Стеклянная западня (сборник) - Франке Герберт В. (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Мортимер чувствовал, что слова эти искренни и убедительны, хотя не было в них ни навязчивости, ни желания подавить чью-то волю, как это бывает при гипнозе. Он воспринимал их легко и свободно, и не потому, что они действовали на его чувства, а потому что в них была неумолимая логика. Но, в отличие от интуитивного восприятия, для осознания этой логики необходимо время…
Мортимер снова обрел спокойствие и самостоятельность мышления, освободился от посторонних впечатлений, попытался разобраться в своих мыслях и определить, как он должен действовать. После нескольких робких попыток мыслить он почувствовал себя увереннее. Ему казалось, что он освобождается от сковывающей его движения пелены, он ждал… но ничего не происходило, Мортимер старался не дать разочарованию овладеть собой и шел всеми возможными, иной раз странными и запутанными путями — он словно настраивал незнакомый музыкальный инструмент и, вслушиваясь в извлекаемые звуки, собирался продолжать эксперимент в зависимости от полученных результатов. На какой-то миг он почувствовал как бы дуновение и всеми силами старался продолжать это мысленное прощупывание, это напоминало скорее действие, чем мышление… сковывающая его пелена поднялась еще выше и наконец полностью освободила его.
Словно кто-то резко повернул выключатель — сразу прояснилось его сознание, что-то неуловимо менялось, хотя он не смог бы точно сказать, что именно, — это было похоже на легкие шорохи при переключении микрофонов.
Мортимер приподнялся на своем ложе, взглянул на светящийся циферблат часов.
Они были установлены по новому корабельному времени, провозглашенному Гвидо, и показывали половину второго. Он чувствовал себя словно после ночного кутежа. Шатаясь, он встал и ощупью пошел к двери.
Снаружи горел тусклый свет. Мортимер уже наметил свой путь и начал взбираться по винтовой лестнице в узкой цилиндрической шахте, которая связывала все этажи корабля между собой, он направлялся наверх, к палубе «А», где еще оставалось двое дежурных. По настоянию Мортимера один из них провел его к Гвидо, и они разбудили его.
Кабина Гвидо была не больше той, что занимал он сам, и лишь отличалась чуть большим комфортом — два стула, укрепленный в полу пульт, служащий письменным столом. Гвидо сделал ему знак, предлагая сесть.
— Что случилось? Только, пожалуйста, покороче! — Повязка на его шее казалась белым шелковым шарфом и даже придавала Гвидо элегантность.
Мортимер рассказал о своем странном приключении.
— Здесь, по-видимому, какое-то влияние, находящееся вне нашего контроля, — добавил он. — Возможно, существует какой-то вид радиосвязи с Землей или с лунным центром, непосредственно влияющий на наш мозг. Это может оказаться очень опасным!
Гвидо потер лоб.
— Не могу себе представить, что это означает. Мы ведь контролируем радиосвязь. Правда… — Мортимер видел, что его собеседник колеблется, не зная, стоит ли ему продолжать, — … правда, есть кое-что, о чем я пока еще никого не оповещал, чтобы не тревожить людей.
Он бросил испытующий взгляд на Мортимера.
— Ну ладно, завтра все равно узнаете: на борту остались люди, которые не пошли за нами… Может быть, они…
— Кто они?
— Ученые. Несколько исследователей, собиравшихся совершить на корабле пробный полет; потому-то он и стоял в полной готовности — перед стартом.
Женщины и мужчины. Нам пришлось усыпить их с помощью инъекций. Их уже не успевали снять с корабля.
— Где эти люди?
Гвидо взмахнул рукой, словно ловя насекомое.
— Пришлось запереть их в лазарете. Справиться с ними не составило труда. Они все удалились от жизни, убежали от действительности, заблудившись в собственных сложных умопостроениях. Мы их усыпили.
— Но если то, что я испытал, исходит от них, значит, они не обезврежены и не удалились от жизни.
Гвидо спрыгнул с койки и тут же согнулся пополам — он забыл о гравитации. Наконец он выпрямился и сделал знак Мортимеру.
— Пойдем посмотрим!
Они миновали несколько коридоров, прошли через шахту и попали в среднюю часть корабля, где размещались лаборатории. Перед дверью они увидели дежурного, который при их появлении встал.
