Тузы за границей - Герстнер-Миллер Гейл (электронные книги бесплатно txt) 📗

– Зачем вы пришли? – спросил я его наконец.

– Мне показалось, что нам нужно познакомиться. Ваша помощь могла бы быть нам очень полезной. Ваши знакомства в Джокертауне, ваши связи среди натуралов, деньги, которые вы можете выбить.

– Я не стану вам помогать, – отрезал я. – Я видел, куда заводят ваши методы. Том Миллер уже пытался ими воспользоваться.

– Гимли? – Он пожал плечами. – Во первых, Гимли просто псих. А я – нет. Гимли мечтает о том, чтобы одним махом изменить мир к лучшему Я же просто хочу защитить своих собратьев. Защитить вас, Дес. Молитесь, чтобы вашему Джокертауну никогда не понадобились «Кривые кулаки», но если у вас возникнет такая нужда, мы придем к вам на помощь. Я читал в «Таймс» статью о Лео Барнетте. Возможно, не только Hyp ничему не учится. Раз так, может, Черный Пес вернется домой и отыщет то деревце, которое растет в Бруклине? Я не был на матче «Доджера» с тех пор, как мне исполнилось восемь.

От вида пистолета на столе душа у меня ушла в пятки, но я все же протянул руку к телефонной трубке.

– Я могу прямо сейчас взять и позвонить в нашу службу безопасности, чтобы не допустить этого, чтобы вы не могли больше убивать невинных людей.

– Но вы этого не сделаете, – заявил Пес. – Потому что у нас с вами слишком много общего.

Я сказал, что у нас нет вообще ничего общего.

– Мы оба джокеры, – возразил он. – Что еще вам нужно?

С этими словами он убрал пистолет в кобуру, опустил пониже капюшон и спокойно вышел из номера.

И, клянусь богом, я просидел так несколько бесконечных минут, пока не услышал, как в коридоре открылись двери лифта, – и только тогда убрал руку с трубки.

Привкус ненависти

Часть пятая

Воскресенье, 1 февраля 1987 года, Сирийская пустыня

Наджиб сбил ее с ног одним быстрым ударом, но Майша не сдавалась.

– Он приближается, – твердила она. – Сны Аллаха говорят, что я должна ехать в Дамаск ему навстречу.

В сумраке мечети Наджиб сиял, как зеленый маяк, в михрабе, украшенной драгоценными камнями нише для молитвы. Именно ночью Hyp аль-Алла выглядел особенно впечатляюще: огненный образ пророка, пылающего гневом самого Аллаха. На заявление Майши он ничего не ответил, взглянул сначала на Сайида, который прислонил свою огромную тушу к одной из покрытых изразцами колонн.

– Нет, – пророкотал Сайид. – Нет, Hyp аль-Алла. – Он смотрел на Майшу, в мольбе распростершуюся у ног брата, и в его глазах тлела неукротимая ярость: как смеет она не подчиниться воле брата и его совету! – Ты часто говорил, что этих мерзких тварей надо убивать. Ты говорил, что единственное, чего заслуживают неверные, – это клинок. Позволь мне исполнить твои слова. Все правительство Баас не сможет остановить нас; аль-Ассад трепещет, когда Hyp аль-Алла говорит. Я поведу правоверных на Дамаск. Мы уничтожим этих мерзких тварей и тех, кто их привел, при помощи очистительного огня.

Кожа Наджиба на мгновение вспыхнула, как будто совет Сайида вызвал у него интерес. Его губы растянулись в свирепой гримасе. Майша покачала головой.

– Брат, – умоляюще проговорила она. – Выслушай и кахину. Вот уже три ночи мне снится один и тот же сон. Я вижу нас с тобой в обществе американцев. Я вижу дары. Я вижу новый, непроторенный путь.

– Не забудь рассказать Нуру аль-Алле, как ты каждый раз просыпаешься с воплями, как тебя преследует ощущение, будто эти дары опасны, как в твоих снах у этого Хартманна множество лиц.

Майша оглянулась на мужа.

– Любой новый путь всегда таит в себе опасность. Дары всегда обязывают к чему-то тех, кто их принимает. Ты станешь утверждать, что на твоем пути, пути насилия, Нура аль-Аллу не поджидает опасность? Hyp аль-Алла столь силен, что может в одиночку победить весь западный мир? Русские не помогут нам в этом; они предпочтут остаться с чистыми руками.

