Журнал «Если», 2001 № 06 - Дяченко Марина и Сергей (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
Подсадка оказалась весьма ограниченной. Но это еще не причина для уныния: зрение, как известно, самый важный источник информации. Значит, Смоляр все-таки принимал меры предосторожности, но на зрение их не хватило. Ну что ж, неплохо: собеседник, надо полагать, усмотрел в Ястребе достойного противника.
Смоляр снова работал. Теперь уже не с текстом; вместо точек на мониторе появился он сам, словно в зеркале; губы изображения шевелились, видимо, то была запись какого-то обращения или выступления, и Смоляр, перед тем как направить ее адресату, хотел проверить и, возможно, отредактировать. За спиной Смоляра — не в фокусе, несколько размыто — виднелось несколько человек в лабораторных комбинезонах, столы, на которых вроде бы работали с какой-то химией… Люди двигались; вдруг в помещении появился еще один человек, совершенно голый, остальные окружили его, но Смоляр на экране даже не повернул головы в его сторону. Ястреб попытался прочитать по движениям его губ, что же он говорит; но то был, наверное, язык, которого Ястреб либо не знал вообще, либо же не сумел опознать. Текст оказался коротким; через двенадцать секунд Смоляр убрал изображение и не стал загружать ничего нового.
Не очень-то много информации; однако главное было установлено! — так сформулировал свое впечатление Ястреб, выйдя из контакта и ощутив себя в привычной обстановке.
— Ну, что там? — Младой по-прежнему ждал ответа.
— Все по правилам. Он у себя дома — как и предполагалось по его плану. Вечером он собирался на званый ужин, адрес указан; проверим его и там.
— Очень интересно… — пробормотал Младой.
— Да что тебя беспокоит? — Ястреб был уже готов не на шутку рассердиться.
— Погляди.
Младой щелчком перебросил по столу сложенный пополам бланк донесения. Ястреб развернул. Прочел.
СВУ. Сегодня двадцать шестого восемнадцать тридцать две с четырнадцатого скрытно стартовал «Сатир-8» с Омегой на борту. Установлено личным наблюдением. Вероятность 100 %. Листвен.
Листвен, как и Ястреб, являлся головным агентом «Прозрачного мира», а СВУ означало — секретность высшего уровня. «Омега» — такое кодовое имя со вчерашнего дня носил не кто иной, как Смоляр.
— Ну? — спросил Младой.
Ястреб пожал плечами:
— Кто-то ошибся. Листвен или я. По-моему, Листвен. А по-твоему?
— Возможно, вы оба правы.
— Очень интересно…
— А ты не допускаешь, что разговаривал с двойником?
Ястреб поджал губы. Покачал головой:
— Конечно, как говорил тот аббат, «чувства могут нас обманывать, но Аристотель никогда не ошибался». Только чувства здесь ни при чем. Мы получили его «карту» из Президентской команды, верно? Я уверен, что каждая характеристика в ней соответствует истине. Так вот, я общался с человеком, который полностью соответствует «карте» — по всем девятнадцати позициям.
Младой помолчал. Потом пробормотал:
— Первая ошибка в послужном списке Листвена? Невероятно.
— Но он-то вряд ли мог сделать анализ по девятнадцати?
— Не мог. Но и ошибиться не мог! Значит, на «Сатире» улетел двойник? Куда, зачем? Чтобы совершить уничтожение номер два? Думаешь, Смоляр рискнул бы передать ему формулы триады?
— Есть разгадка попроще.
— Слушаю тебя.
— Это не Листвен. Демонстративная подставка Смоляра — как его визитки.
— Хочешь сказать, что некто владеет нашим шифром этого дня и часа, причем шифром самого высокого уровня? С поправкой на стояние планет?
— Сообщение пришло именно так?
— Естественно. Иначе я не стал бы даже читать его.
— Не знаю, — сказал Ястреб после паузы. — А куда ушел «Сатир»?
— Ищем. Пока не обнаружен. И власти шарят — с тем же результатом.
— Что будем делать?
— Думать — что другого остается? Думать и искать. Где-то же должны храниться и сами триады, и условия их применения — раз уж Смоляр разыскал их…
— Допускаю, что все это уже в его личном архиве.