— Что с пленными? — спросил Гвидо.
— А что с ними может быть? Лежат, не шевелятся. Гвидо прислушался, нет ли шума за дверью, и приказал:
— Открой, только осторожно.
Вахтер отпер замок и слегка откатил дверь в сторону. В образовавшуюся щель он направил дуло гамма-излучателя, приготовившись к любой неожиданности, но за дверью не было ни малейшего движения, и он откатил ее полностью.
В больничном помещении находились около двадцати мужчин и женщин.
Большинство в белых халатах или комбинезонах, и лишь немногие были в гражданской одежде. Одни лежали на полу и на больничных койках, другие, погрузившись в сон, сидели в операционных креслах. Мортимер с волнением узнал среди лежащих двух мужчин и девушку — это они являлись ему во сне, или как еще можно назвать это состояние.
— Это они, сомнений быть не может, — сказал он. — Я видел их, хотя и мельком.
— Они еще без сознания, — заметил Гвидо. — Неужели в них причина тех странных вещей, что ты пережил?
Он подошел к лежавшему ближе всех мужчине и, опустившись перед ним на колени, поднял его руку и закатал рукав.
— Странно! Посмотри-ка на эту кожу! — Он нажал большим пальцем на предплечье, на коже осталась вмятина, словно в тесте. Кожа очень медленно принимала первоначальную форму, и вмятина постепенно исчезла.
Мортимер опустился на корточки рядом с Гвидо и тоже взял эту безжизненную руку — она была холодной, как пластилин. Мортимер открыл молнию на груди мужчины, разорвал рубашку и приложился ухом к коже. Ощущение было отвратительное — словно он прикоснулся к резиновой кукле. И все же он вздохнул с облегчением:
— Они живы! Сердце бьется. Но они в странном состоянии. Я насчитал лишь десять ударов в минуту.
Гвидо пожал плечами.
— Это в принципе неважно. Они выведены из строя и не смогут причинить нам вреда. Вот что сейчас важнее всего.
— Какой газ вы применили?
— Сомналь-бета. Нормальной плотности.
— Они должны были давно пробудиться, — пробормотал Мортимер.
— Оставь их и идем. Нам самим нужно отдохнуть!
— Что с ними будет?
— А что с ними должно быть? Нас и без того уже слишком много. Придется от них избавиться. Другого выхода нет…
И он махнул рукой дежурному:
— Закрывайте!..
12
На следующее утро беглецы снова собрались на палубе «А».
— Соратники, — начал Гвидо, — нам не удалось в эту ночь как следует разместить вас. На корабле всего тридцать кабин, а нас больше пятидесяти. Но впредь мы позаботимся о том, чтобы каждый получил собственное спальное место. Это по поводу размещения, а теперь я скажу несколько слов о проблеме питания. После окончания нашей беседы каждый получит завтрак. О горячем обеде мы тоже позаботились, время и место будут объявлены позже…
И тут отворилась дверь, Беннет, тень Никласа, вкатил коляску со своим подопечным, Никлас пошептался с Гвидо, и тот объявил:
— Внимание! Никлас хочет вам кое-что сказать.
Никлас сидел, вцепившись в подушки. Лицо его, как всегда, напоминало лик мумии, губы сложились в тонкую серую ниточку. Наконец он выпрямился и обратился ко всем:
— Соратники, нас постигла нелегкая судьба. Но нет такого удара, который способен был бы выбить нас из колеи, уничтожить наши идеалы. Сейчас мы должны сплотиться, как никогда раньше. Каждый должен быть готов прийти на помощь другому, все должны быть готовы пожертвовать собой и, если надо, отдать последнее ради правого дела.
Нам предстоит длинный трудный путь. Те, кому принадлежит власть на Земле, уверены, что победили нас. Им неведомо, что победить нас невозможно.
Однажды… — Он старался говорить как можно громче, но издавал лишь дребезжащие хрипы, — настанет день, когда мы вернемся и откроем глаза всем тем, кто предпочитает вести тупую, стадную сытую жизнь, мы освободим всех, кто мечтает вырваться из золотой клетки. Да здравствует свобода, да здравствует либеральная партия!
