Экспедиция в иномир - Снегов Сергей Александрович (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
На каменной площадке, упираясь в нее острием, чуть покачивалась гигантская сигара «Пегаса». Корабль мог повиснуть и на любом отдалении от грунта, но Марек захотел инженерные испытания провести именно так. «Пегас» отбуксировали на Немесиду месяца четыре назад совершенно готовым, но наладчики все возились с ним. Неподалеку стояли Артур и Жак — они всюду ходят вместе. Жак пожал руку каждому, Артур лишь кивнул и отвернулся. Он изучал внешний вид «Пегаса», больше не обращая на нас внимания.
На трансмировом корабле шли испытания оптической защиты. «Пегас» то сверкал и светился, то стирался во что-то темное, был то зеленым, то синим, то сумрачно-фиолетовым, то обжигающе-оранжевым. Временами его оболочка накалялась до нестерпимости, только Николай с его светофильтрами мог переносить эту яркость, а мы дружно опускали головы. В какую-то минуту Марек объявил, что сейчас «Пегас» погрузится в невидимость. И точно, корабль вдруг исчез. Он был, и его не было. Сквозь него светили звезды, километрах в тридцати натягивал швартовы огромный «Нептун», звездолет старой конструкции: он был до этого мига прикрыт корпусом «Пегаса», теперь мы его отчетливо видели.
— Каково? — похвалился Марек с такой гордостью, словно он был главным конструктором «Пегаса», хотя молчаливый Артур с гораздо большим правом мог претендовать на это звание. — Вы видели только экранирование первой степени, а если полное? Будете ходить сквозь корабль, не подозревая, что тут что-то стоит!
— Ты уже испытал полное экранирование? — поинтересовался я.
— Неоднократно! Вы еще прохлаждались на Латоне, и Артур читал вам лекции по теории полета в иномиры, когда мы на Немесиде совершили первое полное опробование. Все механизмы, все параметры хода на должной высоте, можете не сомневаться.
— Так в чем же дело, Марек? — загремел я. — Объявляй немедленно стартовую готовность!
Он так махнул завитыми золотистыми лохмами, словно хотел смести нас с планеты. Он удивительно меняется, Кнут Марек, когда переходит от веселого хвастовства к деловым распоряжениям. Николай утверждает, что в нем в эти мгновения дикий викинг валит наземь мастера-весельчака. Я думаю, что и сами дикие викинги вот так же менялись, когда среди бесшабашного застолья раздавался сигнал тревоги, и они от пиршественных столов кидались к мечам.
— Полинг, прекрати! Стартовая готовность будет объявлена не раньше, чем все будет готово.
— Значит, дня через два—три? — с надеждой осведомился Николай.
— Через месяц! А будете приставать, накину еще недели две. Нетерпение не относится к числу навигационных добродетелей. Воспитывайте осторожность и благоразумие в наших родных восьмимерных краях, прежде чем провалитесь в двенадцатимерные миры!
И эти прописные истины он высокопарно вещал мне и Николаю, за пятнадцать лет наших космических странствий избороздившим все звездные окрестности Солнца без единой аварии, в то время как его собственный навигационный стаж исчерпывался двумя—тремя прилетами на Латону и Немесиду!
Правда, он при этом весело подмигнул мне.
3
Стартовые испытания мне запомнились как затянувшийся пышный спектакль. Двадцать миллиардов людей на планетах Солнечной системы и окружающих звезд смотрели сверхсветовые — на ротонах — передачи с Немесиды. В эти дни Марек чувствовал себя не председателем стартовой комиссии, а театральным режиссером и придумывал все новые эффекты. Он был весел, говорлив, безмятежно уверен в успехе. Я бы соврал, если бы сказал то же о себе. Даже Артур нервничал, а это кое-что значит.
Хорошо помню последний день испытаний. В трансмировом корабле заперлись два инженера и Николай. Артур, Жак и я сидели на наблюдательной площадке. Марек на помосте то размахивал руками, то кричал в стереофон. Он обернулся к нам и весело помахал рукой — пожалуй, единственный в тот день его жест, не являвшийся командой.
— Готовьтесь, друзья, начинаем!
