Ворота из слоновой кости - Корепанов Алексей Яковлевич (чтение книг txt) 📗
Прежде чем ночной лыжник преодолел расстояние от вершины пригорка до ровного поля, Кононов подобрал убедительный, вроде бы, ответ на этот вопрос.
Ответ был таков: его, Кононова, переместили сюда, в новогоднюю ночь на первое января две тысячи восьмого, для того, чтобы он ликвидировал Сергея. Здесь, в зимнем лесу. Придушил нетрезвого компьютерщика, отметившего Новый год в веселой компании, – и концы в воду... Вернее, в снег. И марсиане останутся с носом... Возможно, шла новая игра. И, возможно, вовсе не виртуалка это была, а самая что ни на есть реальная реальность.
«Зачем же так мрачно? – спросил себя Кононов, наблюдая за медленно приближающимся к нему лыжником. – Душить шарфом, закалывать лыжной палкой... С киношным хрустом сворачивать шею... Есть ведь и другие способы помешать Сереге добраться до шара. Не такие кровожадные...»
Не убивать, а не пустить. Такая постановка вопроса Кононова устраивала – внутрь марсианской машины он был намерен проникнуть сам, без Сергея. Может быть, на том все и устаканится, и навсегда уберутся эти жукоглазые восвояси, в свои красные пустыни с пирамидами и Великим Сфинксом Сидонии.
Манера передвижения у лыжника была весьма своеобразной – его хорошо покачивало, будто не поле раскинулось вокруг, а штормящее море, и еще он то и дело словно бы спотыкался и поспешно выбрасывал вперед лыжные палки, а потом наваливался на них, подтягивая так и норовящие остаться позади ноги. Короткая куртка лыжника была распахнута, зимняя шапка сбилась на затылок, и он был настолько поглощен процессом перемещения по лыжне – а точнее, процессом сохранения равновесия, – что, кажется, и не замечал Кононова. А может быть принимал его за одинокое дерево или обломок какого-нибудь столба. Или за репер...
Последнее, весьма двусмысленное предположение показалось Кононову столь забавным, что он невольно усмехнулся.
Когда расстояние между ними сократилось метров до пятнадцати-двадцати – Кононов отчетливо слышал шорох лыж по снегу и натруженное дыхание, – лыжник, наконец-то, сообразил, что не столб возвышается в поле, и не дерево. Проехав еще метров пять, ночной путешественник остановился и приветственно вскинул палку:
– С Новым годом, земляк! До березовой рощи еще далеко пилить?
В голосе его слышались специфические нотки, появляющиеся у людей, принявших некоторую дозу спиртного. Луна светила ему в лицо, и Кононов окончательно убедился в том, что перед ним действительно Сергей. Пьяненький, но не до неприличия и отрубона, Сергей Мерцалов.
Подавив в себе желание назвать брата по имени (тот, конечно же, ни малейшего понятия не имел о каком-то Андрее Кононове) и сделав несколько шагов к лыжне, Кононов состроил строгую мину и внушительным официальным голосом произнес:
– Капитан Кононов, служба безопасности. В березовую рощу сейчас нельзя, гражданин. Вообще сейчас прогулки здесь нежелательны. Спецоперация, – это слово он отчеканил с особенным нажимом. – Так что вам лучше бы вернуться на турбазу, гражданин. Вы ведь с турбазы, отдыхающий?
– Ну, нормально... – все с той же специфической плавающей интонацией протянул Сергей и уперся руками в составленные вместе лыжные палки. – Служба безопасности! Операция «С Новым годом», да? Не проехать, не пройти. Небось, там, в роще, свой сабантуй устроили.
Междус-собойчик... А, капитан?
– Повторяю: спецоперация, – сухо ответил Кононов. – Присутствие посторонних нежелательно. Впрочем, могу вызвать наряд и доставим вас куда надо для выяснения личности.
– Да ладно тебе, капитан, – в голосе Сергея сквозила нетрезвая обида. – Ловите своих украинских шпионов, а я поползу коньяк допивать. Между прочим, я вас с Новым годом поздравил, а вот вы меня – нет.
– Поздравляю, – сказал Кононов. – Счастья, здоровья и благополучия вам и всем вашим близким, сослуживцам и знакомым. На все времена.
– Ох, спасибо, капитан! – с чувством воскликнул Сергей, вскидываясь от своих палок. – Может, со мной, к нам? Тут недалеко. Куда они денутся, эти агенты спецлс... спелс... тьфу! спецслужб Новой Гвинеи! А у нас там весело, ой-ей-ей!..
