Узкие врата (СИ) - Дубинин Антон (читать книги без регистрации TXT) 📗
Алан, ощутив, как сначала накатывается внизу живота, а потом медленно отступает тошнотворный липкий страх — быть битым — посмотрел на Фила с тоскливой нелюбовью и во всем с ним согласился. В подвал, так в подвал. И в самом деле, чего ж здесь еще сидеть. Хотя изначально, с утра, он был твердо намерен провести в Центре Веры все трое суток подряд, почти не трогаясь с места — днем и ночью.
— Ладно… Пошли.
До чего же противно быть трусом, думал Алан, шагая с отсыревшим рюкзаком на плечах и радуясь, что темно. Не видно, как щеки глупо покраснели… Самое странное, что трусость словно бы притягвает неприятности. Ну что бы ему сделали эти парни? Гуляют себе люди, очень надо им кого-то бить! Однако при виде их Алан уже заранее понял, что вот сейчас они на него навалятся разом, все четверо… И тем просто ничего больше не оставалось, как подойти и гнусным голосом спросить, который час! Хорошо, что им Фил ответил…
Какой-то я после второй драки в Сент-Винсенте стал не такой, горестно думал Алан, протискиваясь в узкое подвальное окошко. Я же раньше ничего не боялся… ну, почти. А теперь — от любого незнакомца чуть повыше меня ростом готов убежать и залечь в кустах, чтоб не заметил… Хорошо еще, что Фил на свете есть. Может, он во всем и прав, Фил — что он такой? Может, как раз таким и должен быть настоящий мужчина?..
Настоящий мужчина Фил, светя фонариком, устраивал на картонках ложе на двоих. На этот раз он поступил иначе — расстегнул и постелил один спальник, сверху накрыл другим.
— Так теплее, — пояснил, не оборачиваясь. — Друг об друга греться можно. А то еще раз промерзну — и эта чума проклятая опять прицепится…
Алан удержал при себе сообщение, что ненавидит спать под одним одеялом, и более того — даже и не уснет при таком расположении. Он молча стянул кроссовки и улегся лицом к трубе, крепко сжав зубы. Фил примостился рядом, благоухая одеколоном — в этой парикмахерской, видно, им поливали всех без разбора, не спросясь их желания. Алан весь напрягся, когда тот внезапно в темноте прижался ему спиной к спине; был он почему-то очень горячий — может, у него жар? Хорошо хоть, не кашляет больше так ужасно… Хотя мне-то что, я же все равно не засну, злобно подумал Алан, уже проваливаясь в сон — и успел удивиться, что все-таки засыпает, перед тем как сделать это окончательно…
Следующее утро застало их в полной боевой готовности, на скамейке посреди города Файт. Дурацкое это сидение на площади началось в половину восьмого утра, по воле Фила, на самом рассвете протрубившего подъем. В буднее утро площадь была немногим более оживлена — люди шли на работу, по обеим улицам трещали машины. На двух дураков, сидящих на скамейке под постаментом, порой бросали вскользь удивленные взгляды. Делать парням больше нечего в понедельник утром. Небось, неформалы какие-нибудь, вон, с рюкзаками, а светленький даже и длинноволосый…
Мороси, слава Богу, пока не было — но висел над землей утренний туман, серая мокрая дымка, так что даже парикмахерской на другой стороне почти не было видно. Только красные буквы светлели — «Салон…», и рисунок дамской головки, словно бы плавающий в воздухе.
Алан слегка дрожал от утреннего холода. Было ему, кроме того, очень тоскливо и безнадежно. Как-то все не так, как-то все неправильно и глупо… Оказаться бы сейчас дома, в постели. Он уже почти забыл, как это — спать на простыне, под одеялом! И даже душащая тоска, что в соседней комнате стоит пустая кровать Рика, проснулась бы не сразу. А потом, часов через десять. Часов через десять крепкого сна в тепле…
Фил, бросив на товарища косой взгляд, поднялся.
— Присмотри за вещами. Пойду куплю кой-чего.
— Чего?
— Да так, согревающего… Настойки, например. А то ты что-то стал похож на мокрую курицу. Верней, на цыпленочка.
Алан чувствовал себя настолько несчастным и замерзшим, что даже проглотил «цыпленочка» без малейшего протеста. Проводил широкую спину Фила, переходящего Монкенское шоссе, почти благодарным взглядом. Что-то вроде заботы, а? Что-то вроде приязни к своему спутнику?
Фил скрылся за облезлой дверью магазина, и Алан вдруг физически ощутил, что не может тут один оставаться. Просто сейчас помрет — и даже неизвестно, отчего. Хотелось, как ни жаль, сесть и в голос повыть — надо же было что-то сделать с этим дурацким, беспричинным, невыносимым страхом! Как будто рядом находится такое зло… которого исполнен весь город… что человек просто не может. Не может его выносить рядом с собой в одиночестве! Точно этот город подобрался, как зверь, и следит за тобой, чтобы улучить момент и броситься, и…
Порвать. Раздавить.
