Побочный эффект - Сергиенко Константин Константинович (бесплатные серии книг .txt) 📗
– Фокусы! – восклицал знакомый. Он занимался плазмой и был увлечен своей работой. – Загадка природы!
– Невелика загадка, – буркнул внезапно Раймонд Грот.
– Вы полагаете? – сказал знакомый. – А мы вот у нас в институте бьемся с этой треклятой молнией…
– Раймонд ведь тоже физик, – сказал я насмешливо.
– Чем вы занимаетесь? – спросил знакомый.
– Я только учусь, – ответил Грот. – А вообще-то меня интересует комбинация времен.
– Что вы имеете в виду?
– Мы делаем коктейли. Ну, как вам сказать… Чуточку одного времени, чуточку другого, новые модуляции. Скажем, девятнадцатый век с примесью шестнадцатого и третьего до новой эры. Или двадцатый с добавлением одиннадцатого.
– Это что же, в театре или кино? – спросил знакомый.
– Да нет, прямо в жизни.
– Ну-ну. – Знакомый посмотрел на меня вопросительно. Я подмигнул. – А что у вас за организация?
– Как вам сказать… Учебное заведение.
– У вас хорошая типография, – заметил я.
– Что? – спросил Раймонд Грот.
– Визитная карточка выполнена отлично.
– Ах, это? – Раймонд полез в карман. – Позвольте и вам предложить. – Он протянул визитную карточку моему знакомому.
Тот прочитал ее с интересом.
– Хотел бы я иметь такую визитную карточку. А вы не боитесь ее дарить?
– А что? – спросил Раймонд Грот недоуменно.
– Попадется какой-нибудь, знаете… Будет выяснять. Вдруг существует постановление по части визитных карточек, и на них следует печатать то, что соответствует истине.
– Но это примерно и соответствует, – сказал Раймонд. – Мы искали что-либо подходящее и остановились на формулировке «лауреат Нобелевской премии».
– Завидую. – Знакомый вздохнул и начал откланиваться.
Пока Раймонд что-то разглядывал на дне кофейной чашечки, знакомый кивнул в его сторону и постучал пальцем по лбу. Я неопределенно пожал плечами.
– Кстати, – сказал Раймонд, – я дам вам маленький совет по части шаровых молний.
– Слушаю. – Знакомый остановился.
– Представьте, что это мини-планкеон, и поищите в этом направлении.
– Хорошо. – Знакомый улыбнулся. Он пошел к двери, но вдруг остановился как вкопанный. Еще через мгновение он вновь стоял перед нами. – Вы сказали, планкеон?
– Да, крошечный. – Раймонд Грот сложил пальцы в щепотку.
– Так. – Знакомый постоял и ушел с несколько ошеломленным видом.
Этот парень обладает способностью удивлять людей, подумал я. Нет, видно, он не просто шутник.
– Как проводите время? – спросил Раймонд Грот.
– В умеренных хлопотах.
– Побывали в том доме?
– Каком?
– На улице Вестурес. – Он приблизил лицо, как в тот момент, когда спрашивал о сокровенном. – Дом работает только вечером.
– Что?
– Я говорю, он работает вечером, а днем закрыто.
– По-моему, он всегда закрыт. В доме нет никого.
– Уж я-то знаю! И потом, даю вам совет, не впутывайте в это дело других людей.
– Какое еще дело, черт побери! – сказал я, раздраженный его развязным тоном.
– А то все испортите, – добавил он.
– Вы что-нибудь знаете о доме номер семнадцать? – спросил я.
– Еще бы не знать! Это мой курсовой отчет.
– Вы занимались реставрацией?
– Да, – сказал он, – в некотором роде.
– Однако ж вы называетесь физиком.
– Все вокруг нас физика, – сказал он с бесшабашным видом.
– Я, смотрю, вы философ.
– Да-да, вы правы. Философия моя слабость. В конце концов смешение времен – эксперимент не столько физический, сколько философский. Задача достижения Единого Времени вполне корректна с физической точки зрения, но вот нравственный аспект остается спорным. Чего мы достигнем? И нужно ли это в конце концов? Я даже скажу вам, задача моего опыта куда более локальная. Я хочу извлечь побочный эффект, понимаете? Побочный эффект! Они ждут от меня рядовых выводов, на вас глядят, как на подопытного кролика, а я им выложу побочный эффект! И не кто иной, как вы его произведете.
– Благодарю за доверие, – сказал я.
– Да вы всегда мне нравились, – небрежно сказал он.
– Всегда?
– А как вы думали? Слежу за вами несколько лет. Знаю все до единой строчки. У вас опубликовано тридцать четыре рассказа, две повести и восемнадцать статей. В основном ерунда, конечно. Старина, не сердитесь. Но есть три строчки, которые меня обнадежили. Я имею в виду миниатюру «Первый снег», как она напечатана в сборнике «Осень», строки одиннадцать, двенадцать, тринадцать.
На этот раз пришла пора изумиться мне.
– Я им говорю, посмотрите на эти три строчки. Разве за них нельзя зацепиться? Ведь там единственная в своем роде метафора «перевернутая», как мы ее называем. Старик не такой уж болван. Это я о вас, извините. Но у нас в сколариуме такая манера выражаться. Ваш предшественник, живший веком раньше, конечно, был посильнее. Он чепухи не писал и уж, во всяком случае, враньем не занимался. Да-да, старина, есть у вас не вполне искренние статейки. Но я вас ничуть не виню, просто время другое. Ну, они говорят, бери своего парня, ставь эксперимент, а на большее он непригоден. Вот это посмотрим. Я на вас надеюсь, старик. Эксперимент экспериментом, сколько уж тысяч поставлено, но я надеюсь извлечь побочный эффект. Только не путайте в опыт других людей. Ну зачем, например, вы поперлись на улицу Трошню к этому вору и жулику?
Я молчал.
– По-вашему, первый Томас и есть тот самый, которого надо спасать? По этому давно камера плачет, а нужный вам Томас живет минус сто лет отсюда, человек благородный, приличный, и уж не вам заниматься его спасением. Мой друг. Единое Время еще не объявлено, так что живите в своем двадцатом.
Я уже устал слушать, а он все говорил, попыхивая сигарой.
– Мой принцип – ничего не скрывать. Я не строю из себя таинственного кудесника, я всего лишь студент, у меня курсовая работа, и я хочу ее выполнить хорошо. Конечно, вы вправе спросить, какая вам выгода от моего эксперимента? Я бы мог ответить, что дарю несравненные моменты сближения с мечтой, это я о портрете, как понимаете…
– Каком портрете? – перебил я его.
– Ну, этом самом, который у вас в бумажнике. Но, по мне, не в лирике дело. Вы произведете побочный эффект и, бьюсь об заклад, останетесь в выигрыше.