– Спасибо, я свое наверстаю.
– Ну, удачи, капитан! – Сергей поправил шапку, покачнулся и, выставив палец, фальшиво пропел: – Если кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет...
– Да-да, – покивал Кононов. – Служба дни и ночи. И в будни, и в праздники.
Он еще некоторое время постоял, глядя вслед неуверенно удаляющемуся к пригорку Сергею – тот то и дело останавливался, оборачивался и махая рукой, и Кононову приходилось махать в ответ, – а потом сунул руки в карманы куртки и медленно направился к дороге.
– Довольны? – на ходу спросил он, адресуясь то ли к Луне, то ли к звездной ораве, но ответа не получил.
«Давайте, играйте, – с ожесточением думал он, затаптывая тянущиеся ему навстречу собственные следы. – Фантазируйте... И я иллюзия, и вы иллюзия, и даже та сивая кобыла, в чьем бреду я сейчас нахожусь, – тоже иллюзия. Да здравствует майя! Мир, понимаешь, труд, майя!..»
...Шар он увидел за первым же поворотом дороги. Огромный снежный ком возвышался среди подлеска, слабо отражая лунное сияние, и в верхней его части, как и рассказывал виртуальный Сергей Мерцалов, медленно мигали огни – красный, синий и зеленый. Их отблески танцевали на снегу, придавая всей картине подлинную новогоднюю праздничность. Было бы совсем здорово, если бы из шара на самом деле появился добрый дедушка Мороз с симпатичной внучкой Снегурочкой... А не уэллсовские страшилища...
Кононов, невольно задерживая дыхание, подошел к самой обочине – теперь его отделяли от шара четыре-пять метров, не больше. Никаких странных ощущений он не испытывал, и не дурманили его голову необычные видения, о которых рассказывал виртуальный Сергей. Необычным был сам этот пришелец из неведомо каких пространств и времен. Ночь... Тишина... И неведомый шар.
Сойдя с дороги и проваливаясь в переливающийся красным, синим и зеленым снег, Кононов вплотную подошел к шару. Снял перчатку и осторожно прикоснулся кончиками пальцев к выпуклому боку, готовый сразу же отдернуть руку – словно перед ним был включенный в сеть утюг. Поверхность шара оказалась холодной, гладкой и твердой – это действительно было вполне материальное образование, а не какая-нибудь проекция.
«Если можно говорить о материальных образованиях в мире иллюзий», – подумал он, а вслух негромко сказал:
– Ну что, ребята, принимайте гостей. Пообщаемся.
То ли от этих слов, то ли почему-то еще обращенный к Кононову бок шара подернулся какой-то дымкой, и Кононову показалось, что там, в глубине, словно бы мигнул огромный глаз. И тут же, в такт, «мигнуло» сознание Кононова.
И не было уже ни новогодней луны, ни звезд, ни леса, ни дороги, а было непонятно чем освещенное пространство, ограниченное со всех сторон вогнутой поверхностью. Кононов понял, что каким-то образом очутился внутри шара, в самом его центре. Он не висел в воздухе, а стоял на чем-то, на какой-то опоре, но эта опора, вполне, кажется, надежная, была невидимой.
Страха он не испытывал, и неторопливо поворачивал голову вправо и влево, стараясь обнаружить хоть какую-нибудь достопримечательность – но тщетно. Ни внизу, ни вверху тоже не оказалось ничего заслуживающего внимание. Абсолютно пустое пространство – и никаких жукоглазых или восьмипалых. Словно он попал внутрь обыкновенной елочной игрушки... хотя нет, не тянул этот шар на елочную игрушку. Просто целлулоидный попрыгунчик для настольного тенниса, от которого трудно ожидать каких-либо чудес...
– Это и все? – разочарованно вопросил пустоту Кононов, откидывая на спину капюшон куртки. – Иллюзия без иллюзий? Как-то уж очень простенько, господа.
Он немного помолчал, словно надеясь услышать что-то в ответ, и констатировал:
– Все понятно. У творцов не хватает воображения.
Почти сразу же вновь возник в его сознании образ огромного мигнувшего глаза, напомнившего чем-то око Саурона из знаменитой экранизации непревзойденного Профессора Толкина-Толкиена, – и он вдруг перестал ощущать собственное тело.
