Создатели континентов - де Камп Лайон Спрэг (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
Через два дня борозда проходила уже вдоль всей рамы. Грахам взялся за прутья и потянул на себя. Рама со скрежетом подалась на два сантиметра, а на подоконник полетели куски штукатурки.
Однако дальше рама не двигалась. Ощупав ее снаружи, Грахам, который раньше понятия не имел об установке оконных рам, открыл, что деревянные наличники снаружи мешают втянуть раму внутрь комнаты. А значит, надо было эти плашки удалить.
Грахам снова осмотрел свой инструмент и решил, что удобнее всего будет орудовать рейсшиной. У ее титановой перекладины были острые углы. Конечно, после таких манипуляций рейсшина сильно потеряет в цене как чертежный инструмент, но с этим уже ничего не поделать. Надо браться за работу.
К следующему дню все четыре плашки наружного обрамления были отломаны, втянуты в комнату через отверстия между прутьями и положены под матрас. Грахам надеялся, что снаружи не очень заметно, как изменился внешний вид окна.
Потом он снова подергал прутья. На этот раз рама подавалась на него настолько, насколько он хотел.
Хотя снимать ее немедленно не следовало. Он задумался, что делать после того, как окно будет открыто: выбраться на свободу, найти ближайший телефон и позвонить Скляру? Или добраться до Джеру-Бхетиру и предупредить ее о своих действиях? Или попытаться взять ее с собой? А может быть, разумнее бежать одному, не связывая себя лишней обузой? Позвонить Скляру и скрытно вернуться назад в комнату, пока все шито-крыто?..
Наконец он решил хотя бы попробовать вызволить Джеру-Бхетиру во время своего бегства. Потому что, если он сбежит один и это обнаружится до того, как он сумеет вызвать полицию, с девушкой здесь может случиться что угодно. Бандиты могут убить ее просто в отместку, или она погибнет в схватке, или, узнав о его отсутствии, они могут забрать Бетти с собой, как уже увезли ее из дома в Бронксе.
Обдумав все, Грахам убрал штукатурную пыль с пола и дождался, пока ему принесли ужин. При этом Эдвардс поинтересовался:
— Как там у тебя с вычислениями? Босс начинает проявлять нетерпение.
— Через пару дней дам ответ, — отозвался Грахам.
Поздно вечером Грахам дождался, пока охранявший вход человек, помаячив какое-то время перед домом, ушел спать. Потом он осторожно потянул на себя решетку и полностью снял раму. Она, вместе с пластиком и прутьями, оказалась куда тяжелее, чем он предполагал, настолько, что у него чуть руки не отвалились, пока он медленно опускал ее на пол. К счастью, звуконепроницаемый потолок ему помог — если он приглушал шум, идущий в комнату Грахама, то же происходило и с шумом, идущим изнутри.
После этого он положил циркуль в карман и перекинул ногу через подоконник. На его удачу, уклон крыши был всего около тридцати градусов, и по ней можно было передвигаться, не рискуя сломать себе шею.
Окно рядом с его комнатой было открыто настежь. Пустовала ли эта соседняя комната, или кто-то в ней наблюдал за ним?
Сунуть ненадолго голову в окно и проверить, кто там есть, или окликнуть снаружи не было возможности. Ни эта, ни какая-то другая подобная идея, которая могла осенить такого практичного молодого ученого, как Грахам, не пришла ему в голову. Поэтому он осторожно сполз к нижнему краю крыши и, дюйм за дюймом, пополз по кровельной дранке мимо окна.
По-прежнему стояла тишина. Волосы у него на голове за несколько дней немного подросли, и кожа под шлемом сильно зудела, но почесаться он никак не мог.
Он вскарабкался по скату крыши к окну Джеру-Бхетиру и тихонько постучал в стекло.
— Городон? — послышался свистящий шепот.
— Да. В-возьми это. — И он передал ей циркуль. — Подумай, как тебе высунуть руку наружу и расковырять штукатурку, пока за тобой не наблюдают, чтобы снять окно.
— Не знаю, — сказала она. — Дай я попробую. — Она высунула руку и начала царапать штукатурку, как делал раньше он.
Однако скоро стало ясно, что и сил ей не хватало, и работала она медленнее. Кроме того, иголка циркуля за последние дни затупилась. Грахам сказал:
— С такой скоростью тебе и шести месяцев не хватит, чтобы снять окно, а я не могу так долго водить их за нос.
