Экспедиция в иномир - Снегов Сергей Александрович (лучшие книги онлайн .TXT) 📗

Он не заставил просить себя вторично. Он констатировал, что выпадение из галактического пространства удалось. Окружающий нас дзета—мир физичен, но вряд ли предметен в нашем смысле. Здесь мы должны повстречаться со взаимодействием полей, а не с вещами четких геометрических форм. Возможно, и течение времени трансформировано. Непосредственно окунуться в переплетения таинственных сил этого мира небезопасно. Всем выходить наружу не следует, один должен остаться в корабле и держать с вышедшими ротонную связь, страхуя от катастрофы.

— Согласен. Будем готовиться к выходу. Кто остается?

— Только не я, Казимеж! — Николай даже вскочил с кресла для убедительности. — Хочу побегать в невещественном пространстве. Прошу позволить мне выйти наружу.

— Хорошо. Для первого раза остается Жак.

2

По хронометру прошло два часа с момента, когда мы стали шагать по туманной равнине, а темное возвышение не приблизилось. Николай вознегодовал. Уж не вечность ли добираться к тому чертову сооружению?

— Возможно, и вечность, — спокойно подтвердил Артур. Неизменность очертаний холма скорее нравилась ему, чем вызывала досаду. Если бы новый мир походил на космический, Артур был бы обескуражен. Раз здесь отсутствует перспектива, то возвышение может казаться почти что рядом, а на наш масштаб до него — миллионы километров.

Я обозревал окрестность через ротонные бинокли, оконтуривающие любые предметы, невидимые в оптике. В биноклях не открывалось ни четких линий, ни ясных форм. Невещественным, однако, окружающий мир не был. Мы шагали по почве, как люди по земле, а не как боги по облаку. На все стороны распахивался хоть и однообразно унылый, но все-таки реальный пейзаж — ровный грунт и подобие неба над ним. Правда, и грунт, и небо пропадали чуть подальше в голубоватом мареве, но именно «чуть подальше»: близкое и далекое располагалось одно за другим, это было физическое пространство, в нем можно было передвигаться.

Николай для проверки раза три подпрыгнул — ничего необычного не произошло. Он прихватил с собой универсальный астрофизический приборчик. Сверившись с ним, он объявил, что гравитация тут лишь в два раза слабее земной, прогуливаться можно.

Зато вверху не виднелось ни солнц, ни звезд, а свет оттуда шел. И такой же, даже более яркий свет источала почва. И чем крепче надавливали на грунт ногой, тем сильнее он светился. Холм, похожий на дом, смутно проступал как раз там, где тускло светящийся грунт переходил в тускло светящееся небо.

— Если этот мир лишен пространственной перспективы, то и прогулки здесь бесперспективны! — проговорил Николай и один захохотал своей остроте.

Я предложил отдохнуть. Мы с осторожностью разлеглись на грунте. Мутно светящееся вещество не прогибалось под нашими телами. Оно походило на пемзу. Николай, зевнув, равнодушно сказал:

— Я все-таки настаиваю на своем. Бесперспективное пешее блуждание меня не восхищает.

— Ты, пожалуй, прав: к холму надо добираться не ногами, а более эффективным способом, — согласился я.

Николай живо вскочил.

— Попробуем наши силовые поля!

Он проворно включил ротонный двигатель и мигом исчез. Артур холодно сказал:

— Я как раз хотел предложить воспользоваться двигателем. Но я бы советовал тебе, Полинг, внушить Николаю, что не он капитан экспедиции.

Я ответил, что непременно воспользуюсь дельным советом. Николая и вправду следовало приструнить. На «Орионе» мы называли разъяснение члену экипажа, что он может, а чего ему нельзя, «введением в должность». И в каждом рейсе Николаю «введений в должность» доставалось больше всех.

Артур уже хотел лететь, но я остановил его:

— Мы не знаем, где Николай. Если разлетимся кто куда…

Издалека донесся нетерпеливый голос Николая:

— Чего вы копаетесь? Нажмите на кнопку.

— Поехали! — сказал Артур, исчезая.

Я тоже включил двигатель и оказался рядом с Николаем. Артур полетел раньше меня, но прибыл позже. Это черта характера: Артур Хирота бесстрашен, решителен и одновременно осторожен — он включил самую малую скорость.

