Только тишина - Петецкий Богдан (мир книг .TXT) 📗

Я подождал, пока он придет в себя, потом поднялся. Не хватало совсем немногого. Скажем, каких-то нескольких секунд: Или, может, я ошибаюсь? Может, людям ни на мгновение не грозило ничего, кроме преждевременного пробуждения? По крайней мере, со стороны этих?

— Я скажу тебе только одно, — произнес я, стоя. — Скажу, что сделал бы ты, если бы вам это удалось. Если бы это я лежал сейчас у стены, связанный, как старый мешок. Не знаю, попытался бы ты обратить меня в свою веру, в которую ты не веришь. Может, и произнес бы проповедь. О сказочных прелестях тишины и тому подобном. Но знаю, что бы ты сделал. Встал бы вот здесь. — Я подошел к краю ниши, где находилась крышка предохранителя. — Повторил бы несколько раз, как же это здорово остаться на Земле один на один с травой, деревьями и чистым воздухом. А также молчанием. После чего, не думаю, что делаешь, ты стукнул бы ладонью по этой крышке, сорвал бы пломбу и включил аварийную систему. И тогда сделал бы вид, что опомнился. Начал бы рвать волосы. Кричать, что упустил свой шанс. Что жить не хочешь. И был бы счастлив. Ты меня понимаешь, парень? Был бы счастлив как ребенок, которого взяли в цирк. Впервые, за тридцать лет. Ты бы мог завыть от радости, увидев, как люди наполняют город. Прав я? Потянул бы ты за эту ручку?

— Прав, — твердо ответил он. — Разумеется, прав. Что ты с нами сделаешь?

Я немного подумал. Но выбора у меня не было. И не было причин, по которым мне следовало бы ждать.

— Останетесь у меня… — начал я замолчал. На пульте замигал сигнал вызова. Я бы предпочел заняться этим без свидетелей. Но что поделаешь.

Я включил фонию. Динамик ожил. Раздался тот же самый голос, который сообщил об изменении курсов кораблей и о чужом объекте.

— … Проциона один наводящий луч с практически нулевым рассеиванием. Нацеливаем аппаратуру и начинаем трансляцию контактного кода. Оба корабля остаются вблизи чужой станции и будут ждать подтверждение приема.

На несколько секунд динамик смолк. Потом послышался характерный звук переключения, и запечатленный в блоке памяти голос пилота зазвучал снова.

— «Генотип» и «Фотосфера» остановились возле чужого объекта. Пилоты Монк и Родин вернулись из первой разведки. Объект является беспилотной станцией, скорее всего коммуникационного назначения. Открытый люк ведет в герметически закрывающийся шлюз. Внутреннюю дверь открыть до сих пор не удалось. Станция постоянно шлет сигналы. Замеры показывают, что излучение пока не установленной характеристики посылается в направлении Проциона — один наводящий луч с практически нулевым рассеиванием. Нацеливаем аппаратуру и начинаем трансляцию контактного…

Я выключил динамик. Некоторое время манипулировал возле пульта, потом перевел сигнал на изображение. Думал, что мне придется подождать в лучшем случае несколько дней. Но — ошибся. На экране неожиданно появилось смутное, смазанное изображение сигары. Нечто вроде куска трубы, ограниченного с обоих сторон плоскими поверхностями. Эти инозвездные конструкторы особо не мудрствовали. Но вряд ли стоило ставить им это в вину…

Я разглядывал этот неясный силуэт с расплывающимися контурами значительно дольше, чем следовало. Но столько времени мне потребовалось на то, чтобы справиться с собственными глазами. Я и в самом деле устал невыносимо. Экран расплывался передо мной, словно я глядел на него через слой жидкости.

За все это время никто из присутствующих не произнес ни слова. Потом, когда я выключил динамики, в кабине наступила тишина, не идущая ни в какое сравнение с тем, с чем я сталкивался раньше.

Тиа шевельнулась. Приподняла плечи и посмотрела на меня. На ее лице рисовалась печаль. Или, просто задумчивость. В уголках глаз появился намек на усмешку.

— Скажи, пилот, — произнесла она, — ты не предпочел бы быть сейчас там, с ними?

Прошло немало секунд, прежде чем я почувствовал себя способным произнести хоть слово. Это время я потратил на то, чтобы вспомнить выражение глаз профессора Марто.

