Вынужденная мера - Крайтон Майкл (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
– Послушайте, – завел Питерсон, – в Бостоне два с половиной миллиона жителей, а в полиции недобор. Мы не можем разбираться с каждой дурацкой жалобой или угрозой какого-то сумасшедшего. Если этим заниматься, мы даже с уличным движением не управимся.
– Семье обвиняемого, – ответил я, заметив, что репортер не сводит с меня глаз, – угрожают по телефону и в письмах. Здесь женщина и малолетние дети. Она испугана, а вы не приезжаете по вызову.
– Вы сами знаете, что несправедливы.
– Потом начинается ад кромешный: молодчики жгут крест и громят дом. Женщина просит помощи, и ваши люди появляются только спустя четверть часа. Сколько отсюда до ближайшего участка?
– Это неважно.
Репортер лихорадочно строчил в блокноте.
– У вас будет бледный вид, – продолжал я. – В нашем городе хватает противников абортов, но ещё больше народу возмутится этим бессмысленным самочинным погромом, посягательством на частную собственность, действиями шайки малолетних хулиганов…
– Это не хулиганы.
Я повернулся к репортеру.
– Капитан Питерсон считает, что подростки, которые подожгли крест и побили все окна в доме, не были хулиганами.
– Я не то имел в виду, – поспешно ввернул Питерсон.
– Именно так он сказал, – сообщил я газетчику. – Более того, вам будет небезынтересно узнать, что двое детей серьезно поранены осколками стекла. Дети трех и пяти лет получили тяжелые увечья…
– Мне сообщили, что это пустячные царапины, – заявил Питерсон.
– Насколько я понимаю, кроме меня, здесь нет ни одного врача. Или, быть может, полиция привезла с собой медицинского работника, когда, наконец, соблаговолила откликнуться на зов о помощи?
Питерсон не ответил.
– Полиция привезла с собой врача? – спросил репортер.
– Нет.
– Вызвали врача из больницы?
– Нет.
Репортер снова застрочил в книжке.
– Ну, погодите, Берри, – сказал мне Питерсон. – Я вам этого не спущу.
– Осторожнее, здесь присутствует журналист, – предостерег я его.
Питерсон смерил меня испепеляющим взглядом и резко повернулся на каблуках.
– Кстати, – бросил я ему вслед, – какие меры предполагает принять полиция, чтобы не допустить повторения подобных выходок?
Питерсон остановился.
– Мы ещё не решили.
– Не забудьте сказать репортеру, что вы сожалеете о случившемся и намерены выставить у дома круглосуточную охрану, – посоветовал я капитану. – Чтобы не было никаких неясностей.
Питерсон презрительно скривил губы, но я знал: он послушает меня. А мне только и хотелось, чтобы у Бетти была защита, а полиция не чувствовала себя слишком вольготно.
8
Джудит повезла детей домой. Я остался с Бетти и помог ей заколотить окна досками. На это ушел целый час. И с каждым взмахом молотка я чувствовал, что злюсь все сильнее и сильнее.
Детишки угомонились, но не спали. Они то и дело спускались вниз, просили пить и жаловались на боль. У маленького Генри очень саднила порезанная стопа, и я снял повязку, чтобы убедиться, что в ране не осталось ни одного осколка. Один все-таки нашелся, совсем крошечный, и я удалил его.
Держа ножку малыша, обрабатывая рану и слушая, как Бетти уговаривает сына не плакать, я вдруг почувствовал страшную усталость. В доме стоял запах головешек, оставшихся от спаленного на улице креста. В разбитые окна задувал ветер, и в комнате было очень холодно. Вокруг лежали груды осколков. Чтобы навести тут порядок, понадобится не один день.
Господи, к чему все это?
Подлатав Генри, я опять занялся письмами. Перечитывать их было ещё утомительнее. Я снова и снова спрашивал себя, почему люди вообще способны на такие поступки? Что за мысли бродят в их головах? Ответ напрашивался сам собой: мыслей нет вовсе. Они просто отзываются на раздражитель. Точно так же мог бы отреагировать и я сам. И кто угодно другой.
Мне стало совсем невмоготу. Хоть бы эти письма прекратились, хоть бы окна вновь заблестели чистенькими стеклами, хоть бы раны зажили и все вернулось на круги своя. Господи, как же я мечтал об этом!
И, в надежде осуществить мечту, я позвонил Джорджу Уилсону.