В ту же секунду «Пегас» исчез. Мы видели эту картину уже добрый десяток раз и все не могли привыкнуть к тому, что корабля нет на том месте, где он стоял уже полгода. Сквозь его мощный корпус, в самом центре «Пегаса», поблескивала крохотная звездочка пятой величины, наше далекое Солнце, — родина человечества была в нескольких парсеках. Марек показал рукой на батареи аппаратов, похожих на древние орудия, — их жерла нацеливались на исчезнувший «Пегас». Два оператора, командовавшие аппаратами, проворно что-то крутили. Мы знали, что в это мгновение на корабль обрушиваются радиоволны, лучи обычной оптики, гамма—кванты, потоки микрочастиц, легко взрывающих атомные ядра, но на экранах даже контура корабля не возникло. Один из аппаратов был генератором волн пространства, его включили отдельно — даже эти волны, безошибочно фиксирующие любое излучение, любой вещественный объект, обтекали экранированное судно. «Пегас» словно выпал уже из пространства, для рассечения которого его создали. Перед нами простиралась пустынная каменная площадка. Лишь где-то вдалеке тускло поблескивал в лучах искусственного солнца обреченный на уничтожение звездолет «Нептун».
Марек повернулся к нам. В это мгновение нас троих показывали землянам, и он ничего не имел против того, чтобы зрители увидели и его ликующее лицо.
— Экранирование — полное. Сейчас мы это проверим. Выводим курдин. Не возражаешь, Полинг?
Вопрос был задан для зрелищного эффекта. Я не мог ни запретить, ни разрешить, испытанием командовал Марек. Мне надо было спокойно сказать «да», но я все же помедлил с ответом. Курдинные удары по «Пегасу» проводились и раньше и неизменно завершались удачей — мощный поток фотонов проносился сквозь экранированный корабль, как сквозь вакуум. Не было оснований думать, что сегодня пойдет по-иному. Но тогда рисковали лишь пустым кораблем. Сегодня же в трансмировом судне сидели люди.
К стартовой площадке подползло приземистое сооружение — десятиметровый курдин, самое грозное оружие, когда-либо создававшееся человечеством. В обзорной башне сидели три инженера у боевых пультов. Жак поежился, Артур что-то пробормотал, я затаил дыхание: когда один из троих нажмет на красную кнопку атаки, а два других — на зеленые кнопки выхода, многие тонны массы, мгновенно аннигилируясь в объятиях антивещества, вынесутся наружу в истребительном лучевом залпе.
Передний конец курдина сделал поворот, на нас зловеще блеснуло выходное отверстие. Потом оно повернулось на центр экранированного корабля. На оси курдина теперь находился также и звездолет «Нептун».
Чтобы разрядить напряжение, я сказал Артуру и Жаку:
— Между прочим, у меня на «Волопасе», когда я шел в созвездие Девы, была такая штука, только поменьше — пятидюймовый боевой курдин. В районе безымянного желтого карлика, вроде нашего Солнца, на нас чуть не налетел шальной астероид. Вы бы посмотрели, как он разнесся облаком газа и пыли, когда мы выпалили из пятидюймовки! А из этого страшилища, думаю, можно разнести планетку с Луну…
— Как ты расправился с тем астероидом, мы видели в стереопередачах, — сдержанно отозвался Артур.
«Пегас» внезапно возник из невидимости. В распахнувшемся люке показалось возмущенное лицо Николая.
— Чего вы тянете, друзья? Уже полчаса назад вы должны были попытаться разложить нас на атомы.
Марек махнул на него рукой: экранирование восстановилось. Минуты две заняла вторичная проверка его полноты. Затем Марек подал команду бомбардирам. Вынесшийся из курдина поток энергии остался невидимым — защитные механизмы станции надежно гасили боковое рассеивание. И на стартовой площадке ничего не произошло: световой столб, исторгнутый курдином, прошил словно бы абсолютную пустоту. Зато в отдалении ослепительно вспыхнул «Нептун».
Из невидимости снова возник невредимый «Пегас». В окне улыбались Николай и наладчики.
— Переходим к последнему этапу испытаний — термоядерной обработке, — объявил Марек.
На площадке появились старинные суперядерные орудия, доставленные на Немесиду из земных музеев. Каждый выстрел из такого страшилища мог испепелить миллионный город. Марек весело пообещал зрителям, что смертоубийственные чудища наших предков принесут трансмировому кораблю меньше вреда, чем детская хлопушка астрономической башне. Жак, обеспокоенный грозным видом аппаратов, сказал, что хорошо бы нам удалиться в укрытие. Артур успокоил его:
