Большая лагуна - Жемайтис Сергей Георгиевич (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
Возвращались комбайны. У них сработало реле времени, и машины плелись в гараж, оставляя за собой гладкие блестящие полосы. Сегодня впервые за много недель они «скосили» полную норму белковой водоросли и вдобавок собрали около трех тонн микрокоровок, которых охотно принимают заводы по переработке продуктов моря.
Меня охватило приятное чувство хорошо поработавшего человека, плоды труда которого осязаемы. Обыкновенно в этот предзакатный час я купался, но сегодня Лагуна казалась неприветливой, злой, полной враждебных существ. Явственно проплыли в сознании кадры встречи с пришельцем, безмятежное лицо Наташи, беспомощный Пуффи, завораживающие фиолетовые глаза… Какое счастье, что я захватил ружье!..
В тишине послышался еще очень далеко шлепок о воду и характерный вздох дельфина. Кто-то очень спешил. и как будто сюда. Прошла минута, другая, теперь уже не оставалось сомнений, что дельфин на рекордной скорости мчится к моему причалу.
Это был Пуффи! Он подлетел, приветствуя меня пронзительным свистом.
— Ты один? — спросил я через гидрофон.
— Пуффи один. Гера, Хох, Протей — сын Протея, мама Нинон, Бела остались в мелководной луже, куда не пробраться пришельцу. Они очень боятся пришельца.
— Почему ты называешь его пришельцем, а не сыном Великого Кальмара?
— Потому что это одно и то же. Я не боюсь больше пришельца. Пуффи не боится никого! Не боится большой белой акулы, барракуды, мурены. Пуффи хочет быть таким, как ходящие на задних ластах! Почему ты не идешь ко мне? Прыгай! Или ты теперь стал труслив, как бабушка Гера, что увела всех в теплую жалкую лужу? — Из потемневшей воды донеслось пофыркивание, напоминающее саркастический смех.
Как прав был Пуффи! Страх сковал мои члены, стал непреодолимым барьером. Казалось, что никакие силы не смогут меня толкнуть в зловеще мерцающую воду. Закат выдался необыкновенно пышным, Лагуна трепетала, впитывая в себя последнее тепло и щедрые краски уходящего солнца.
— Прыгай, Ив! Ты же говорил мне, что мы с тобой хозяева Лагуны, а не тот похожий на осьминога пришелец. Двигай задними ластами, Ив!
И я прыгнул в прохладную воду.
ВЕСЕЛЫЕ СВАДЬБЫ ИГРАЮТ НА ФИДЖИ
Этого еще не бывало: Тосио проснулся от ярких солнечных лучей, ударивших в лицо. Обыкновенно его будил Джон за десять минут до рассвета. Вот он сейчас стоит на полированной полке для книг и как ни в чем не бывало улыбается своей вечной улыбкой, покачивая головой. Джон — универсал: он еще и часы, и каждый кивок его головы — секунда, ушедшая в вечность. Часы без стрелок в руках Джона показывали шесть часов двадцать минут.
Тосио уже вскочил, словно его подбросило пружинами, и первым делом раздвинул створки седзи — деревянные рамы, затянутые матовой бумагой, и в его жилище ворвался поток прохладного бриза. Седзи носили универсальный характер: выполняли функции стены, окна и дверей. Затем Тосио шагнул на зеленый пружинящий мат, покрывающий бетонную площадку перед домом, и стал проделывать гимнастические упражнения, недовольно поглядывая на Джона. Собственно, Джон здесь был ни при чем, он только преобразовывал электрические импульсы в звуковые колебания, которые получал от компьютера со второго этажа, и крохотную частичку своего электронного мозга уделял тому, чтобы человек, живший этажом ниже, не нарушал биоритмы, записанные в его генетических часах. Сегодня перед рассветом пришлось заменить целый блок в системе памяти, поэтому человек встал позже на пятнадцать минут. Компьютер ответит устами Джона, если его спросят о причине вопиющего нарушения распорядка дня, но человек уже вошел в ритм бодрствования, выполнил набор упражнений, заставивших кровь быстрее проникать в сокровенные уголки его сильного тела, вселяя в него бодрость и радость жизни. Осталось последнее из гимнастического ритуала — плавание, и он, разбежавшись, взлетел в воздух, описав плавную кривую, пробил упругую поверхность воды и уже плыл среди причудливого леса водорослей, кораллов, врезаясь в пестрые стаи рифовых рыбок; они его не боялись, давно убедившись, что это темное шумное существо не опасно.
