыхал, ворчал, пока его не уводили Ив и Тосио.
Через час с четвертью перед истомленными мужчинами наконец распахнулась дверь-окно. На пороге стояли преображенные Наташа и Вера. Платья из тончайшего шелка, драгоценности оттеняли их красоту. Они были босы, как индийские танцовщицы, и это придавало им еще больше прелести.
С минуту пораженные зрители хранили восторженное молчание, затем дружно зааплодировали, и Костя сказал:
— Из-за этого стоило подождать с обедом. Вы и так были прекрасны, но то, что вы сделали с собой за каких-то два часа, в состоянии выразить в стихах только один хозяин этой хижины, и то, боюсь, у него не хватит слов… Но боги всемогущие! Кажется, что-то подгорело! — И он бросился к плите.
Ив, Тосио и Антон остались недвижимы, любуясь девушками. Вера подошла к Антону, взяла его под руку, отвела к лестнице, спросила:
— Ну как? Действительно ничего?
— Еще как ничего!
— Но у меня нет туфель к платью.
Антон посмотрел на ее босую узкую ножку и, улыбаясь, ответил:
— Не нужно никаких туфель.
— Правда? А ты чувствуешь, какие духи? Только к этому платью.
— Нет, мне кажется, такой аромат присущ только тебе одной.
— О льстец!.. — Их голоса затихли, они зашли за дом.
— Ну, а кто мне подаст руку? — спросила Наташа и подошла к Тосио. — Ну, что ты молчишь? Предложи мне руку. Веди меня к столу. Пожалей Костю. Или я тебе не нравлюсь во всем этом?
