Дети Линзы-2: Линзмены второго уровня - Смит Эдвард Элмер (читать книги без TXT) 📗
Когда ускорение прекратилось, «Неустрашимый» летел уже внутри босконской грубы. Люди вздохнули с облегчением и принялись за работу. Меньше всех радовался окончанию мучений сэр Остин Кардинг. Он переходил от одной приборной панели к другой и почему-то хмурился.
— Вот видишь, мой молодой невежественный друг, насколько важно проверять теоретические выкладки экспериментами, — наконец проговорил он, обращаясь к Киннисону. — Я предполагал, что искажения пространства скажутся на неравномерном течении нашего внутреннего времени. А стрелки всех секундомеров отсчитали одинаковое число делений. Мы ускорялись ровно десять минут и двадцать секунд…
— Вы так думаете? — перебил его линзмен. — Взгляните вон на те электронные часы. Судя по цифрам на их табло, мы пробыли в трубе сорок девять минут и двадцать секунд. Принимая во внимание, что ваши секундомеры рассчитаны на один час, мы вправе утверждать, что они шли в обратную сторону.
— О!… Как же я не заметил разницы? — воскликнул ученый, но тут же просиял от радости. — Значит, я был прав! Время в гиперпространственных условиях внутренне неустойчиво! Оно течет с разной скоростью!
— Но что это вам дает? — заинтересовался Киннисон.
— Многое, мой нетерпеливый друг, — ответил Кардинг. — На основании полученных данных мы сможем построить новую пространственно-временную теорию. Мы узнаем истинное направление, в котором течет время…
Ученый не успел договорить. Корабль тряхнуло еще сильнее, чем на входе в гиперпространственную трубу. Опять начались чудовищные перегрузки, но теперь их вызвало не ускорение, а торможение «Неустрашимого». Неподвижно лежа в специальных креслах, помогавших переносить скачки гравитации, линзмен и ученый удивленно смотрели на скачущие стрелки часов, которые крутились с разной скоростью и в разных направлениях. Однако их удивление сменилось глубоким изумлением, когда торможение закончилось и одновременно включились все экраны внешнего обзора.
Киннисон не сразу собрался с мыслями. Он был готов к тому, что труба выведет их к какому-нибудь потайному месту в Босконской империи. Он не растерялся бы, если бы они оказались в Первой галактике, которую можно легко отличить по знакомым очертаниям Млечного Пути. Он знал, что делать, если бы их выбросило в межгалактическое пространство. Правда, в таком случае было бы труднее ориентироваться, но с помощью патрульных карт они в конце концов добрались бы до каких-нибудь известных им Звездных систем. Но вокруг не было ни одного крупного звездного скопления или даже просто туманности! Пространство, Б котором они очутились, не имело ничего общего ни с одной галактикой.
Глава 18
ПЕРВЫЙ МИНИСТР ФОССТЕН
В черном пространстве мерцали звезды, но все они были чересчур мелкими.
— Что вы думаете об этом, сэр Остин? — спокойно спросил Киннисон, — Признаюсь, у меня нет ни одной дельной мысли.
Кардинг беспомощно уставился на него и, не ответив, медленно опустился в кресло.
— Ну вот, — взглянув на часы, добавил линзмен, — время здесь тоже словно обезумело. Посмотрите на стрелки — они крутятся с разной скоростью и в разных направлениях.
— Да-да, очень интересно, — пробормотал ученый. — Удивительное, загадочное явление.
— Я спросил вас о другом. Взгляните еще раз на экран внешнего обзора. Что вы думаете о звездах?
— Они очень необычны, я бы даже сказал — уникальны. Ни одного знакомого созвездия. Но для того чтобы заняться ими, мне нужны более полные исходные данные. Что, если нам приблизиться к одной из звезд и провести систематическое исследование?
— Гм-м… — Киннисон недоуменно уставился на физика — ну что за человек! — Вы не поняли, где мы находимся? — И, уловив немой вопрос Кардинга, связался с командирской рубкой:
— Гендерсон?
— Да, шеф.
— Возьми курс на ближайшую звезду, а когда мы подлетим к ней, то перейди на инерционный режим.
— Слушаюсь, шеф.
