Т. 03 Гражданин Галактики - Хайнлайн Роберт Энсон (книги онлайн полные TXT) 📗
Но тут она поймала мой взгляд, улыбнулась, и я завопил:
— Конфетка!
Она улыбнулась еще шире, и я физически ощутил, как волны любви и нежности накатываются на меня.
«Хелло, Томми, какое счастье опять встретиться с тобой!»
Я дал обещание приехать к ним в гости при первой возможности и ушел. Они не нуждались во мне, чтобы добраться до дому. Меня же встретить не пришел никто; Пат был слишком стар и больше не путешествовал, Вики слишком молода, чтобы отпустить ее одну, а что касается Молли и Кэтлин, я полагаю, их мужья не видели в этом никакой нужды. Да никто из них меня особо и не любил. Я никого не виню, учитывая все обстоятельства… хотя, надо сказать, прошло уже много времени (для них — многие годы) с тех пор, как я последний раз мысленно разговаривал с их женами без помощи Вики. Но, повторяю, я никого не виню. Если когда-нибудь телепатия станет общим явлением, она неизбежно вызовет среди родственников множество весьма напряженных ситуаций.
Кроме того, я в любой момент мог связаться с Вики, если б захотел. И велел ей даже не думать о приезде и не устраивать в связи с этим никакого шума: мне не хотелось, чтоб меня встречали.
Фактически, нас всех, кроме Дядюшки, встречали только представители Фонда. После того как прошел семьдесят один год, на встречу просто некому было приехать. Но почему-то больше всего я жалел капитана Уркварта. Я видел, как он стоит один-одинешенек, тогда как мы толпимся у дверей карантина, дожидаясь своих курьеров-переводчиков. Мы были вместе, всецело погруженные в обряд прощания. А у капитана друзей не было — я полагаю, он не мог себе позволить заводить их на борту корабля даже в те времена, когда еще только ждал, что когда-нибудь сможет стать капитаном.
Он выглядел таким мрачным, таким никому не нужным и таким несчастным, что я подошел к нему и протянул руку.
— Хочу попрощаться с вами, капитан. Считаю для себя честью, что служил под вашей командой… и удовольствием.
Последние слова не были ложью: в эту минуту я говорил правду.
Он, казалось, удивился, но затем лицо его расплылось в такой широкой улыбке, что я испугался — не лопнет ли оно, как переспелый орех; физиономия Уркварта явно к таким экспериментам не привыкла. Он схватил мою руку и ответил:
— И для меня это было удовольствие, Барлетт. Желаю тебе всяческого счастья. Э-э-э… какие у тебя планы?
Он спрашивал с таким интересом, что я внезапно ощутил, до какой степени ему охота поболтать, просто пообщаться.
— Пока определенных планов нет, капитан. Сначала съезжу домой, а потом, надо думать, пойду в школу. Раньше хотел поступить в колледж, но, полагаю, придется кое-что подогнать. Кругом уж больно много перемен.
— Да, перемен много, — грустно согласился капитан. — Трудно будет приспособиться.
— Хм… А каковы ваши планы, сэр?
— Никаких. Просто не знаю, что делать.
Он сказал это так обыденно, как бы констатируя непреложный факт; с неожиданно накатившим на меня чувством жалости и тепла я понял, что он говорит правду. Уркварт был капитаном ракетных кораблей — самая узкоспециализированная профессия, какую только можно вообразить… а теперь ракетных кораблей больше не существовало. Ну, совсем как если бы Колумб вернулся из своего первого путешествия и обнаружил кругом одни пароходы. Разве он сумел бы выйти на них в море? Он и капитанского мостика-то не нашел бы, не говоря уж о том, что не знал бы, что делать, если б и взошел на него.
Для капитана Уркварта больше не было места. Капитан стал анахронизмом. Один парадный обед, а там — спасибо, спокойной ночи!
— Думаю, можно выйти в отставку, — продолжал он, поглядывая в сторону. — Я подсчитал размер пенсии — получается чудовищная сумма.
— Еще бы, сэр!
Я-то свою не подсчитывал, ее получал за меня Пат.
— Будь оно проклято, Барлетт! Я же еще слишком молод, чтобы меня в отставку!…
Я поглядел на него. Мне капитан никогда не казался старым, да он и не был таким, особенно в сравнении с нашим прежним капитаном — капитаном Свенсоном. Однако я полагал, что ему лет сорок есть — по корабельному времени.
