Джокертаунская комбинация - Милан Виктор (читаемые книги читать .TXT) 📗
– Я тебя не сдам, – сказала она. – Ты помог мне. Я все еще была бы джокером, если бы не ты.
Он обнял ее и притянул к себе. Ее жизнь обернулась кошмаром, и она хотела вернуть все, как было: молодость, красоту и трастовый фонд. Может быть, у нее получится.
Чего ей никогда не удастся вернуть, так это восхитительную невинность, ощущение буйной радости.
И они оба знали это.
Два дня спустя Шэд был готов. Он отследил всех джамперов, знал их ходы, знал, что все готово настолько, насколько вообще может быть. Шелли не звонила ему, но каждый день мог стать тем днем, когда она решит вновь присоединиться к джамперам, и он хотел сыграть на опережение.
Единственная задержка была вызвана системами сигнализации здания. На складе была новая современная сигнализация, но здание было электрифицировано больше века назад, и щиток, вынесенный на стену здания, представлял собой лабиринт сотен пыльных, переплетенных старых проводов разного цвета. Девятнадцать часов Шэд провел, скрутившись в двенадцати футах над землей с тестером и зажимами, прежде чем нашел нужные провода. Ему повезло, что на это не ушла неделя. Все, что ему оставалось, – прийти в нужный момент, запитать сигнализацию от шестивольтной батареи. После этого начнется рок-н-ролл.
Он решил начать пораньше следующим утром, когда вся охрана будет уставшей и, вероятно, сонной. Он пришел в свою квартиру в Грэмерси-парк, посмотрел новости, наиграл мелодии «Кэннонболл» Эддерли и попытался уснуть.
В четыре утра он встал, подошел к платяному шкафу, открыл его. Он вытащил тяжелый пояс и кучу инструментов, положил их на ковер. Затем посмотрел на одежду, все идентичности выстроились в ряд, ожидая, когда он оживит их. Его взгляд скользнул к Черной Тени: темно-синий костюм, черный плащ, маска-домино.
Костюм пел ему о готовности, и он почувствовал, что его душа ответила.
На стене рядом с коллектором появился рисунок мелом. Там был лишь сам коллектор, увеличенный до невероятных размеров, со всей своей массой проводов, вырисованных ярко, с почти сюрреалистичной детализацией, и гигантская пара рук, работающая с тестером и зажимами.
Шэд снова почувствовал нервное покалывание, голова его завертелась в попытке увидеть уличную художницу, но он знал, что она уже давно ушла.
Плащ повис на плечах, когда он присел на стене, рядом со щитком, и прикрепил свою самодельную систему обхода к системе сигнализации. Он снял с пояса сотовый, набрал 911 и сказал полиции, что на складе окопались джамперы с награбленным добром и что у них тут есть пленники. Он закончил тем, что сообщил, будто слышал выстрелы и что им лучше оцепить район и держать команду наготове.
– Назовите свое имя, сэр, – настаивал оператор.
– Черная Тень.
Почему бы, черт возьми, и нет?
Шэд повесил телефон на пояс и поднялся по стене склада. Ночь, пролившаяся из его плаща, растекалась по небу. Он поглощал фотоны, пока темнота не воцарилась на десять ярдов во всех направлениях, пока его нервы не зазвенели от удовольствия. Он вскрыл выход на крышу и спустился по рифленой чугунной лестнице девятнадцатого века. Из-под потрескавшейся, испещренной граффити побелки проглядывали рассыпающийся красный кирпич и необработанные асбестовые плиты.
Ниже, на верхнем этаже склада, виднелись тигриные клетки.
Это было похоже на академию для промывания мозгов из «Маньчжурского кандидата». Прочные готовые клетки с металлическими стенками были пригнаны вплотную друг к другу, каждая – с единственной стальной дверью и окошечком для еды. Они были открыты сверху и завешены металлической сетью. Дорожки бежали по ней так, чтобы часовые могли пройти вдоль клеток, наблюдая за их обитателями. В каждой камере были раскладушка с матрасом, раковина, кувшин с водой и помойное ведро. Февральский холод наполнял это место. Заключенные кутались кто в одеяло, кто в подержанную зимнюю одежду. Лампы, на скорую руку привинченные к изящным кирпичным аркам здания, поддерживали в тюрьме вечный дневной свет. Там же были установлены камеры наблюдения. Помимо этого имелась лестница и пара грузовых лифтов, ведущих на первый этаж.