– Я ждал вашего звонка, – сказал он.
– Не желаете ли прокатиться?
– Куда?
– К Рэндэллу.
– Зачем?
– Чтобы окоротить собачью свору.
– Встретимся через двадцать минут, – сказал Уилсон и положил трубку.
По пути к Южному берегу и дому Рэндэллов Уилсон спросил меня:
– Что заставило вас передумать?
– Многое.
– Дети?
– Многое, – повторил я.
Какое-то время мы ехали молча. Наконец Уилсон сказал:
– Вы понимаете, на что идете? Вы берете за горло миссис Рэндэлл и Питера.
– Ничего страшного.
– Я думал, он ваш приятель.
– Просто я устал.
– А мне казалось, что врачи никогда не устают.
– Да отстаньте вы от меня.
Было уже почти девять часов, небо почернело.
– Когда приедем, говорить буду я, согласны? – предложил Уилсон.
– Хорошо, – ответил я.
– Если начнем петь дуэтом, из этого не выйдет ничего путного.
– Что ж, ловите момент, – сказал я.
Уилсон улыбнулся.
– Похоже, я вам не очень по душе.
– Да, не очень.
– Но я вам нужен.
– Что верно, то верно.
– Значит, мы понимаем друг друга.
– Значит, говорить будете вы, – буркнул я.
Я толком не помнил расположение дома и замедлил ход. Наконец я увидел жилище Рэндэллов и уже собирался свернуть на подъездную дорожку, но мне пришлось остановиться, потому что перед домом стояли две машины – серебристый «порше» Джей Ди Рэндэлла и серый «мерседес».
– Что такое? – спросил Уилсон.
Я погасил фары и дал задний ход.
– В чем дело? – всполошился адвокат.
– Пока не знаю, – ответил я.
– Мы поедем туда или нет?
– Нет. – Я остановил машину у противоположного тротуара, за кустами. Отсюда были видны и дом, и дорожка, и оба автомобиля.
– Почему?
– Потому что перед домом стоит «мерседес».
– И что с того?
– На «мерседесе» ездит Питер Рэндэлл.
– Тем лучше, поговорим со всеми сразу.
– Не в этом дело, – ответил я. – Питер сказал мне, что его машину угнали.
– Вот как? Когда?
– Вчера.
Что-то не давало мне покоя. Какая-то мысль свербила в голове. Потом я вспомнил машину, которую видел в гараже, когда приезжал к миссис Рэндэлл.
Я распахнул дверцу.
– Пошли.
– Куда? – спросил Уилсон.
– Хочу рассмотреть эту машину.
Мы вылезли и очутились в холодной промозглой тьме. Шагая по дорожке, я сунул руку в карман и нащупал маленький фонарик, который носил с собой с тех пор, когда был стажером. Как хорошо, что я не изменил этой привычке.
– Вы сознаете, что это нарушение границ частных владений?
– Сознаю.
Мы ступили с хрусткого щебня на мягкую траву и двинулись вверх по склону холма к дому. На первом этаже светились окна, но шторы были задернуты, и мы не видели, что творится внутри.
Вновь выйдя на гравий, мы приблизились к машинам. Мне казалось, что звук наших шагов разносится далеко вокруг. Я включил фонарик и осветил «мерседес». Салон машины был пуст.
Внезапно я замер. Водительское сиденье насквозь пропиталось кровью.
– Так-так, – проговорил Уилсон.
Я хотел что-то сказать, но в этот миг до нас донеслись голоса и скрип открываемой двери. Отбежав на лужайку, мы юркнули за пышный куст у дорожки.
Из дома вышел сам Джей Ди Рэндэлл. Его сопровождал Питер. Братья вполголоса о чем-то спорили. Я услышал слова Питера: «Нелепость, да и только», на что Джей Ди ответил: «Осторожность не помешает». Больше ничего разобрать не удалось. Рэндэллы спустились с крыльца и подошли к машинам, Питер сел в «мерседес» и запустил мотор. «Езжай за мной», – велел ему Джей Ди, и Питер кивнул. Затем Джей Ди забрался в серебристый «порше» и покатил по дорожке прочь от дома.
Выехав из ворот, они свернули на юг.
– Пошли, – сказал я.
Мы рысцой домчались до моей машины. Братья были уже далеко, мы едва слышали шум моторов, но видели красные габаритные огни. Рэндэллы ехали вдоль побережья.
