Семьи.net (сборник) - Шемайер Арон (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Один из операторов направился к мили-букашу. Через минуту двое африканцев-легионеров выволокли наружу человека в наручниках, одетого в черные брюки и серую водолазку.
– В вольер его, сразу в вольер! – скомандовало Робеспьеро. – И сразу снимаем!
– А кто будет зверя держать? – прорычал оператор.
– Так, Осе, иди к Иванычу. Он один не управится.
– А чего я? – ответил креативщик. – Мне камерами руководить надо.
– Не ссы, ты за решеткой будешь, тебя мишка последним сожрет, как и Иванушку твоего, – осклабился Робеспьеро. – Я, что ли, зверя держать буду, или Машо? В конце концов я тут заказчико.
Осе нехотя поплелось вдоль ограды.
– Итак, сосущества! – начало командовать Робеспьеро. – Господ легионеров прошу приковать пленного по центру вольера цепью.
– Это не наш джоб, – ответил один из африканцев.
– Вот карточка, по пятьдесят пойнтов хоть сейчас, – сказал главный рекламщик с гордо поднятой головой.
– Семьдесят, – отрезал солдат.
– По шестьдесят пять, и баста, – довольно сурово проговорило Робеспьеро.
– Давай сюда.
Прижав карту к очкам, вояки – сначала один, потом другой – сняли санкционированные суммы и повели пленного в вольер.
– Господа, крепко держите мишеньку! – заверещал Робеспьеро. – Этого лицом сюда приковывайте!
Солдаты ловко пристегнули к ноге врага революции кандалы, к ним наручниками цепь, к ней – скобу, которую начали прибивать к асфальту костылями. Операторы постепенно стали располагаться полукругом. Пленный сначала стоял с безучастным видом, но вдруг поднял голову и негромко заговорил:
– До чего же вы дошли, безумцы. Это что сейчас, новое извращение будете придумывать?
– Заткнись, фошыст, без тебя разберемся, – огрызнулось Робеспьеро.
– Я не фашист. Я офицер Армии Свободной России. Это вы хуже любых фашистов.
– Щас ты поймешь, кто тут фошыст! – заверещал рекламщик. – Господа легионеры, может, заткнете ему пасть?
– Лучше сейчас аннигиляция? – отозвался на ломаном русском солдат, колотивший камнем по костылю. – Зачем сейчас сначала будет пытка человека?
– Человека! – крикнул Робеспьеро. – Да это зверь, хуже вон того медведя! Мразь фошыстская!
– Это вы звери, – тихо, но твердо проговорил пленный. – Вы говорите, что вы за свободу. А люди у вас боятся сказать даже одно слово правды. Даже подумать неправильно боятся. Вы говорите, что у вас демократия. А ваша правящая клика сделала из Москвы электронный концлагерь. Верить нельзя, молиться нельзя, жить нормальной семьей нельзя… Детей воспитывать нельзя… Приехать мать похоронить нельзя… Вы говорите, что вы гуманисты. А применяете пытки. И, похоже, казнь мне придумали такую, какие в Средние века не творили. Без суда и следствия.
– За-а-а-аткни-и-и-ись! За-а-а-аткнись, уро-о-о-о-о-од! – параллельно визжало Робеспьеро.
В конце концов рекламщик подлетел к пленному и вцепился ему в лицо. Тот, хоть и был в наручниках, хоть и висели у него на ногах два солдата, но изловчился и заехал плечом по груди Робеспьеро, а потом боднул его лбом. С лица креативщика слетели очки, из носа пошла кровь. Отойдя на приличное расстояние, босс рекламной конторы начал плеваться в пленного.
– Сдохни! Сдохни! Сейчас тебя мишка покушает, мразь, ублюдок!
Солдат-индус, сидевший за рулем мили-букаша, уже бежал на подмогу.
– Все, хватит! Приковали ублюдка? Давайте снимать! – завизжало Робеспьеро.
– Будьте вы прокляты, – спокойно сказал пленный. – Я знаю, Бог вас покарает.
– Бог, Бог, Бог! – истошно заорал рекламщик. – Бог! Пусть он тебя сейчас спасет, твой Бог! Смотрите все! Я трахал твоего Бога! Щас мишка его трахнет! Камеры! Камеры готовы?
– Все на месте, – сухо ответил один из операторов.
– Поехали! Господа легионеры, он точно привязан? – мотнуло головой Робеспьеро в сторону пленного. – Снимайте наручники, пусть машет руками, скотина! И уходите! Осе, отпускай мишку, вот ровно настолько, чтобы он нас не съел, а чтоб этого жрал, как гамбургер! Пошел-пошел-пошел!