— Хранители такой информации редко не оставляют ее копий. Будем искать копии. Мы ведь не коллекционеры, нам нужен текст — пусть он даже будет записан на нестираной портянке. Обозначим это как направление-один. Предлагай теперь ты.
— Надо полагать, где-то у властей имеется достаточно точный реестр всего, чем владеет Смоляр?
— Я уже спрашивал. Такой есть. Немалая коробка кристаллов — названия, расположение, характеристики и все прочее.
— Это нужно достать.
— Надеешься…
— Да ни на что я не надеюсь. Но надо же что-то делать!
— Надеешься. На удачу.
На этот раз Ястреб промолчал. В свою удачу он верил всегда. Но никогда в этом не признавался.
Главное — система. Ястреб всю жизнь исповедовал это правило, и если бы не оно, он вряд ли извлек бы какую-то пользу из той кучи кристаллов, какую представлял собой реестр собственности Смоляра, поскольку на всех без исключения обитаемых мирах Галаксии ее было очень, очень много. Промышленные предприятия. Финансовые. Торговые. Научные. Юридические. Строительные. Транспортные. Развлекательные. Добыча, обработка, переработка, перевозка, продажа изделий, технологий, территорий и вообще всего, что только можно купить и продать по закону, а если по закону не получалось — Смоляр не унижался до его нарушения: он просто-напросто добивался принятия нового закона.
То есть, — размышлял Ястреб, с лихорадочной быстротой просматривая то один, то другой кристалл, — Смоляру принадлежало уже восемь-девять десятых всей собственности, какая вообще существовала в Галаксии; даже некоторые из небольших планет находились в его полной собственности: в свое время он ссужал власти деньгами под залог этих небесных тел; возвратить долги властям оказывалось не под силу, и залоговые объекты в соответствии с законом переходили в его собственность. Создать такую империю невозможно на протяжении одной жизни; на самом деле Смоляр лишь продолжил дело, начатое давным-давно многими Домами и Семьями; самому же ему удалось лишь объединить все кланы в единый организм. Поэтому из всей гигантской номенклатуры собственности непосредственно на его имя было записано не так уж много; однако аналитики Служб без особого напряжения проследили все связи и убедились в том, что от великого множества компаний, трестов, концернов, холдингов и групп нити неизбежно приводили в одну и ту же точку, и в этой точке всегда находился Смоляр, и никто другой.
Было лишь одно, чего он до сих пор не смог купить официально: полная и законная власть. Будь Смоляр к этому времени постарше, он, возможно, удовлетворился бы тем, что фактическая-то власть все равно в его руках. Но он был в расцвете лет и сил, еще в возрасте актера, а не постановщика; и ему, кроме прочего, хотелось еще и оваций, и букетов.
Но покупая поодиночке и целыми пачками депутатов и министров, генералов и прокуроров, он никак не мог стать собственником того, чем все они вместе взятые владели официальной признанной власти. Потому что для этого следовало или быть назначенным в качестве официального преемника, либо же победить на всеобщих выборах. Смоляр, надо полагать, понимал, что второй путь успеха ему не принесет, сколько бы денег он ни вложил в избирательную кампанию, эффекта не будет. Рядовой гражданин не любит супербогачей, сколько бы добра они ему ни сделали и чего бы ни сулили; не любит и потому, что завидует, и еще по той причине, что убежден: таких денег честным трудом не нажить, значит, неизбежным было воровство, а гражданин воров не любит, потому что его самого не раз, так или иначе, обкрадывали. В былые времена магнаты на выборах пользовались успехом; но с тех пор людям надоело разочаровываться. Так что вложи он деньги — их возьмут, пообещают, но проголосуют против, если даже к каждому избирателю приставить своего парня. Не было бы проблемы, если б подсчет голосов велся людьми, но этим с давних пор занималась электроника, а она находилась под контролем Служб, они же (если говорить не об отдельных работниках, а об организациях в целом) воспринимали Смоляра как изначальное зло и постоянный упрек. Те же в Службах, кто мыслил «реалистически» и вовсе не отворачивался от возникавших искушений, прекрасно понимали, что золотые ручейки текут в их сторону лишь до тех пор, пока Смоляр не пришел к власти. Поэтому их вполне устраивал статус кво, и если они не очень стремились уничтожить Смоляра, то во всяком случае никак не хотели возводить его на престол.
