Стеклянная западня (сборник) - Франке Герберт В. (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Причем дело не в литературном уровне — он-то как раз совершенствуется от книги к книге (читатель, надеюсь, убедится в этом на примере романа «Холод Вселенной»). Как все немцы, прилежный и педантичный, Франке постоянно учится и шлифует то, что наработал ранее; если читать его произведения в хронологическом порядке, творческий рост налицо. Но… как уже было сказано, сильная сторона его творчества — не «литература», а «идеи». Они же словно попали в какую-то гравитационную ловушку: постоянно вращаются вокруг одного и того же, не в силах вырваться на новый простор.
…И все-таки досадно было бы заканчивать эту статью, не обнаружив света в конце туннеля применительно к творчеству самого героя очерка! К счастью, свет забрезжил.
В 1988 году издательство «Зуркамп» выпустило новый роман Герберта Франке — «Звезда Иова». В нем снова описано общество, напоминающее то, что было изображено в деталях в книге «Игрек минус». Но Франке вводит новый мотив: в антиутопии зреет мечта об… утопии! О далекой планете в системе неведомой звезды, где найдут приют беглецы-«диссиденты». Их возглавляет революционер и бунтарь против порядка Иов (думается, прозрачный намек на знаменитого библейского пророка, посмевшего жаловаться самому Всевышнему, неслучаен). Он один знает, где эта звезда. И с течением времени вера в светлое будущее уже не требует доказательств: в конце концов беглецы исполняют свой дерзкий план и улетают. Но куда? Есть ли такая звезда во Вселенной — или некогда условное название плана побега, «Звезда Иова», трансформировалось в умах, обретя смысл цели, земли обетованной? Автор оставляет вопросы без ответа.
Но интереснее другое. «Контрразведчик», долгое время ловивший бунтаря Иова, в финале его находит. Однако… что-то изменилось и в страже порядка. Все глубже погружаясь в планы «диссидентов», в их мечту о далеком зазвёздном будущем справедливости и расцвета человеческой личности, представитель правящей элиты все более этими мыслями заражался: И если проблема очередной утопии там, у звезд, то будущее вполне конкретной антиутопии здесь, на Земле, тоже внушает вполне понятные сомнения.
Так что же… Сказал наконец немецкий писатель Герберт Франке все, что столь долго и мучительно вынашивал? Открыл ли для себя самого источник света, который хоть и слаб, почти призрачен, но все же дает возможность человеку пройти весь путь по туннелю, который и есть жизнь? Посмотрим, почитаем его новые книги.
Вл. Гаков
1989
Стеклянная западня
1
В сравнении с этим остальное не имело значения, и изменить уже ничего было нельзя: майор должен умереть.
Абсолютно ровная территория казармы являла собой строгий квадрат. С четырех сторон ее ограничивали четыре вытянувшихся по периметру здания. Лишь складское помещение да еще машинный цех имели окна, остальные здания были обращены внутрь двора глухими стенами, и назначение их было неизвестно.
В казарменном дворе располагались учебные плацы, полосы препятствий, были проложены аккуратные дорожки, камнем вымощены площадки; несколько бараков стояли вдоль и поперек площадки. Строения были серыми, почва-желтой. Желтой были и форма, и лица солдат, и небо было желтым, затянутое плотной дымкой небо, низко нависавшее над поселком. Огромная казарма представляла замкнутый мир, мир в себе, мир желтых и серых оттенков.
Батальон выстроили на большом учебном плацу. Шесть тридцать-время утренней поверки. В едином строю замер личный состав перед майором: по десять в шеренгу тысяча солдат, перед ними на дистанции в три шага сотня капралов, еще впереди, снова на дистанции в три шага, десять сержантов. Майор стоял на значительном удалении от всех, одинокий и величественный, выпрямившись во весь рост, лицом к строю. Его слова, усиленные миниатюрным громкоговорителем, разносились по плацу. Он говорил о чести солдата, о долге, о повиновении, о беспрекословном выполнении приказа. Ежедневно произносил он эти слова, и строй внимал им с благодарностью. В них черпали они веру, радость, воодушевление. И силы для нелегкой службы. И храбрость, и мужество при боевых упражнениях.