— Теперь вы отправитесь спать, — сказал я. Голос мой звучал как обычно. — По очереди пройдете через диагностическую аппаратуру. Я накормлю вас таблетками и уложу в нише, в которой находится мой гибернатор. Будет немного жестковато. Но если спать собираешься полвека — это не так и страшно. Ты первая, — я посмотрел на Тию. Подошел и помог встать. Она не сопротивлялась.

— А ты? — спросила.

— Обо мне не беспокойся, — сухо ответил я. — Теперь мне ничего не грозит. — На «теперь» я сделал упор.

Больше мы не разговаривали.

Я последний раз проверил, как закрыта ниша, выбрался на середину кабины и поглядел на экраны. Паутинки трасс тянулись дальше. И только две ниточки остались в неподвижности. Два корабля, ожидавшие кого-то, о ком их экипажи знали только то, что он существует. Но одно это было больше, чем кто-либо на Земле мог надеяться. Больше, чем все, чего достиг до сих пор человек, послушный таящему в духу познания. Больше, чем таким, как Родин, Монк, и все прочие, обещала работа в Централи

— Ну так как, пилот, — произнес я вслух, — произнес я вслух, — предпочел бы ты быть сейчас с ними?

Я проспал так долго. И ни о чем не думал. Шли минуты. Наконец я услышал первый, приближающийся звук тишины. Колокола. Пульсирующий, безголосый шум.

— Я тут, — сказал я. Голоса стихли, но только на мгновение. — Я тут, — повторил я. Тишина отозвалась. Зазвучали органы. Не зазвучали. Это были открытые клапаны, через которые проходил воздух, прежде чем я втягивал его в легкие.

Я пробежал глазами по датчикам. Генераторы работали без сбоев. Линия расхода мощности пересекала экран как след после мгновенного удара кончиком острого ножа. Люди имели перед собой спокойную пятидесятилетнюю ночь. Пломба на крыше аварийного пробуждения поблескивала красным.

— Я тут, — повторил я еще раз, скинул куртку, установил ручки климатизатора и устроился в кресле.

В такую погоду, — подумал я, — деревья засыпают. Не знаю, почему, но мысль эта доставила мне удовольствие. Я поглубже надвинул капюшон и ускорил шаг. Один из топающих за мной автоматов запутался в корнях. Я не обратил внимания на его сигналы. Даже на этом ветру, который гнул стволы и играл нижними ветвями, были слышны колокола.

У меня потемнело в глазах. Я закачался и был вынужден сесть. Последний год. Последняя осень.

Я чувствовал себя так, словно не ел неделю. Меня мотало от слабости. Я покоился в коконе, сплетенном из толстой ваты, сквозь который проникали только ветер и колокола.

Я стиснул зубы и встал. Мне нечего было сказать. Даже тому, кто останется теперь тут, наедине с тишиной.

Это был уже последний из постов. Автомат забрал катушку из регистрирующей приставки и пошел с ней в направлении базы. Несущую конструкцию ждала та же самая судьба. Через несколько дней здесь вырастет трава.

Автоматы исчезли в скале. Я задержался возле первого дерева и осмотрелся. День близился к концу. Облака почти касались верхушки базы, но за ними уже не было солнца. Ветер нес мелкие брызги тумана.

Я простоял так минут с двадцать. Не чувствуя холода. Ни о чем не думая. Даже о том, что это уже — конец.

Я старательно запер дверь и приказал автомату заделать щели. С трудом протиснулся через тамбур, забитый телами автоматов, и занялся изоляцией кабины. Словно через несколько минут с планеты должен был улетучиться весь воздух. Вышел на середину и разделся догола.

Города на главном экране выглядел белым и ненастоящим, как в книжке для детей. В нем не произошло ни малейших перемен. Те же самые многоэтажные блоки, как бы повисшие над землей.

Ничего не изменилось. За исключением одного. Появилась уверенность, что тот, кто примет смену, не застанет людей, выискивающих в Централи планы сторожевых баз и пилотские комбинезоны.

Я перевел взгляд на голубоватый, мутный купол гибернатора. Полночь. Как раз середина ночи. Для меня — все позади. Теперь я старше Авии на те самые несколько лет. Только теперь я вдруг вспомнил, что за все это время ни разу не подумал о ней и о себе. И не потому, что оберегал себя от этого. Просто об этом не думалось. Что же касается родителей… что ж, может, теперь мы и на самом деле долго будем вместе. Не дольше, как они говорили, а именно долго. С самого утра.