Видоизмененный углерод - Морган Ричард (прочитать книгу TXT) 📗

Мне показалось, что я попал в Андрический кафедральный собор в Ньюпесте. Подойдя к центральному монитору, Карнаж развернулся и раскинул руки, став похожим на оболочку в резервуаре у него за спиной.

– С чет желаете начать? Уверен, вы принесли с собой новейшее оборудование для обнаружения бомб.

Ортега пропустила эти слова мимо ушей. Приблизившись на пару шагов к резервуару, залитому холодным зелёноватым светом, она заглянула внутрь.

– Одна из сегодняшних потаскух?

Карнаж шмыгнул носом.

– Если отбросить словесную шелуху, то да. Но мне бы очень хотелось, чтобы вы поняли разницу между тем, что предлагают в грязных закутках на берегу, и вот этим.

– И мне тоже, – сказала Ортега, продолжая разглядывать плавающую в резервуаре оболочку. – В таком случае, где вы раздобыли вот это?

– А я откуда знаю? – Карнаж принялся демонстративно разглядывать пластиковые ногти на правой руке. – О, если вас это так уж интересует, у нас где-то должен быть торговый чек. Судя по её виду, я бы сказал, что оболочка от компании «Ниппон органикс». А что, это имеет какое-то значение?

Подойдя к стене, я тоже уставился на плавающую оболочку. Стройная, жилистая, смуглая, с раскосыми глазами, изящно приподнятыми в уголках, и пучком чёрных прямых волос, повисших в геле сгустком водорослей. Гибкие руки с длинными кистями художника, но обладающие мускулатурой опытного бойца. Это было тело техногенного ниндзя, такое, о каком я мечтал в пятнадцать лет, трясясь от холода сырыми ньюпестскими ночами. Оно мало отличалось от той оболочки, что мне дали во время войны на Шарии. Приблизительно такую же я купил в Миллспорте с первой большой получки; в этой оболочке я познакомился с Сарой.

Я словно смотрел на себя в зеркало. На себя, которого создал где-то в сплетениях памяти, уходящих в раннее детство. Вдруг я почувствовал, что стою не с той стороны зеркала, сосланный в тело европейца.

Подойдя к резервуару, Карнаж похлопал ладонью по стеклу.

– Вы одобряете, детектив Райкер? – Я промолчал, и он продолжал: – Уверен, что одобряете. При вашей страсти к, скажем так, рукоприкладству. Но эти экземпляры особенные. Прочное шасси; кости из искусственно выращенных сплавов, соединены полимерными связками и сухожилиями, усиленными стекловолокном; нейрохимия «Хумало»…

– У меня тоже есть нейрохимия, – вставил я, чтобы что-нибудь сказать.

– Про вашу нейрохимию мне известно, детектив Райкер. – Даже в голосе такого низкого качества я различил тихие, неприятные интонации злорадства. – Пока вы находились на хранении, мы все тщательно изучили. Знаете, были даже разговоры о том, чтобы вас выкупить. Я имею в виду физическую оболочку. Были планы использовать её для показательных избиений. Разумеется, это происходило бы не по-настоящему; мы даже думать не смеем о том, чтобы устраивать в нашем заведении подобные вещи. Это ведь было бы уголовным преступлением. – Карнаж сделал драматичную паузу – Но затем мы пришли к выводу, что показательные избиения… м-мм… не соответствуют духу заведения. Понимаете, это было бы снижением марки. У нас ведь происходят только настоящие поединки. А жаль, вы успели обзавестись таким количеством друзей, что народ бы валом валил.

Я не слушал его пустую болтовню, но вдруг до меня дошло, что настоящий Райкер был бы оскорблен подобными разговорами. Поэтому я, отвернувшись от резервуара, пригвоздил Карнажа к месту, как мне показалось, подобающим взглядом.

– Однако я отвлекся, – спокойно продолжал синтетик – На самом деле я хотел сказать, что ваша нейрохимия рядом с тем, чем обладает эта система, все равно что моё синтезированное кваканье по сравнению с голосом Анчаны Саломао. Здесь, – снова указал он на резервуар, – нейрохимия «Хумало», запатентованная компанией «Кейп нейроникс» лишь в прошлом году. Приближается к духовному уровню. В ней нет ни химических усилителей синаптических сигналов, ни сервомикросхем, ни вживленной логики. Эта система выращивается биологическим путем и откликается непосредственно на мысль. Только задумайтесь над этим, детектив Райкер. За пределами Земли такой ещё ни у кого нет, и Объединенные Нации подумывают о том, чтобы объявить десятилетнее эмбарго на поставки в колонии. Хотя лично я сомневаюсь в эффективности подобного…

– Карнаж, – нетерпеливо оборвала его Ортега. – А почему во втором резервуаре до сих пор нет оболочки?