Через некоторое время произошла новая неожиданность. Как только «Неустрашимый» перешел на инерционный режим полета, экраны внешнего обзора внезапно потемнели. Тысячи звезд, еще секунду назад светившиеся на них, бесследно исчезли.
— Что такое?… Во имя всех преисподен Вселенной, что все это значит? — удивленно воскликнул Киннисон.
Вместо ответа Кардинг подошел к одному из экранов и щелкнул тумблером, переставив его из положения «визуальный обзор» в положение «изображение ультра». Звезды появились так же неожиданно, как и исчезли.
— Не может быть! — запротестовал линзмен. — В инерционном режиме нельзя лететь быстрее скорости света! Абсолютно невозможно!
— В мире нет ничего невозможного, мой юный друг. Мы можем говорить лишь об относительной невозможности того или иного события, — поправил его ученый. — Например, данное пространство. Как я вижу, ты еще не понял, что оно не подчиняется законам трехмерной системы координат.
Киннисон глубоко вздохнул. Он хотел поспорить с ученым, но, взглянув в его невозмутимое лицо, не стал возражать.
— Вот так-то лучше, — одобрительно заметил Кардинг. — Не поддавайся эмоциям — они мешают научному мышлению. Ничего не принимай на веру и не спеши с выводами, — любая из ошибок обрекает исследователя на неудачу. Каждая гипотеза, милый юноша, должна основываться на фактах; избегай власти предрассудков и личных предубеждений.
Киннисон подумал о том, что почти вся команда «Неустрашимого» могла выйти из-под контроля, если бы узнала о случившемся. Он и сам чувствовал, что недалек от паники. Один лишь Кардинг выглядел на удивление спокойным и даже бесстрастным — как будто проводил очередное исследование в своем собственном кабинете.
— Тогда объясните мне, что происходит. Только, пожалуйста, покороче.
— На протяжении столетий наши горе-мыслители строили теории о возможном существовании параллельных миров — целого ряда пространств, пребывающих в одном и том же гипотетическом гиперконтинууме. Я никогда не тратил сил на подобные фантазии. Однако полученные нами данные открывают обширные области для научных исследований. Теперь совершенно очевидны по меньшей мере два факта: изменчивость времени и несостоятельность наших так называемых законов движения. Различные пространства — различные законы.
— Но, вылетев из босконской гиперпространственной трубы, мы какое-то время оставались в своем пространстве, — напомнил Киннисон. — Каково ваше мнение?
— Я еще не думал, — отрезал Кардинг. — Однако две возможности должны быть вполне очевидны даже для твоих слабых извилин. Первая — корабль захватил с собой какую-то часть нашего пространства, которая окружала его до тех пор, пока мы не выключили генераторы Бергенхольма. Вторая — за выходом из трубы следит какая-то специальная станция, которая управляет пространством каждого появляющегося на выходе объекта. В последнем случае возникает третья возможность — люди или какие-то существа на станции заподозрили, что мы преследуем Кандрона, и, когда тот совершил посадку, переправили нас в другой континуум. Может быть, они поступили так, зная, что отсюда еще никто не возвращался. Впрочем, могут быть и другие объяснения случившегося. Не забывай, у нас слишком мало данных, на основании которых можно сформулировать достоверную научную теорию. Истина всегда открывается как результат кропотливых исследований и наблюдений.
Киннисон еще раз обреченно вздохнул — ученый просто невыносим! Он вызвал первого пилота.
— Генри, переходи на свободный режим. Нам нужно совершить посадку на какой-нибудь планете, иначе не удастся вернуться. Посадку совершай в свободном режиме. Внимательно смотри за генераторами Бергенхольма — если они отключатся, то может произойти непоправимое.
Затем Киннисон связался с Торндайком.
— Берн? Нам нужны персональные нейтрализаторы. Ребятам придется поработать в безынерционном режиме.
Он объяснил обоим линзменам, что случилось и что им предстоит делать.
— Ты правильно понял основную идею, Киннисон, — похвалил его Кардинг. — Да, чтобы вернуться в нормальные условия, нужно построить станцию вне корабля. Но ведь для постройки станции необязательно искать планету, астероид или какое-то другое небесное тело.
