Бритва в холодильнике - - (полная версия книги txt) 📗

Рой молча глядел на Эрвина Кузьменко, тот отвечал таким же молчаливым взглядом. Эрвин лежал в отдельной палате — наглухо закрытый ящик, куда не мог проникнуть даже отражённый луч яростного меркурианского солнца. Врач предупредил Роя, что больной разговаривает с трудом, его лучше не беспокоить долгими расспросами.

Рой пообещал, что долгих расспросов не будет, вошёл, сел у кровати, Эрвин повернулся к нему лицом. Ни один не сказал ни слова, так прошло несколько минут — оба молча смотрели друг на друга.

Если Эрвин когда-то казался милым, красивым, молодым парнем, то от облика той поры мало что осталось: он не был ни мил, ни красив, ни молод. На Роя глядел худой, поседевший мужчина с исполосованным морщинами жёлтым лицом. Лицо было хмурое, маловыразительное, неприязненное. В небольших тусклых глазах не светились ни острая мысль, ни живое чувство. И видно было, что Рой его не заинтересовал — он глядел на посетителя как на пустое место, равнодушно, почти безучастно. Неприятный тип, подумал Рой, и опасливой мыслью одёрнул себя: может, Эрвин все-таки телепат и поймёт, какое чувство вызывает в госте.

— Здравствуйте, друг Эрвин! — вежливо сказал Рой.

Приветствие не сразу дошло до больного. Он подумал, тусклые глаза стали ещё тусклей, потом хрипло отозвался:

— Не здравствую, как видите. — И снова подумав, добавил: — До здравствования нескоро.

— Я заказчик твёрдых конденсаторов, — сообщил Рой. — Вы их делали для плазмоходов, которые разрабатываются в моей лаборатории.

— Знаю, вы прилетели с Земли. Как вас зовут?

— Рой Васильев. По профессии физик.

Кривая улыбка медленно выступила на хмуром лице Эрвина.

— А по призванию — детектив. Не так ли? Кто не слышал о вас! — Он отдыхал после каждой фразы. В глазах понемногу появилось что-то похожее на интерес. Рой догадался, о чем Эрвин спросит, и терпеливо ждал. Эрвин снова заговорил: — И сейчас с этим? Расследование, да?

— Нет, не с этим. Выполнение заказа — единственное, что меня интересует. И когда нас уведомили, что на энергозаводе авария, я решил слетать на Меркурий, чтобы воочию увидеть, каковы перспективы.

— И увидели? — Рою почудилась насмешка в бесстрастном голосе больного.

— Увидел, что перспектив никаких. И с тем возвращаюсь.

Рой не сомневался, что Эрвину остаётся равнодушно поблагодарить гостя за посещение и пожелать доброго пути. Разговор пошёл примитивный — общие фразы, ни одной нетривиальной мысли. Все люди, с какими знакомились они с Генрихом, немедленно сообщали, что знают, какие братья знаменитые дознаватели загадок. Генрих в таких случаях нервничал и сердился. Рой холодно пожимал плечами, хотя и ему было бы приятней, если бы новые знакомые показывали знание их научных работ, а не вспоминали, как они распутывали чужие неприятности.

Эрвин мог бы отойти от шаблона, ведь если Рой явился расследовать трагедию на энергозаводе, то главной фигурой дознания станет он, Эрвин Кузьменко; и ему не следовало бы забывать о личной своей заинтересованности в том, как будет официально изображено несчастье в лаборатории твёрдых конденсаторов энергии. Он попросту слишком болен, сказал себе Рой, в его состоянии все, кроме болезни, представляется второстепенным.

Следующая фраза больного показала Рою, что он ошибается.

— Итак, вы возвращаетесь, — сказал Эрвин. — И плазмоход оставляете. Чем же вы теперь займётесь, Рой Васильев?

— Тем у нас много, — заверил Рой. — Пусть это вас не беспокоит, друг Эрвин. Подберём что-нибудь стоящее.

— Может быть, гравитационный генератор проникающих полей? Разве вы не собираетесь доработать это великое изобретение академика Ивана Томсона? Я слышал, Томсон был вашим другом. Верно?

Хотя Стоковский и предупреждал, что Эрвин способен узнавать чужие мысли, и сам Рой готовился познакомиться с незаурядным телепатом, неожиданность была слишком велика. Даже малейшего воспоминания о Томсоне не явилось Рою, пока он сидел у постели Эрвина. И никому на Меркурии он не говорил, что среди тем его лаборатории есть и такая: пригласив Роберта Арутюняна, ассистента Томсона, довершить последнее исследование Ивана, ставшее причиной его смерти. Об этом плане знал один Генрих, они вдвоём прикидывали, на чем сосредоточиться, если плазмоход придётся бросить на полусвершении. Но то было на Земле, а не здесь.

— Почему вы молчите? — бесстрастно спросил Эрвин.

— Думаю, — сказал Рой. — Вы столь проницательны… Да, академик Томсон был наш друг, мой и брата.

— Значит, генератор проникающих полей? Они же скользящие, антипараллельные, экранирующие, охранные… Рекомендую остановиться на термине экранирующие, он всего точней описывает физическую суть проблемы.

— И я того же мнения. И признаться, это меня удивляет…

На безжизненно жёлтых щеках Эрвина появилась живая краска, глаза приобретали блеск. Он даже сделал попытку приподняться, но не сумел, только выше поднял голову на подушке. И он говорил свободней, не запинался на каждом слове — он явно начинал интересоваться разговором. Он сказал:

— Что удивляет? Что наши мнения совпадают? Они и должны совпадать, раз мы без ошибок говорим об одном предмете.

Рой взял себя в руки. Неожиданность была все же не так велика, чтобы показывать Эрвину свою растерянность.

— Я неправильно выразился. Я не говорил с вами о Томсоне и его изобретениях. Следовательно, у нас не может быть ни совпадающих, ни разных мнений на эту тему. Вот это меня и удивляет.

Впервые на лице Эрвина появилась улыбка.

— Вас информировали, что я телепат? Все только об этом и твердят. Считайте, что я прочитал ваши мысли, Рой.

Рой наклонился к постели больного. Загадка была серьёзней, чем её рисовал Эрвин.

— Вы не можете прочитать то, чего нет. Никакой телепат не проникнет в мысли, которые не появились. Я не думал о Томсоне. Если вы телепат, то вы это знаете.

Слабая улыбка Эрвина превратилась в злую ухмылку. Если он с такой миной на лице разговаривает со всеми, подумал Рой, то понятно, почему его дружно не терпят.

— Какой же вы делаете вывод из своего открытия, Рой?

— Открытия? Я, кажется, ничего не открывал.