— А ты не можешь каждую ночь приходить сюда и немного отковыривать?
— Тоже ничем не лучше, они наверняка рано или поздно меня поймают. Подумай сама, тот, кто охраняет вход в дом, может появиться здесь в любую минуту.
— Ну и что же тогда?
Несколько секунд они молчали. Наконец Грахам сказал:
— Если вынудить их привести тебя в мою комнату, мы могли бы убежать через мое окно. Ты не можешь к кому-нибудь из них подластиться? Навешать лапши на уши?
— Даже не знаю. Этого Эдвардса не назовешь очень симпатичным.
— Ну, может… скажи ему, что я твой любовник и ты с ума сходишь, если не… видишь меня несколько дней. Скажи поубедительнее. Предложи ему свое прекрасное гипсовое тело, если понадобится.
— Предложить ему — ЧТО? Я думала, что гипс — это минерал.
— Не важно. Пусть будет побольше разных женских хитростей. Ты ведь знаешь, что это такое, не правда ли?
— Думаю, у меня получится. А когда надо это сделать?
— Лучше всего в середине дня, когда они все торчат на пляже. Если мы вылезем из моего окна, то спрыгнем с крыши и перебежим на нудистский пляж.
— Что за нудистский пляж?
— Загородка для людей, которые любят плавать нагишом. Такие есть на всех пляжах. Надеюсь, мы оттуда сможем позвонить по телефону, да и вообще там достаточно много народу, чтобы бандиты не решились нас преследовать или поднять стрельбу.
— Очень хорошо. Я попробую.
После этого Грахаму представилась возможность взять Джеру-Бхетиру за руку, прижать ее к губам и поклясться в вечной любви на манер Ромео. Но ему пришло в голову, что ни его любовь, ни он сам долго не протянут, если его в этот момент увидит охранник бандитов. Поэтому он удовольствовался простыми словами:
— В-вот и хорошо. До встречи.
Пробраться обратно в комнату ему удалось без происшествий. Он только начал ставить окно на прежнее место, как услышал, что дверь открывают.
Грахам сильно толкнул раму, втолкнув ее в проем с глухим стуком, и вытянулся на кресле как раз перед тем, как дверь открылась. Когда Варшауэр просунул голову в комнату, Грахам был погружен в вычисления так же, как обычно.
— Все в порядке? — спросил Варшауэр.
— О… да, конечно.
— Мне послышался какой-то шум…
— Может, и был шум, но не здесь. — Грахам забеспокоился, понимая, что пол покрыт пылью после водружения рамы на прежнее место, а убрать ее у него времени не хватило. Варшауэр наверняка заметил, что его подопечный немного не в себе, а самому Грахаму, с его воспаленным воображением, горстки пыли казались россыпями каменного угля на чистом снегу. Он старался не смотреть в ту сторону.
— Ладно, тогда о'кей, — буркнул Варшауэр и ушел.
Зуд на голове беспокоил Грахама все сильнее, но он не решался снять защитный шлем и почесаться. Не то чтобы он принял близко к сердцу предостережения Скляра, просто боялся, что не сможет надеть шлем обратно соответствующим образом. Хорошо хоть, он успел убрать крупные куски штукатурки, упавшие из оконного проема.
На следующий день время, как обычно, тянулось медленно. После обеда Грахам навострил уши. Вдруг Джеру-Бхетиру удалось убедить Эдвардса, что ей необходимо побывать у ее так называемого любовника? Хотя почему «так называемого»? В старом, романтическом смысле он и был ее любовником.
К несчастью, небо затянуло облаками, и пляж почти пустовал. Вскоре после обеда заморосил дождичек и прогнал немногих оставшихся смельчаков. Но еще через час ветерок унес тучи, и выглянуло солнце. Грахам предпочел бы подождать до следующего дня, но не имел возможности перекинуться хоть словом со своей подругой по несчастью. Он пожалел только, что не сделал попытки к побегу раньше, в хорошую погоду. А теперь, если зарядят дожди, удобный случай представится не скоро…
Прошло еще несколько томительных часов. Никаких признаков Джеру-Бхетиру, дочери Джере-Лагиле из Катай-Ихогораи, не было.