Алан больше не мог, нет, правда не мог. Он разок оглянулся на брошенные под скамью рюкзаки — еще утащит кто-нибудь, а, кому они нужны, такие здоровенные, кто тут себе враг, чтобы их утаскивать — и зарысил вслед за Филом. Ему не вещи нужны, ему нужен ты, А-алан Э-эрих… Ему… Под самым носом у белого трайлера проскочил через дорогу, шмыгнул в магазинную дверь.
Фил уже отворачивался от прилавка, в руках — сегодняшний рацион: пакетик с какой-то розоватой полезностью, колбасой, что ли, под мышкой — батон, в другой руке зажата бутылка… Неопределенно-красная, клюквенная, кажется, настоечка.
В общем, обе руки заняты. Наверное, именно поэтому Фил и не засветил спутнику в нос, когда развернулся и увидел его пред собою.
— Ты чего здесь делаешь? А вещи что, бросил?
— На минутку, — Алан независимо покрутил рукой, уже сам стыдясь дурацкого порыва, погнавшего его сюда, поближе, под защиту. — Я думал, ты деньги забыл, — вывернулся он с изобретательностью пятилетнего, толкая от себя дверь. — А ты не забыл. Значит, пойдем обратно.
Фил взглянул ему в спину… по-филовски, но сдержался и ничего не сказал. Просто вышел вслед за ним.
Светофор замигал, меняя сигнал на красный, и Фил замер на узкой разделительной полосе. Алан успел заметить его почти неосознанное движение в свою сторону — чуть придержать, чтобы… Но Алан и сам остановился сразу, как положено — он совершенно успокоился и теперь не имел намерения перебегать дорогу, по-заячьи шугаясь из-под колес. Не имел.
Но — это Алан.
Не все остальные, кто переходил улицу вместе с ними, полагали так же, да их и не было вроде бы, этих остальных, по крайней мере Алан никого не видел, он смотрел только на светофор, да к тому же мальчик был со стороны Фила, а в сторону Фила и вовсе не хотелось смотреть, и поэтому…
В общем, мальчика он не заметил. Даже и не сразу понял, что произошло — какое-то мощное движение, словно бы ветер и нечто черное, и он только хлопнул глазами, подаваясь вперед… А автомобиль, темный кабанообразный джип, глухо взревев, уже куда-то делся, выбив мокрую пыль из-под толстых колес. Да он и не останавливался, наоборот, прибавил ходу. Короче говоря, разум Алана включился в действие, только когда все уже произошло — и черный Фил, наступив по дороге на отброшенную колбасу, уже раздавленную, уже несъедобную, склонялся над человеком, которого он толкнул.
Которого он, похоже, только что спас от смерти.
Мальчик лежал посредине шоссе, перечеркивая собой разделительную полосу, и Фил склонился, чтобы что-то сделать — кажется, рывком поднять его на руки — но не успел. Слегка взялся за его плечи (Алан, врубившийся наконец, что происходит, подсуетился рядом, озабоченно суя свои руки, куда не следует) — но тот, очнувшийся от мгновенного шока, уже зашевелился сам, подтягивая ноги, хотя еще не разлепляя глаз, и с горловым тоненьким стоном схватился обеими руками за затылок. Из правого уха тянулась струйка темной крови. Пробормотал смутно, едва разлепляя губы:
— О Господи Христе, Господи, мамочка…
Фил уже вздернул его на ноги, бесцеремонно отпихнув Алановы слабые и бесполезные попытки помочь. Спросил резко, как пролаял — и тот даже не сразу понял, что к нему обращаются:
— Номер запомнил?
— Какой номер? — глупо спросил Алан, в процессе вопроса понимая все же, о чем идет речь. Но ничего он, конечно же, не запомнил, да какое там, он вообще не вспомнил, не подумал, что надо посмотреть на номер, что у машин бывают номера… Все это слишком быстро случилось, он даже и не успел опомниться… Но Филу, кажется, уже не требовались объяснения. Махнуть рукой он не мог — вместо этого дернул щекой и тут же забыл про Алана целиком и полностью, подхватывая спасенного мальчика, почти беря его под мышку, чтобы перевести — перетащить через дорогу. Алан, осознавший наконец, что на их глазах машина едва не переехала человека, испуганно улыбнулся на вопрос подоспевшей парочки пешеходов и побежал следом. Но по дороге рефлекторно нагнулся, чтобы подобрать белеющий прямо на шоссе отброшенный сильным рывком длинный батон.