В помещении стоял неприятный запах.
Шэд увидел двух джокеров-охранников. Один – сутулая фигура в плаще, расхаживающая над клетками с «АК» и примкнутым штык-ножом. Другой – квадратный, покрытый серой толстой кожей человек-слон, спящий обнаженным на стуле в стороне от клеток, перед коллекцией электронного оборудования, выглядевшего как творение Виктора фон Франкенштейна. Видеомониторы, реостаты, выключатели, красные и зеленые рождественские огни и бог знает что еще. Оба часовых носили очки, защищавшие глаза от яркого света.
Самое приятное во всем этом было огромное количество фотонов, которыми он мог зарядиться.
Он укрыл себя тьмой, перевернулся вверх ногами и прошел по потолку, пока не оказался над клетками. Большинство людей в них лежало лицом вниз, пытаясь заснуть. Руки закрывали глаза, чтоб заслониться от непрерывного света. Большинство из них было джокерами, многие ужасно уродливыми. Одна из них была одета в смирительную рубашку и прикована к двери своей клетки. Слабые ритмичные стоны вырывались из щели ее рта.
Те, которых они не могли отпустить. Людей вроде Шелли они могли отпустить через несколько дней, но не Нельсона Диксона или финансиста. Не тех, которые имели доступ к неисчерпаемым счетам.
Шэд смотрел вниз на джокера-охранника и чувствовал уверенность, наполнявшую его словно рой гудящих фотонов. Он прятался, превращался в других людей. Нет-Шансов, Уолл Уокер, Симон, другие порождения его воображения или улицы. Все они занимались мелкими, грошовыми делами. Теперь он снова стал собой, работал над чем-то, что стоило его времени. Готовность била из него, словно пробившийся на поверхность ключ.
Фотоны неслись по его нервам со скоростью света. Охранник-джокер был прямо под ним. Шэд упал с потолка, перевернувшись в воздухе, и приземлился прямо у него за спиной. Стальная сетка содрогнулась. Одна рука сдернула капюшон с головы джокера, оттянув его назад, ладонь другой ударила в височную кость. Раздался мерзкий звук проломленной кости. Джокер рухнул на сеть, словно подрубленное дерево. Шэд не думал убивать его, но травмы черепа всегда были непредсказуемы. А Шэд был уже на пути к другому охраннику.
Человек-слон проснулся и смотрел на Шэда, часто моргая, прикрывая глаза от яркого света и пытаясь понять, что случилось внутри этой кипящей массы мрака, упавшей поверх клеток. К тому моменту, как он понял, что облако тьмы направляется к нему, было уже слишком поздно.
Плащ хлопнул за плечами Шэда, когда он распрямился и прыгнул с клеток прямо на грудь джокера, ударив ее обеими обутыми в ботинки ногами. Стул отлетел назад, а джокер и Шэд оба упали на пол. Поднявшись на ноги, Шэд осмотрел результаты работы. Человека-слона размазало по полу, половина его ребер была сломана, кровь сочилась из раны в голове.
– Эй! Эй! Освободите меня! – голос гремел в огромной комнате. Очевидно, один из пленников заметил, что его охранников вывели из строя прямо у него над головой.
– Заткните его, – завопил кто-то еще.
Темнота рассеялась, вернув Шэду его облик. Он посмотрел на самодельный изрезанный фанерный стол, на котором держалась вся электронная конструкция. Там был ряд пронумерованных выключателей, которые, как понял Шэд, открывали электронные замки на клетках.
– Выпустите меня! Выпустите меня!
– Заткнись, говнюк! – Еще один утомленный голос.
Шэд всмотрелся в клетки.
– Какой у вас номер?
– Шесть! Шесть!
Шэд нажал номер шесть. Раздался громкий гудящий звук, дверь открылась, хлопнув, и желтокожий круглопузый двуногий динозавр с галстуком в горошек на шее выскочил наружу, дико огляделся и бросился к лестнице, ведущей вниз, на склад.
– Не туда, – крикнул Шэд, – сюда!
Динозавр развернулся и побежал к лестнице на крышу. Шэд перехватил его, поймав за галстук.