— Слушайте, капитан, а почему бы вам тоже не поступить в школу? Вы же вполне можете себе это позволить.
Вид у него был совсем разнесчастный.
— Возможно, придется пойти. Может, даже обязательно поступлю. А может, брошу все к черту и эмигрирую. Говорят, сейчас тут выбор мест для эмиграции очень богатый.
— Вероятно, и я в конце концов эмигрирую. Если хотите знать мое мнение, тут стало, пожалуй, слишком тесновато. Я всерьез подумываю о том, как красив Бэбкок-бей.
Я говорил правду — частенько задумывался об этом в течение всей проведенной в карантине недели. Если принять Рио за образчик, то на Земле нет места, где можно было бы упасть со вкусом; мы ведь жили в округе Сантос — вроде бы далеко, а все равно он тоже считался частью Рио.
— Если вернемся в Бэбкок-бей, то там сойдем за старожилов.
— Что ж, может быть, и поеду. Да, пожалуй, надо уезжать!
Но вид у капитана был потерянный.
Наши курьеры-переводчицы получили инструкции развести нас всех по домам или куда укажут члены команды «Элси», но я свою отпустил, как только мне выдали билет домой. Она у меня была очень симпатичная, но мне жутко надоела. Обращалась со мной, как с гибридом старичка, требующего защиты от уличного движения, ребенка-несмышленыша, которому все время нужно указывать, что ему делать. Правда, по большей части это были указания, в которых я вовсе не нуждался.
Как только я обзавелся одежкой, на которую не пялились на улицах, я тут же возжаждал самостоятельности. Переводчица за эту неделю чуть-чуть обучила меня «системному языку», так что я смог ориентироваться в простейших ситуациях и надеялся, что мои ошибки в произношении отнесут на счет какого-нибудь местного говора. Фактически же я обнаружил, что «системный язык», если на нем не залетать в горные выси, был просто старым межпланетным жаргоном с упрощенной грамматикой и множеством новых слов. Иначе говоря, все тот же английский, только его обкорнали и обстругали, чтоб получить торговый жаргон.
Так что я поблагодарил синьориту Гуэру, пожелал ей всего доброго и сунул свой билет сонному привратнику у турникета. Он сказал мне по-португальски, я в ответ глупо ухмыльнулся, поэтому он тут же сменил пластинку:
— Отсюдовато идитто прямоватто. Спроситься у коготто хотится.
Наконец-то я вышел на свой новый путь.
Случилось так, что на этом корабле все, видимо, знали, что я — Рип ван Винкль, и хостесса настаивала на том, чтобы помочь мне при пересадке в Уайт-Сандс. Все относились ко мне по-дружески, и никто надо мной не смеялся. Один парень захотел узнать о положении в колонии, созданной на Капелле Восьмой, и никак не мог взять в толк, почему это я там не бывал, раз все эти годы торчал в космосе. Я пытался объяснить, что Капелла находится совсем в другой стороне небосвода и более чем в сотне световых лет от тех мест, где был я, но добиться, чтоб он усвоил эту простую мысль, мне все же не удалось.
Теперь я стал лучше понимать, почему мы произвели так мало шума в средствах массовой информации. Планет для колонизации было навалом, и чуть ли не каждый день прибавлялись новые, так чего же им было восхищаться тем, что мы открыли шестьдесят лет назад? Или даже тем, что открыто несколько месяцев назад, ведь все это не шло ни в какое сравнение с тем, что открыто только вчера. Что же до звездных кораблей, то смотрите «Новости» — там сообщаются даты их отбытия на ближайшие дни.
Мы были всего лишь крошечным абзацем в истории освоения космоса и подстрочным примечанием в научных трудах; в «Новостях» нам места не было. Я решил, что примечание — тоже неплохая штука, и успокоился.
Чем волноваться о таких мелочах, уж лучше поразмышлять над проблемой повышения своего образовательного уровня, который, как я начал понимать, следовало поднять гораздо выше; изменений было куда больше, чем я мог представить. Взять для примера хотя бы женскую моду — слушайте, я ведь не пуританин, но женщины не одевались (если тут можно применить это слово) так, когда я был мальчишкой. Девушки носятся по улицам, не имея на голове ничего… ну, хотя бы на макушке… нет, головы у них совсем обнаженные, как у животных. Хорошо па не дожил до таких зрелищ — он никогда не разрешал моим сестрам садиться за стол с непокрытой головой, даже если мы с Патом были единственными холостыми мужчинами, присутствовавшими на обеде.