Машо смотрело на происходящее как бы со стороны. Неужели сейчас начнется? Уйти? Не поймут и не заплатят…
Медведь рвался с цепи. Операторы прильнули к камерам. Робеспьеро бегал вокруг пленного и командовал Осе и Иваном.
– Отпускай еще на метр! Еще на метр! Вот, вот, сюда! Жриииии, жриии его, зверюга! Вот тебе щас, мразь, ублюдок! Снимайте, все снимайте, морду вот эту, клыки, все! Еще на полметра!
Зверь, наконец, дорвался до добычи. Мощные когти вцепились в спину пленному, тот с нечеловеческим криком попытался отбиться, но вскоре медведь уже грыз его горло. Две минуты – и уже копался мордой во внутренностях бившегося в конвульсиях врага. Картинка для ролика получалась отменная.
– Снимай, снимай, морду кровавую снимай! – не унималось Робеспьеро.
Впрочем, один оператор уже рыгал, бросив камеру. Второй продолжал держать ее в нужном направлении, но отвернулся и вряд ли контролировал процесс съемки. Остальные застыли в оцепении.
– Снима-а-а-ай! – визжало Робеспьеро.
И тут произшло неожиданное. Осе упало в обморок и отпустило цепь. Медведь на мгновение застыл, оторвал морду от развороченного живота пленного и бросился на Робеспьеро. Тот тоже на секунду застыл от ужаса, но тут же побежал к выходу из вольера, визжа:
– Огоооооонь!
Иван Иваныч все-таки пытался в одиночку удержать зверя, но цепь скользила между его руками. Медведь догнал рекламщика, повалил его на землю и вцепился зубами в ягодицу. Грянул выстрел. Животное ослабило хватку. Грянул второй.
Картина в вольере и вокруг него была достойна фильма ужасов. Посередине лежал развороченный труп пленного. Один из операторов смог залезть на дерево. Другой в полной прострации стоял посреди лужи блевотины. Трое других, успев выбежать за решетки и скучковаться, издавали односложные матерные реплики, остолбенело глядя то на мертвого уже зверя, то на Робеспьеро, которое на карачках ползло к выходу. Осе сидело на траве с той стороны вольера и пыталось закурить электронную сигару. Солдаты продолжали держать в руках пистолеты. Машо просто лежало ничком на земле, закрыв глаза. Неужели все закончилось?
Букаш «Скорой», вызванный легионерами, приехал минут через десять. Робеспьеро, которое в полубессознательном состоянии успело отползти метров на пятьдесят, положили ничком на циновку и начали обрабатывать рану, обложив ее льдом. Получив укол обезболивающего и немного придя в себя, рекламный босс начал бубнить под нос:
– Достал-таки меня фошыстский Бог… Уй, гадость какая. Что, в госпиталь теперь?
– Конечно, уважаемое. Пес его знает, чем зверюга болела, – ответил бородатый санитар.
– Скотина. Креативные, вы где там? – Робеспьеро попытался повернуть голову и увидеть хоть кого-то, но не смог.
– Здесь, – ответило Машо. – Как ты?
– Сам не понимаю. В общем, увидимся в аду.
– Ничего опасного, – безразлично промолвил санитар, – просто сидеть неделю не сможете.
– Да и лежать по-человечески тоже! – взвизгнул Робеспьеро. – Но, народ, насчет ролика не расслабляйтесь. Машо, Осе, когда монтировать поедете?
– Пусть нам карты с исходником сначала отдадут, – подключилось к разговору Осе.
– Операторы здесь еще? – немедленно отреагировало Робеспьеро.
– Здесь, – ответил один из них. – Но вот вопрос, кто и как нам заплатит. Работа, сами понимаете, была экстремальная. И, похоже, одну из камер мы точно расколотили. Хорошо хоть живы вообще.
– Деньги, деньги, деньги, – ответило Робеспьеро. – Да успокойтесь вы! Десять штук пойнтов каждому участнику кошмара. Машо и Осе – по двадцать, по итогам монтажа. Аванс должны были уже перечислить.
Машо моментально вошло в банковскую программу в правом окне. Вот, есть тысчонка. Ура.
– С зоопарком рассчитаешься? – спросило Осе. – За инвентарь еще отдельно, нам вернуть его надо. Да еще там зверь дохлый и человек не лучше, я туда не пойду.
– Тысячу за инвентарь и за наведение порядка. Проклятье, еще шведам за медведя причитается. Все, – продолжал Робеспьеро, – отдавайте Осе с Машо исходники, а вы, Машо с Осе, пулей в контору. Что получится, шлите мне по очкам. В шесть все должно быть у Ташо. Эх, фошыстский Бог…