«…Для солдата нет ничего дороже чести. Он должен быть всегда готов встать на ее защиту. Всегда готов он поразить все, что угрожает воинской чести…»
После поверки они разойдутся, приступят к выполнению конкретных задач: начнутся упражнения в стрельбе, классные занятия, спортивная подготовка, строевая под-готовка, и весь день в сознании их будут звучать эти слова. Служба и в самом деле была тяжела, вечерами без сил, без мыслей падали они на койки, но, даже проваливаясь в тяжелый сон, помнили эти слова и чувствовали себя счастливыми.
«…Беспрекословное подчинение приказу-основа воспитания солдата. Каждый из вас-звено в большой цепи, накрепко скованной подчинением. Мгновенно и не задумываясь исполняет солдат приказ своего командира…»
Тысяча сто девять мужчин замерли, не шелохнувшись, под тяжело нависшим желтым небом, вслушиваясь в слова майора.
Тысяча сто девять мечтали об одном-доказать свою высокую боеготовность, оправдать оказанное им доверие. А один в строю мечтал убить майора.
Абель стоял пятьдесят шестым в седьмой шеренге. Вместе со всеми, замерев навытяжку, вслушивался он в слова майора и в то же время продумывал сложный план. Неведомо сколько прожил он в казарме, не утруждая мозг ничем, кроме текстов боевых песен, инструкций о порядке чистки оружия да солдатского устава, который они зубрили на классных занятиях. А теперь мысли его словно соскользнули с накатанной колеи, они отклонялись все дальше и дальше, теряясь в неведомом бесконечном пространстве. Что-то, хранимое до поры за семью печатями, вырвалось вдруг наружу, и теперь он бессилен был контролировать этот процесс. Мысли неотступно кружились вокруг одного-смерти майора. Смерть эта виделась как последовательная цепь шахматных ходов, нацеленная на неотвратимый мат, как просчитанная система уравнений со многими неизвестными, имеющая, однако, одно-единственное решение, каким бы путем ни прийти к нему в итоге.
Напряжение немного отпустило Абеля. Он заметил, что майор окончил речь. Минуту царила тишина. Затем последовал приказ:
— Для приема таблеток разойдись!
Как обычно, тут же сорвались с места десять сержантов, они похожи были на единый, хорошо подогнанный механизм. Залп извергнутых ими команд прогремел над строем. Неподвижные шеренги быстро пришли в движение; затем настал момент хаоса, бессмысленной толкотни, небольшой даже давки, наконец целеустремленность сознательно исполняемого долга отлилась в легкий, почти автоматический бег; на какое-то время все словно забыли майора, покачивавшегося в одиночестве, широко расставив ноги и прищурив глаза.
Только сейчас мысли, взбудораженные бессонной ночью и нелегкой службой, начинавшейся так рано, потекли спокойнее. У него пока еще не было желания исследовать причины, докапываться до тайного смысла, он лишь поразился собственному равнодушию к происшедшей в нем перемене и принял ее как непреложный факт. Ему было абсолютно ясно, что послужило толчком к перемене, к тому же момент этот играл существенную роль в дальнейших его планах. Это была завязка, и именно в этом пункте он надеялся на дальнейшую помощь: он хорошо помнил маленький, возможно случайный, вчерашний инцидент при раздаче таблеток.
Сейчас они точно так же, как вчера, повзводно стояли перед окошечками в стене склада медикаментов. Хорошо бы удалось повторить то, что случилось вчера, с одной только разницей: теперь это случится не с ним одним.
В стене было десять круглых отверстий, из которых выступали короткие, похожие на водосточные, желобки. Солдаты один за другим подходили к ним прикладывали левую руку с контрольным кольцом на мизинце к регистрационной пластинке слева от желобка, раздавался сухой щелчок, после шорох, и в подставленную правую руку падала пластиковая упаковка с таблетками.