— Смотрите: настоящий дом и в нем настоящая дверь! — радостно воскликнул Николай.

Я «ввел» Николая в «должность» — он хладнокровно вынес наставление, — потом обернулся к тому, что он назвал домом с дверью.

Это был не дом, а холм, напоминавший геодезический купол. И темное отверстие внизу совсем не походило на дверь. Края отверстия колебались, оно то уменьшалось, то увеличивалось. И по-прежнему такими же размытыми казались очертания купола. Артуру он напомнил живое существо, а не мертвое сооружение: входное отверстие скорее рот, чем дверь. На далеких планетах космоса порой встречаются удивительные и опасные животные. Тем более надо быть осмотрительным в этом мире. Без предварительной разведки не стоит проникать внутрь.

— Не верь россказням о чудищах космоса, — возразил Николай. — Мы с Казимежем основательно потолкались среди звезд, но ничего сверхъестественного не обнаружили. И мы защищены! Если это существо, а не строение, его прохватит несварение желудка, когда оно заглотает нас. Я попробую влезть.

Пришлось прервать их спор:

— Первым пойду я. У меня, по крайней мере, одно важное преимущество перед Николаем — я осторожен.

Я неторопливо обошел весь купол, потом долго изучал отверстие — прощупал силовыми линиями, просветил жесткими фотонами. Края дыры все так же тихо колебались: не было заметно, чтоб мои действия что-либо изменили.

— Пока все в порядке. Теперь заберусь внутрь. — Я пролез в отверстие, осмотрелся и, пораженный, крикнул товарищам: — Вот так чертовщина! Идите же сюда!

3

— Сколько отверстий в куполе? — спросил я, когда они пролезли в обширное, тускло освещенное помещение.

— Одно, конечно, — уверенно сказал Николай. — Я обошел снаружи все сооружение — других входов нет.

— Ты плохо смотрел! — Я обвел рукой внутренность купола.

— Выходов шесть. И взгляните наверх.

Николай восторженно свистнул. Потолка внутри купола не было. Кольцеобразная самосветящаяся стена наверху неуловимо пропадала. Над помещением нависало то же тускло мерцающее небо, что и снаружи. А по периметру стены, симметрично расставленные, темнели шесть одинаковых отверстий — через одно из них мы только что пробирались.

— Готов поклясться, что вход был лишь один! — воскликнул Николай, когда обошел все кольцеобразное помещение.

— Вход один, — подтвердил Артур.

— Вход один, выходов шесть, — подвел я итоги. — Снаружи видна крыша, внутри нет потолка. Сооружение запутанное…

— Предлагаю обследовать каждый выход поочередно. Начнем, например, с этого. — Николай показал на одно из отверстий.

Я попросил Артура отметить отверстие. В его походной сумочке всегда имеется набор светящихся красок и кисти. Он нарисовал у выхода солнечно сияющее круглое лицо, а под ним девятилучевую звезду и сам залюбовался своим рисунком. Я попробовал стереть его, но краски прочно въелись в грунт. Успокоенный, я направился к этому выходу. Друзья следовали за мной.

Через минуту мы очутились в новом мире, мало напоминавшем тот, что оставили у входа в купол. Правда, и здесь самосветящееся тусклое небо неразличимо сливалось с самосветящейся почвой. Но почва отчетливо отделялась от чего-то многоцветного и яркого: скорей всего, то было море, но море света, а не жидкости. И мы вышли как раз на берег этого светового моря, столь ярко отличавшегося от тусклой суши (употребляю это словечко «суша» просто потому, что не могу подыскать более точного).

Некоторое время мы, не двигаясь, рассматривали развернувшийся перед нами пейзаж. На серую почву накатывались синие волны, на волнах вздымались оранжевые гребни, разгорались, накаливались до белизны и рушились, погасая в темно-вишневой тусклости. На ярком море бушевала цветовая буря. Фиолетовое в глубине, оно непрерывно рождало сияющие синие волны и обваливалось ими на бесстрастно однотонный берег. А вдали разбушевавшиеся краски тускнели, и блекло-оранжевое море сливалось с таким же блекло-оранжевым небом.