– Джихад – это борьба, – проскрежетал Сайид.

Наджиб кивнул. Он поднес сверкающую руку к лицу и принялся разглядывать ее со всех сторон, как будто изумлялся мягкому свету, которым она лучилась.

– Аллах покарал неверных Своей рукой, – согласился он. – Почему я не должен поступить так же?

– Из-за божественного сна, – не сдавалась Майша.

– Божественного или твоего, женщина? – поинтересовался Сайид. – Что будут делать неверные, если Hyp аль-Алла сделает так, как я сказал? Запад не сделал ничего, когда мусульмане брали заложников, они никак не ответили на другие убийства. Они будут жаловаться, они будут сотрясать воздух пустыми угрозами. Они будут плакать и стенать, но не вмешаются. Что они сделают – откажутся с нами торговать? Пфу! – Сайид сплюнул на выложенный затейливой мозаикой пол, себе под ноги. – Они услышат лишь смех Аллаха.

– У американцев есть своя охрана, – возразила Майша. – У них есть те, кого они называют тузами.

– А у нас есть Аллах. Его сила – все, что нам нужно. Каждый из моих людей почтет за честь стать шахидом.

Майша обернулась к брату, который продолжал любоваться своей рукой.

– То, чего просит Сайид, принижает дары, которыми наградил нас Аллах. Он не берет в расчет мой дар видений и твою силу света.

– Что ты имеешь в виду?

Рука Наджиба опустилась.

– Сила Аллаха – в твоем голосе, в твоем присутствии. Если ты встретишься с этими людьми, они подпадут под твое влияние, как подпадают правоверные, когда ты говоришь. Любой из людей Аллаха может убить их, но лишь Hyp аль-Алла может действительно наставить неверных на путь Аллаха. Что будет более угодно Аллаху?

Брат ничего не ответил. Она видела, как его сверкающее лицо нахмурилось; он развернулся и отошел на несколько шагов. И тогда она поняла, что победила. Хвала Аллаху! Сайид снова изобьет ее, но дело того стоило. Щека между тем наливалась болью, но она едва замечала это.

– Сайид? – позвал Наджиб.

Он посмотрел сквозь узкую щель окна на деревню. Слабые голоса приветствовали сверкающее видение.

– Нуру аль-Алле виднее. Ему известно мое мнение, – сказал Сайид. – Я же не кахин. Я провидец только в том, что касается войны. Hyp аль-Алла силен; я считаю, что мы должны продемонстрировать его силу.

Наджиб снова вошел в михраб.

– Сайид, ты позволишь кахине поехать в Дамаск и встретиться там с американцами?

– Если такова будет воля Нура аль-Аллы, – натянуто ответил Сайид.

– Она будет такова, – сказал Наджиб. – Майша, возвращайся в дом своего мужа и приготовься к путешествию. Ты встретишь эту делегацию, а потом расскажешь мне о них. Тогда Hyp аль-Алла решит, как с ними быть.

Майша поклонилась, коснувшись лбом холодных плит. Она не поднимала глаз, но взгляд Сайида, когда она проходила мимо него, обжег ее.

Когда она ушла, Наджиб покачал головой при виде недовольной мины своего военачальника.

– Ты считаешь, что я предпочитаю твою жену тебе, друг мой? Ты обиделся?

– Она твоя сестра и кахина, – отозвался Сайид безразличным тоном.

Наджиб улыбнулся – провал рта, словно дыра в сияющем лице.

– Позволь узнать, Сайид, мы и вправду настолько сильны, чтобы поступить, как ты предлагаешь?

– Иншалла, разумеется, ведь я не стал бы говорить, если бы не думал так.

– И где же будет легче исполнить твой план – в Дамаске или здесь, у нас, в удобное для нас время?

Сайид понимающе ухмыльнулся.

– Ну конечно здесь, Hyp аль-Алла.

Вторник, 3 февраля 1987 года, Дамаск

Гостиница располагалась неподалеку от Сук аль-Хамидийя [47]. Даже сквозь стрекот допотопного компрессора кондиционера Грег слышал кипучий шум рынка. Сук – базар – пестрел тысячами красочных джеллаб [48] вперемешку с черными пятнами женских покрывал. Толпа заполняла узкие проходы между цветастыми навесами лотков и выплескивалась на улицы. На соседнем углу водонос расхваливал свой товар: «Атхен, таа сауби!» – «Если хочешь пить, подходи ко мне!»