Невероятные приключения штурмана Кошкина - Клугер Даниэль Мусеевич (книга жизни txt) 📗
Словарного запаса оставалось часа на полтора, не больше. Это при экономном использовании.
Штурман Кошкин сидел, обхватив голову руками, и мысленно клял себя последними словами. Именно мысленно, потому что, займись он этим вслух, слова действительно могли стать последними.
И ведь началось все вполне безобидно. Хотя и не совсем обычно.
Рейс как рейс, рутина. Сектор как сектор. Патрулирование как патрулирование. Словом, будни Службы Свободного Поиска.
Получив очередную видеоразвертку, капитан "Искателя" Альварец сказал:
- Хватит бездельничать, Кошкин. Мне надоел одушевленный балласт на борту. Займись делом.
Кошкин занялся. Впрочем, без особого удовольствия.
Один из сигналов привлек его внимание.
- Вот, кажется, и братья по разуму объявились, - сказал он, всматриваясь в экран. - Сигнал-то явно искусственного происхождения. И частота, между прочим, вполне... Очень мило. Видишь, капитан?
- Вижу, - ответил Альварец, не поворачиваясь.
- У тебя что, глаза на затылке?
- Просто я знаю этот сектор. Насчет братьев по разуму - тут ты немного загнул. Сигнал станции Кибернетического центра. Координаты це-эл двести восемьдесят три аш. Только ее списали. Она свое давно отработала.
- Как - списали? В каком смысле?
- В смысле - законсервировали. На неопределенный срок. Экипажа на ней нет. Ни людей, ни киберов. Только, кажется, компьютер остался. По типу нашего БК... Кстати, - он наконец повернулся к штурману. - Ты собираешься его регулировать? Учти, Кошкин, мне надоела эта пиратская галиматья. Либо ты заставишь его общаться как положено, либо я вас обоих спишу с корабля. Ты меня знаешь, - добавил капитан угрожающим тоном.
Кошкин знал и потому не очень испугался. А вопросы, подобные заданному, он вообще игнорировал.
- А зачем кибернетикам космическая станция? Тем более в свободном пространстве?
- Не помню, что-то такое слышал... - Капитан немного подумал. - Если мне не изменяет память, какие-то эксперименты по сбору случайной информации.
- В пространстве?
Капитан пожал плечами.
- Почему бы и нет?
- А поточнее?
- Поточнее не знаю, не интересовался.
Плюнуть бы после этого штурману на станцию и заняться бы делом! Вместо этого Кошкин произнес слова, ставшие, как показали последующие события, роковыми.
- Капитан, - сказал он. - Мне следует туда слетать.
- Куда?
- На станцию.
- Зачем?
- А запасные блоки?
- Какие?
- От компьютера, - пояснил Кошкин. - Сам же сказал - он по типу нашего БК. Я бы тогда его в два счета привел в чувство. Как новенький стал бы. Даже лучше. С запасными блоками - это же раз плюнуть.
Альварец был поражен. Редчайший случай: штурман Кошкин, проявляющий здоровую инициативу. И капитан дал свое согласие. Опять-таки роковым образом.
- Только учти, - сказал он напоследок. - Долго там не рассиживайся.
- Ну... - уклончиво ответил Кошкин. - Часика четыре, я думаю, хватит. Найти блоки, проверить. Может, снять с компьютера рабочие...
- Договорились, - капитан кивнул. - В конце смены я тебя со станции сниму. В твоем распоряжении четыре часа сорок минут.
Само собой разумеется, никакой здоровой инициативы штурман Кошкин не проявлял и проявлять не собирался. Запасные блоки его мало интересовали. Не то чтобы совсем не интересовали, но, как говорится, постольку поскольку. Просто ему вдруг ужасно захотелось посмотреть, что же это за станция и чем там занимались кибернетики.
Сначала Кошкин был несколько разочарован. Станция оказалась сконструированной стандартно, так выглядели все станции, предназначенные для работы в свободном пространстве.
Штурман без труда нашел зал управления. Несмотря на консервацию, помещение отнюдь не выглядело запущенным. Разве что светильники горели вполнакала. Редкие огоньки на пульте показывали, что бортовой компьютер работает в дежурном режиме.
Вольготно расположившись в кресле, Кошкин громко пропел музыкальную (вернее, маломузыкальную) фразу, которую считал началом "Встречного марша", а потом, вспомнив школьный курс литературы, бодро сказал:
- Станционному смотрителю привет! Так что там насчет дочки, папаша? В смысле информации?
- Бам-м!.. - звякнуло где-то под сводчатым потолком, и свет в зале стал ярче. Кошкин счел это проявлением дружелюбия со стороны единственного обитателя станции и весело подмигнул:
- Что, товарищ Робинзон, скучно? Ладно, не скучай, принимай Пятницу. На четыре часа сорок минут.
- Бам-м! - снова звякнуло под потолком, и на пульте загорелось несколько новых огоньков.
- Ну-с? - осведомился штурман Кошкин. - Посмотрим, что за случайную информацию ты тут собирал? Не возражаешь?
- Бам-м! - с готовностью отозвался компьютер.
- Та-ак... - Кошкин нажал клавишу. Но дисплей почему-то оставался слепым. Кошкин потыкался в другие блоки. Станционный смотритель явно не хотел делиться информацией со своим гостем.
- Не хотим раскрывать секретов, да?
- Бам-м! - ответил компьютер.
- И делиться, значит, не желаем?
- Бам-м!
- А что это ты все время трезвонишь? - поинтересовался Кошкин.
- Бам-м!
- Ну, хватит, - штурман поморщился. Оглушительные звонки начинали действовать на нервы.
- Бам-м!
- Я тебе человеческим языком сказал: прекрати!
- Бам-м!
- Перестань!
- Бам-м!
- Прекрати, говорят тебе!
Компьютер смолк.
- Вот молодец, - похвалил его Кошкин.
- Бам-м! - отозвался компьютер.
- А, чтоб тебя... - Кошкин в сердцах чертыхнулся и, бормоча что-то себе под нос, отправился на поиски запасных блоков. К станционному смотрителю он интерес утратил. Визитом своим на станцию был разочарован.
Блоки штурман нашел без труда. Вернувшись в кресло у пульта, он разложил их перед собой и принялся отбирать необходимые. Работать молча штурман не умел и не любил, обиды долго не держал, рассудив, что странности от длительного одиночества могли появиться у кого угодно. Даже у компьютера. Поэтому, копаясь в блоках, он одновременно дружески беседовал с компьютером. На звонки он решил просто не обращать внимания. Тем более что примерно через полчаса они прекратились.
Когда Кошкин разглядывал маркировку очередного блока, ему вдруг показалось, что то ли он стал хуже видеть, то ли в зале потускнел свет. Подняв голову, штурман обнаружил, что светильники горят вполнакала - как в тот момент, когда он только появился на станции. В придачу к этому он почувствовал, что становится труднее дышать.
