Шаги в бесконечности - Михановский Владимир Наумович (читаем книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
– На кораблях больше не будут выращивать растения? – спросила женщина, прижав к груди букет.
– Нет, растения выращивать будут, – пояснила Лин, – но они не будут уже главным поставщиком кислорода для астронавтов.
– Чем же они будут дышать? – спросила женщина, и все заулыбались: так беспомощно прозвучал ее вопрос.
– Атмосфера на корабле будет восстанавливаться с помощью регенераторов, – сказала Лин.
– Это шаг назад, – заметил старичок с клинообразной бородкой.
– Нет, – повернулась к нему Лин. – Конструкторы вернулись к регенератору, но на новой основе.
– Какой же? – спросил старичок.
– Ядерной. Она во много раз надежнее естественной, – сказала Лин. – Что же касается оранжерейных отсеков на корабле, то они, конечно, останутся, – добавила она, обращаясь к женщине с левкоями.
– Такой корабль уже есть? – спросил старичок.
– Строится.
– А не будете ли вы любезны сказать, каков коэффициент полезного действия… – начал старичок.
– Простите, – сказала Лин, указывая на Федора. – Адресуйтесь, пожалуйста, к нему.
Долго в тот вечер не мог Федор вырваться из кольца, отвечая на все возможные вопросы посетителей Музея звездоплавания…
Задумавшись, капитан вздрогнул: ему показалось, что впереди за кустами мелькнула фигура Ливена Брока. Ветки раздвинулись, и на дорожку вышел Энквен.
– Срочный доклад, капитан, – сказал он.
– Почему не доложил по биосвязи?
– Хотел увидеть тебя…
– Говори.
– Античастиц стало больше, – сказал Энквен. – Бомбардировка обшивки «Пиона» усилилась.
– Магнитные ловушки справляются?
– Пока да. Но они работают на пределе, капитан, – произнес Энквен. – Приходится опорожнять их каждые двадцать минут. Этим занят весь экипаж корабля.
Капитан молчал, о чем-то думая.
– Содержимое ловушек вы выбрасываете в пространство? – спросил он после долгой паузы.
– Ты велел так, капитан.
– Да, верно… А как работает прибор для улавливания гравитационных волн? – спросил Икаров.
– Прибор работает исправно, только…
– Что?
– Результаты измерений начали повторяться, – сказал Энквен.
Капитан кивнул, будто отвечая собственным мыслям.
– Так и должно быть, Энквен, – произнес он. – Все, что можно, мы уже измерили. Спираль поступательного накопления знаний превратилась в круг. А круг – замкнутая кривая.
– Я все доложил, – сказал робот и повернулся, чтобы идти к выходу, но капитан так схватил его за руку, что Энквен пошатнулся.
– Энквен, мы разомкнем круг! – крикнул капитан. – Мы превратим его в спираль, по которой вырвемся на волю!
Никогда еще робот не видел Икарова таким взволнованным.
Идея капитана Икарова была ослепительна в своей простоте. Она состояла в том, чтобы вырваться из плена Черной звезды, добавляя вращающемуся вокруг нее «Пиону» импульс небольшими порциями. Тогда спираль будет разматываться
– витки, которые описывает корабль, станут все более увеличиваться, пока «Пион» не разорвет путы гравитации.
Энквен сразу же усвоил замысел Икарова: они давно уже научились понимать друг друга с полуслова.
– У нас не хватит рабочего вещества для фотонных дюз, – сказал Энквен.
Капитан задумался, но только на мгновение.
– Для аннигиляторов годится любое вещество, – сказал он. – Мы можем сжечь отдельные отсеки «Пиона».
– Можем, – согласился Энквен. – Но у нас почти не осталось антивещества.
– Есть у нас антивещество, Энквен. Как ты туго соображаешь! – громко сказал капитан.
– Капитан, мы с Кельзавом проверяли аннигиляционный отсек… – начал Энквен.
– Я имею в виду магнитные ловушки, – перебил Икаров. – В них накапливаются античастицы.
– Для топлива они не годятся, – сказал Энквен. – Слишком концентрация мала.
– Знаю. Спрессуем!
– Опасно.
– У нас нет выбора! – заявил капитан.
