В мире фантастики и приключений. Выпуск 3 - Варшавский Илья Иосифович (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗
Я люблю ходить по улицам, именно ходить, а не ездить. Я ищу контакт с тем миром, который меня окружает. Пешеходы не похожи на пассажиров. У них другое видение мира. Пассажиры внутренне устремлены к той точке, которую проецирует их сознание. Они здесь и не здесь… Подхваченные вихрем скорости, они мысленно торопят пространство, время и свое "я" Пешеходы не торопятся. Не тороплюсь и я.
Вот этого старичка я часто встречаю на набережной. Он тоже меня заметил и улыбается мне.
– Здравствуйте, - говорю я ему.
– Добрый вечер.
Мы идем с ним рядом. Он очень стар. Возможно, он еще помнит семидесятые и даже шестидесятые годы, подвиг Гагарина, первое посещение человеком Луны и Марса, биологические и эстетические дискуссии, волновавшие его бывших современников.
– В мое время, - рассказывает старик, - пешеходов было куда больше, но не потому, что людям некуда было торопиться. Транспорт был несовершенный. Здесь еще ходили троллейбусы и автобусы. А мой отец застал еще конку. Помню, как меня ребенком везли из Владивостока по железной дороге. Время текло не спеша. Я стоял у окна и смотрел, как менялась местность. Вам, молодой человек, случалось бывать на Марсе или Луне?
– Случалось.
– Мой сын посмеивается над земными расстояниями. Он недавно вернулся из космоса, работал на Марсе, побывал в окрестностях Венеры. Он говорит, что здесь у нас еще двадцатый век. Он удивляется, как можно терять драгоценное время на хождение. Он влюблен в скорость. И почти в отчаянии от того, что законы природы создали предел для человеческой техники.
– Что он имеет в виду?
– Скорость света. Ее человеку не обогнать.
– Как знать, - сказал я.
– Я вас не понимаю, молодой человек. Яснее выразите свою мысль.
– Человечество еще мало знает об истинных свойствах пространства.
Старик недоверчиво посмотрел на меня.
– Человечество… А вы что, не представитель человечества, что ли?
– Не совсем, - сказал я.
– А кто же вы?
– Это другой вопрос, - уклончиво ответил я.
– Вы оригинал. - Старик рассмеялся. - И лицо у вас не такое, как у всех. Странно, что вы никуда не спешите. Сколько вам, молодой человек, лет? Двадцать пять? Тридцать?
– Умножьте на десять. И вы не ошибетесь.
Зачем я это сказал? Для чего? Мне теперь уже было невозможно встречаться с этим стариком и разговаривать. Ничто так не отчуждает, как странность. Старик смотрит на меня испуганно. Мои слова нарушили незыблемую логику земных человеческих отношений.
– Кто же вы? - спрашивает он. - И откуда?
Я говорю ему:
– Кто же возьмет на себя смелость ответить на ваш вопрос? Кто мы? Откуда? Это предмет философии.
– А, - говорит старик обрадованно, - вы философ? Теперь мне все понятно.
Он снова обрел меня, а я его. И мы оба стоим счастливые.
На улице меня окликает женский голос:
– Николай!
Я оглядываюсь. Возле клена стоит та самая девушка, которая мне звонила. Тогда она назвала свое имя, и я его запомнил.
– Вера, - говорю я неуверенно и тихо.
Она радостно улыбается мне.
– Ну вот ты меня узнал, узнал наконец. К тебе вернулось наше прошлое, дорогой. Ты вспомнил меня. Было так странно и ужасно, что ты меня не узнавал. Сначала я думала, что ты шутишь. Но интонации твоего голоса, выражение лица опровергали это. Я была в отчаянии. Я не знала, что подумать. Но сейчас по твоим глазам вижу, что ты меня узнал. Наваждение прошло. Как я рада… Ты не представляешь, как я рада!
– Я тоже рад, - сказал я тихо.
Потом я подумал - она продолжает ошибаться и принимать меня за кого-то. Нужно убедить ее, что я однофамилец того, за кого она меня принимает. Но как объяснить ей то, чего я сам не понимаю, - сходство? Может, пока не разубеждать ее?
– Ты сейчас занят? - спрашивает она. - Мне хотелось поговорить с тобой, провести вместе вечер.
Я взял девушку под руку, и мы пошли.