– Сейчас мы этим и занимаемся.

Карнаж махнул рукой в сторону цепочки труб, ведущих к левому резервуару. Оттуда донеслось ворчание мощных механизмов. Всмотревшись в полумрак, я разглядел автоматический погрузчик, подкативший к ряду контейнеров. У нас на глазах машина замерла, и у неё на крыше вспыхнул яркий направленный прожектор. Вилки, протянувшись вперед, вынули из люльки в цепях одну трубу, а тем временем маленькие сервоустройства отсоединили от неё кабели. Как только отделение было завершено, погрузчик чуть сдал назад, развернулся вокруг своей оси и покатил вдоль контейнеров к пустому резервуару.

– Процесс полностью автоматизирован, – высокомерно объяснил Карнаж. Только теперь я разглядел под резервуаром три круглых отверстия, напоминавших носовые огневые порты межпланетного дредноута. Приподнявшись на гидравлических штангах, погрузчик аккуратно переместил привезенную трубу в среднее отверстие. Труба вошла в отверстие впритык и развернулась приблизительно на девяносто градусов, после чего на ней захлопнулся стальной кронштейн. Выполнив работу, погрузчик опустился и заглушил двигатели.

Я не отрывал глаз от резервуара.

Мне показалось, прошло довольно много времени, но на самом деле вся операция заняла не больше минуты. В днище резервуара открылся люк, и вверх поднялась серебристая дорожка пузырьков воздуха. Следом за ними всплыло тело, свернувшееся в зародышевый комок. Оно покачалось, поворачиваясь в ту и в другую сторону в маленьких водоворотах, созданных пузырьками, затем с помощью тросов, закрепленных на щиколотках и запястьях, начали раскрываться руки и ноги. Тело оказалось крупнее, чем оболочка с «Хумало», более крепкое и мускулистое, но такого же цвета. К нам повернулось бесстрастное широкоскулое лицо с орлиным носом.

– Шарианский Мученик десницы Господа, – просиял Карнаж. – Разумеется, это копия, но расовый тип воспроизведен досконально, и в оболочку встроена усовершенствованная система реагирования «Господня воля». – Он кивнул на другой резервуар. – Конечно, среди десантников, действовавших на Шарии, были люди самых различных рас, но японцев среди них было достаточно много, чтобы эта оболочка выглядела достоверной.

– Какой же это честный поединок? – заметил я. – Созданная по последнему слову науки и техники нейрохимия против шарианской биомеханики столетней давности?

Гладкое силиконовое лицо Карнажа растянулось в усмешке.

– Ну, на самом деле все зависит от борцов. Мне говорили, к системе «Хумало» ещё надо привыкнуть; к тому же, если честно, победу далеко не всегда одерживает более совершенная оболочка. Большую роль играет психика. Выносливость, терпимость к боли…

– Жестокость, – добавила Ортега. – Отсутствие сострадания.

– И это тоже, – согласился синтетик. – Естественно, это и делает поединок захватывающим. Господа, если пожелаете сегодня вечером заглянуть к нам, думаю, я смогу подыскать парочку свободных мест на задних рядах.

– А ты будешь комментировать, – высказал догадку я, мысленно представив механический голос Карнажа, ещё больше испорченный дешевым микрофоном; залитую ярким светом арену; ревущих зрителей, скрытых темнотой; запах пота и крови.

– Разумеется. – Карнаж прищурил глаза с логотипом изготовителя. – Знаете, а вас продержали в холодильнике совсем недолго.

– Так мы будем искать эти бомбы? – громко заявила Ортега.

Нам потребовалось больше часа, чтобы осмотреть весь трюм в поисках несуществующих бомб. Карнаж следил за нашими действиями с плохо скрытым весельем. Две оболочки, предназначенные для кровавой бойни, взирали из своих залитых зелёным светом стеклянных утроб, и их присутствие давило на нас ничуть не меньше, несмотря на закрытые глаза и мечтательные выражения лиц.