– Если даже спрессуем, где поместим брикеты антивещества? – упорствовал Энквен.
– В магнитных камерах корабля.
– И взорвем «Пион»!
– Это наш единственный шанс, Энквен, пойми это, – сказал капитан.
Энквен промолчал. По его глазам Икаров видел, что робот что-то напряженно подсчитывает.
– Четыре года, капитан, – произнес наконец Энквен и посмотрел на капитана.
– Ты о чем? – не понял Икаров.
– Потребуется четыре года, чтобы накопить с помощью магнитных ловушек корабля нужное количество антивещества, – пояснил робот.
– Ты не ошибся?
– Четыре года – это минимум.
– Тем более не будем терять времени, – решил капитан. – Ступай и распорядись, чтобы с этой минуты содержимое ловушек не выбрасывали в пространство, а прессовали и закладывали в аннигиляционные камеры.
– Есть, капитан, – ответил Энквен и двинулся выполнять приказ.
«…Таким образом, нам, пленникам Черной звезды, остается испробовать последнюю, единственную возможность. Около четырех лет собирали мы по крупице антивещество. Теперь его достаточно в магнитных камерах. Обычного вещества тоже, надеюсь, должно хватить. Обычного вещества! Как страшно звучат эти слова в применении к «Пиону», отсеки которого предстоит сжечь в аннигиляторах!
Спираль, разворачиваясь, подобно пружине, должна вытолкнуть корабль из сферы притяжения Тритона, вырвать его из плена. Если же нет… Но мы сделаем все, что в наших силах…»
Капитан оторвал взгляд от бортжурнала. Часы показывали шесть утра. Панели налились утренним светом, как это запрограммировали лунные инженеры. Но капитан давно уже привык к тому, что свет не ложился ровно на предметы, находящиеся в головной рубке, и те в свою очередь не отбрасывали в одну сторону тени, как это полагалось в условиях «плоского» пространства. Кто-то невидимый разрубил день «Пиона» на неравные куски, смешав их в причудливом беспорядке. Светлые и черные глыбы – тьма и свет – соседствовали, не мешая друг другу.
Стояла осень, светало поздно. На стол, за которым сидел капитан, падала неровная лунка света от настольной панели. Икаров откинулся назад, окунулся в утреннюю мглу. Перед тем как внести запись в бортжурнал, он, контролируя белковых, проделал расчет еще одного витка спирали, которая должна вывести «Пион» на волю.
В полете, когда заревут фотонные дюзы, разгоняя корабль по спирали, заниматься расчетами будет уже поздно. Каждый шаг «Пиона» должен быть рассчитан заранее. Едва корабль включит дюзы, траектория его потеряет устойчивость. А капитан слишком хорошо понимал, что означает неустойчивость в условиях притяжения, которым обладает Тритон.
Хорошо в полутьме. Отдыхают глаза, и можно на какое-то время забыть чехарду, царящую во всех отсеках и коридорах корабля. Все вокруг казалось не таким, каким было на самом деле. В том, например, что линейка прямая, можно было убедиться, лишь проведя вдоль нее рукой. Со стороны она представлялась кольцом…
Капитан вспомнил, как туго поначалу приходилось в новых условиях его экипажу. Вся система движений, разученная и затверженная ими в Зеленом городке, вдруг оказалась непригодной.
Приходилось переучиваться заново.
Роботы сталкивались друг с другом, неправильно ориентируясь в искривленном пространстве, ударялись о стенки отсеков и острые углы приборов. Но с каждым днем пленения роботы – и с ними капитан – все больше привыкали к необычной метрике, к пространству, которое хищно ощетинилось странными, доселе неведомыми свойствами.
Не желая воспользоваться бегущей лентой, Энквен медленно брел по центральному стволу. Взгляд робота скользил по стене, которая казалась изломанной гармоникой. Там, за нейтритовыми панелями, мир Черной звезды, искривленный могучим тяготением. Идя по кораблю, Энквен все время старался лишний раз провести ладонью вдоль стены или торца прибора, чтобы убедиться, что искривленность их – это лишь оптический обман. Корабль представлялся изуродованным до неузнаваемости.
Близ медицинского отсека Энквен замедлил шаг. Именно здесь он провел операцию и спас зрение капитану Икарову. А вот и головная рубка.
