Фрайдэй - Хайнлайн Роберт Энсон (книги без сокращений txt) 📗

Это единственное известное мне место, где живой артефакт, выделяющийся своей формой (четверорукий, безногий, с глазами на затылке, какой угодно) может подойти (или подползти) к бару, купить пиво и не привлечь к своей ненормальности никакого особого внимания. А в случае с такими, как я, наше искусственное происхождение ничего не значит — это естественно в районе, где девяносто пять процентов жителей никогда даже не ступали на эскалатор, ведущий в верхний город.

Мне хотелось остаться здесь. В этих отбросах общества есть что-то теплое и дружеское, никто из них никогда не станет тебя презирать. Если бы не босс, с одной стороны, и Жорж и память о тех местах, где лучше пахло, с другой, я могла бы остаться в (нижнем) Виксберге и найти занятие, которое подходило бы для моих талантов.

«But I have promises to keep and miles to go before I sleep». Мистер Роберт Фрост знал, почему человек продолжает свой путь, хотя ему хочется остановиться. Одетая как безработный солдат, ищущий, какой вербовщик предложит ему лучшую сделку, я часто бывала в городе на реке, слушая капитанов речных судов, желающих провезти живую контрабанду. Я была разочарована, увидев, как мало движения на реке. Из Империи не поступало никаких новостей, и из верховьев реки суда не приходили, поэтому очень немногие капитаны соглашались идти вверх по реке.

И я сидела в барах в городе на реке, пила пиво и распускала слухи, что я готова заплатить приличные деньги за билет вверх по реке.

Я подумывала о том, чтобы дать объявление. Я следила за объявлениями, которые были значительно откровеннее тех, которые я видела в Калифорнии — очевидно, допускалось все, пока оно не выходило за пределы нижнего города:

Я первый раз увидела такую откровенную рекламу наемных убийц. Или я неправильно это поняла?

В данном случае полезно знать, что коды «LEV» присваиваются только для живущих под утесом.

Конечно, все вышеуказанные услуги предоставляются во всех крупных городах, но их редко так открыто рекламируют. А насчет гарантии — я этому просто не поверила.

Я решила не давать объявление, потому что сомневалась, что такой открытый способ может помочь в абсолютно нелегальном деле — я продолжала полагаться на лавочников, барменов и мадам. Но я не перестала смотреть объявления, надеясь заметить что-нибудь, для меня полезное… и напала на кое-что бесполезное, но, несомненно, интересное. Я затормозила его и обратила на него внимание Жоржа:

— Что скажешь, Жорж?

— В том, которое мы видели первым, В.К. давалась только неделя. Прошло больше недели, и теперь у него есть десять дней. Если так будет продолжаться, В.К. умрет от старости.

— Ты этому не веришь.

— Нет, любимая, не верю. Это шифр.

— Какой шифр?

— Простейший и, следовательно, невзламываемый. Первое объявление предписывало имеющим к нему отношение совершить номер семь или ожидать номер семь, или говорило о чем-то, обозначенном семеркой. В этом говорится о том же в отношении номера десять. Но значение этих чисел не может быть определено статистическим анализом, потому что прежде чем будет достигнуто достаточное статистическое пространство, код может измениться. Это тупой шифр, Фрайдэй, а тупой шифр невозможно взломать, если у того, кто им пользуется, хватает ума не слишком часто прибегать к нему.

— Жорж, у меня создается впечатление, что ты занимался военными шифрами.

— Да, занимался, но научился я этому не в армии. Самый сложный анализ кода — который продолжается по сей день и никогда не закончится — это расшифровка живых генов. Там везде тупой шифр… но повторенный столько миллионов раз, что и в бессмыслице можно найти смысл. Извини, что говорю о делах за едой.

— Чепуха. Я сама начала. Никак нельзя предположить, что значит «А. К. Б.»?

— Нет.

В эту ночь убийцы нанесли второй удар, точно по расписанию. Но я не говорю, что эти два события были связаны.

Они нанесли удар через десять дней, с точностью почти до часа. По времени нельзя было определить, кто это сделал, потому что оно совпадало и с предсказанием и «Совета Спасения», и «Стимуляторов», а Ангелы Божьи не делали насчет второго удара вообще никаких предсказаний.

Между первой волной террора и второй была разница, которая, похоже, кое-что говорила мне — или нам, потому что мы с Жоржем обсуждали поступающие сообщения:

а) Вообще никаких новостей из Чикагской Империи. Здесь не было никаких изменений, потому что из Империи не поступало никаких известий после первых сообщений о казнях демократов… а потом полное молчание на протяжении более чем недели, отчего я все больше волновалась.

б) Никаких новостей, касающихся второго удара, из Калифорнийской Конфедерации — только текущие новости. N.B.: через несколько часов после первых сообщений о новой волне покушений в других местах, из Калифорнийской Конфедерации поступили «текущие» новости. Вождь «Крикун» Тамбрил, по совету своих врачей, назначил регентство из трех человек, обладающее неограниченными полномочиями, чтобы управлять страной, пока он будет проходить долго откладывавшийся курс лечения. Для этого он удалился в свою резиденцию Орлиное Гнездо, около Тахо. Бюллетени будут поступать не с Тахо, а из Сан-Хосе.

в) Мы с Жоржем сошлись на самом вероятном значении этого. Курс лечения, в котором сейчас нуждался этот жалкий позер, назывался бальзамированием, а его «регентство» будет издавать новые официальные документы, пока не закончится борьба за власть.

г) В этот раз не было сообщений из космоса.

д) Кантон и Манчжурия не сообщали о нападениях. Поправка: таких сообщений не поступало в Виксберг, Техас.

е) Насколько я могла судить, террористы нанесли удар по всем остальным нациям. Но в моем списке есть пробелы. Из четырехсот с лишним «наций», представленных в ООН, некоторые передают новости только во время солнечных затмений. Я не знаю, что случилось в Уэльсе, или на Нормандских островах, или в Свазиленде, или в Непале, или на Острове Принца Эдварда, и я не знаю, почему это должно интересовать кого-нибудь, кто не живет в одном из этих мест. По крайней мере три сотни из так называемых «суверенных наций», которые голосуют в ООН, — ничтожества, которых взяли в команду за постель и пищу — важные для самих себя, несомненно, но абсолютно бессмысленные для геополитики. Но во всех крупных странах, исключая вышеуказанные, террористы нанесли удар, и об этих ударах было сообщено, если только не сработала жестокая цензура.

ж) Большая часть нападений была неудачной. Это было самое заметное отличие второй волны от первой. Десять дней назад большинство убийц нанесли удар по своим жертвам, и большинству убийц удалось скрыться. В этот раз все было наоборот. Большинство жертв уцелело, большинство убийц погибло. Некоторых поймали, очень немногим удалось скрыться.