Тосио плыл с открытыми глазами, любуясь пробуждением Лагуны. Солнечные лучи еще падали косо и, рассеиваясь в толще воды, создавали матовый полусвет. В чаще гигантских ламинарий таился полумрак, не менее опасный, чем кромешная ночная тьма; там еще вспыхивали голубые и зеленоватые огоньки креветок, крохотных кальмаров, осьминогов, а может быть, и чудовищ куда пострашней, поднявшихся из глубин на ночную охоту и запоздавших покинуть риф. Туда Тосио не подплывал. Он прошел метров двадцать, не погружаясь в глубину, шумно вынырнул на поверхность и поплыл, взбивая ногами бурун пены. Подплыв к нижней площадке бетонного трапа, он с ходу выскочил на нее и остановился, тяжело переводя дух. Ежедневно его утреннее купание проходило в обществе дельфинов, надежно его охранявших. Подплыв к трапу, он, не выходя из воды, по обыкновению, несколько минут разговаривал со своими друзьями, делился с ними планами на день. Вчера пришло распоряжение послать дельфинов на соседнюю тунцовую ферму, вокруг которой бродили белые акулы. Тосио, проделывая дыхательные упражнения, чувствовал себя одиноким; он так свыкся с шумной веселой семьей Матушки Симы. К тому же каждое утро он получал от нее на завтрак устриц, гигантских креветок, рыбу. «А сегодня у меня только что-то из консервов», — подумал он, поднимаясь по трапу.
Тосио ошибся: в холодильнике оказалось только несколько банок сока манго, а есть хотелось необыкновенно, он даже почувствовал болезненный спазм в желудке. Пришлось еще раз опуститься в Лагуну. Недалеко от причала, с южной стороны, находилась небольшая колония морских гребешков. Тосио взял сетку и электрический гарпун на тот случай, если подвернется небольшая рыба
— как раз на завтрак. Рыбу ему подстрелить не удалось: вокруг вертелась только мелочь вроде рифовых рыбок.
«Наверное, на сетке с прошлого раза осталась слизь и кровь от тунца», — подумал Тосио, наблюдая за осмелевшими рыбками-бабочками. Морские гребешки, как только на них ложилась тень или они ощущали движение воды, мгновенно сжимали створки раковин и, используя реактивную силу вытолкнутой воды, отлетали в разные стороны, поднимая песчаные облачка. Все же Тосио удалось сунуть в мешок пару гребешков — вполне достаточно для скромного завтрака, а Тосио ел мало. Но тут он заметил голотурию, притаившуюся среди ветвей кораллового куста, и потянулся к ней рукой. Морской червь, почувствовав опасность, применил единственную свою защиту — выбросил все свои внутренности; обыкновенно подводный хищник набрасывается на них и медленно погибает жалкой смертью — внутренности ядовиты. Такая операция не причиняет никакого вреда голотурии, внутренности вырастают снова. На этот раз враг оказался разборчивее: он, не посмотрев на приманку, сунул выпотрошенную голотурию в сетку.
Поднимаясь на поверхность, Тосио услышал характерное пощелкивание дельфина. «Должно быть, гость», — решил Тосио: он хорошо знал язык своих дельфинов, а этот, чувствовалось, попал в незнакомое место и осторожно прощупывал своим ультразвуковым локатором окрестности биостанции. Дельфин находился еще далеко, Тосио увидел его только через несколько минут после того, как поднялся на причал. Тосио приветствовал гостя, подняв руку. Дельфин подплыл к причалу и довольно внятно пожелал Тосио хорошего дня. Тосио не знал этого дельфина. У него была серебристая кожа и большие печальные глаза, изобличавшие преклонный возраст.
Тосио подошел к гидрофону и сказал:
— Рад приветствовать тебя, брат Моря. Вижу, ты приплыл издалека и тебе необходим отдых, будь дорогим гостем. Там, где ты находишься, есть лежанки с мягким покрытием, располагайся на любой из них. А пока извини меня, я должен себе приготовить завтрак. Хотя я сейчас принесу все необходимое к гидрофону, и мы сможем продолжить беседу. Меня звать Тосио.
— Имя мне твое известно.
— Кто же тебе его сообщил?