Мне было приятно ощущать тепло ее круглой и сильной руки, слушать ее голос… Мы шли по городу. Пешеходов было мало, как всегда. Пешком шли только влюбленные, ходьбой они хотели замедлить миг, отделиться от толпы.
Стал накрапывать дождь.
– Помнишь, Николай, - сказала девушка, - как мы попали под ливень на Елагином острове. Лило как из ведра. Мы стояли под деревом. Помнишь?
– Помню.
Разумеется, я не помнил, да и не мог помнить то, что было не со мной. Зачем же я сказал, что я помню? Не знаю. Желание не расставаться с девушкой было сильнее меня.
– Недавно я вспомнила о дне Черного моря.
– О дне Черного моря? - удивился я. - Почему?
– Странно! - сказала Вера с упреком. - Неужели ты и этого не помнишь? Мы же познакомились на дне Черного моря возле Феодосии. Я работала в подводной экспедиции. А ты жил на спортивной базе и заплывал далеко в море со своим аквалангом. Не смешно ли, что первое наше свидание произошло на глубине двадцати метров. Над нами были волны. И я на всю жизнь запомнила тишину. Потом мы поднялись на поверхность, и ты меня спросил, как меня зовут. Я назвала себя. И ты себя назвал… Мы сидели на берегу у подножья Песчаной горы, помнишь?
– Помню, - сказал я неуверенным голосом.
И на какую-то долю секунды мне показалось, что я действительно помню этот эпизод.
В голосе девушки чувствовалась доброта, необычайная щедрость. Казалось, она дарила мне свое и чужое прошлое, прошлое, которое мне не принадлежало и не могло принадлежать, и я не в силах был отказаться от этого необыкновенного подарка.
– А помнишь, ты читал мне стихи какого-то старинного поэта. Мне запомнились они, и, если ты забыл, я тебе напомню.
– Прочти, - сказал я.
"Не я, и не он, и не ты,
И то же, что я, и не то же:
Так были мы где-то похожи,
Что наши смешались черты".
– Не нужно, - перебил я Веру, - не стоит читать дальше.
– Почему, дорогой? Тогда ты любил повторять эти строчки.
– А сейчас не хочу.
– Почему же? От времени они не стали хуже.
– Не знаю, - сказал я, - почему они мне разонравились.
– А я знаю, - сказала она тихо.
– Почему?
– Потому что ты хотел измениться и все забыть, но тебе это не удалось. Ты остался прежним. Затмение прошло. И мы опять рядом. Я прочту только заключительные строчки. Можно?
– Читай…
Лишь полога ночи немой
Порой отразит колыханье
Мое и другое дыханье,
Бой сердца и мой и не мои".
– Не надо дальше читать, - сказал я.
– Почему?
– Меня удивляет, что кто-то другой, живший задолго до меня, написал обо мне.
– Нет, это написано не о тебе. Ты неповторим. И похож только на себя. Я долго искала тебя, но ты ведь исчез. И никто не знал, где ты. Все твои знакомые и друзья потеряли тебя. Только один из них почему-то смутился, когда я спросила о тебе, и ответил уклончиво.
– Кто?
– Профессор Иванцев.
– Почему?
– Не знаю. Он любит напускать на себя таинственность… Но я не успокоилась, а продолжала искать. Я думала, что ты улетел на Марс или на одну из космических станций. Но в Комитете Космоса мне сказали, что тебя нет в их списках. И все-таки я тебя нашла. И позвонила. Не знаю, какая причина заставила тебя настаивать на том, что ты меня не знаешь. Можно было подумать, что ты заболел амнезией, потерял память, но я сразу отвергла эту мысль. Просто у тебя были какие-то причины, важные разумеется. И я тебя не стану спрашивать о них. Я так рада, что ты снова со мной,
Она посмотрела на меня. В больших серых ее глазах я увидел страх. Она, должно быть, боялась, что я снова буду настойчиво повторять, что я не тот, за кого она меня принимает.
– Нет, тот, - сказала она, словно угадав мои мысли, тот, а не другой.
Я рассмеялся и повторил запомнившиеся первые строчки стихотворения, которые она только что читала:
"Не я, и не он, и не ты,
И то же, что я, и не то же:
Так были мы где-то похожи,
Что наши смешались черты".
– Не читай эти стихи, не надо!
