Мнимые величины - Азимов Айзек (е книги TXT) 📗
– Отключай ток!
Щелкнул выключатель, погасли ртутные лампы, сгустились тени, и экспериментаторы нервно переглянулись.
– Что это было?
Харадин покачал головой:
– Не знаю. Что-то определенно ненормальное. Я никогда раньше ничего похожего не видел.
– Но ты никогда раньше не видел и мнимых величин в уравнениях реакций, верно? К тому же я не думаю, чтобы это расширяющееся поле было какой-то неизвестной нам формой энергии…
Раник выдохнул со свистом и медленно отступил от бассейна со сквидом. Моллюск лежал неподвижно, но ухе половина папоротников в бассейне побурела и увяла.
Харидин с трудом дышал. Он сдвинул защитные очки.
Во тьме светящийся туманный шар распространился более чем на половину бассейна. Тоненькие подвижные щупальца тянулись к уцелевшим растениям, а одна змейка пульсирующей тенью перекинулась через стеклянный край бассейна и теперь ползла по столу.
От испуга Раник перешел на невразумительный хрип:
– Запаздывающая реакция! Ты не проверял ее на теорему Вилбона?
– Чего ради! – Харидина охватил приступ отчаяния, голова его тряслась. Теорема Вилбона не имеет смысла, если туда подставить мнимые величины. Надо было бы… Раник развил бешеную энергию. Выскочив из помещения, он тотчас вернулся с крохотной, пронзительно верещащей, похожей на белку зверушкой из собственной лаборатории. Бросил ее на стол, по которому ползла пульсирующая змейка, и линейкой пододвинул примерно на ярд.
Светящееся щупальце задрожало, очевидно, ощутило близость жизни каким-то жутковатым незрячим образом и сделало быстрый бросок. Маленький грызун издал последний вопль, означавший непередаваемую муку, затем замолк. Через две секунды от него осталась лишь съежившаяся шкурка.
Раник выругался и с отчаянным криком выронил линейку, так как святящееся щупальце, ухе более толстое, двинулось по столу в его сторону.
– Иди сюда! – распорядился Харидин. – С этим пора кончать. Он рывком расстегнул кобуру и выхватил поблескивающий хромом лазер. Острая тонкая игла пурпурного света ринулась вперед к сквиду и взорвалась с ослепительной беззвучной яростью на границе силовой сферы. Психолог выстрелил еще раз, передвинул рычажок, и образовался непрерывный пурпурный луч разрушения, который прекратился только тогда, когда иссякла энергия разрушения.
Но светящаяся сфера осталась неподвижной. Теперь она занимала уже весь бассейн. Папоротники превратились в мертвую бурую аморфную массу.
– Надо связаться с советом, – выкрикнул Раник. – Эта тварь совсем вышла из повиновения.
Растерянности не возникло – гуманоиды в своей массе просто не способны на панику, если не принимать во внимание полугениальных, полугуманоидных обитателей Солнечной системы, – и эвакуация с территории университета протекала спокойно.
– Один глупец, – заметил старый Мир Деан, ведущий физик Арктурианского университета, – способен задать столько вопросов, что на них не сможет ответить и тысяча мудрецов.
Он провел пальцем по своей жидкой бороденке и звучно фыркнул в знак презрения:
– Если проводить аналогию, то один космически глупый психолог способен заварить такую кашу, что ее не расхлебать и тысяче физиков.
Обелю ужасно захотелось оттаскать зарвавшегося физика за бороду. У него, конечно, было свое мнение насчет Харидина и Раника, но не увечному же физику позволять себе…
Появившаяся полная фигура Куала Унина, ректора университета, разрядила возникшее напряжение. Уинн задыхался, слова его перемежались с пыхтением.
– Я связался с Галактическим Конгрессом. Они пообещали эвакуацию всего Эрона в случае необходимости, – в голосе его появились умоляющие нотки. Неужели нельзя ничего больше сделать?
Мир Деан вздохнул:
– Ничего… пока. Этот сквид излучает особого вида псевдоживое поле радиации. Оно не носит электромагнитного характера – это все, что мы сейчас знаем. Его распространение не удалось остановить ничем из того, что мы перепробовали. Все виды нашего оружия неэффективны, потому что в пределах поля радиации обычные качества пространства-времени, как мне кажется, нарушаются. Ректор озабоченно покачал головой:
– Скверно! Скверно! Надеюсь, вы уже послали сообщение Порусу?
Он произнес это так, словно Порус был последней надеждой, той самой соломинкой, за которую хватается утопающий.
– Да, – хмуро ответил Фриан Обель, – Порус единственный человек, который должен знать, что же на самом деле представляет собой сквид. Если и он не сможет нам помочь, значит, больше никто не сможет.
Обель перевел взгляд на сверкающую белизну университетских зданий. Трава более чем наполовину превратилась в бурую массу, деревья высохли.
– Вы полагаете, – ректор повернулся к Деану, – это поле сможет распространяться и в межпланетном пространстве?
– Пламя сверхновой энергии?! Да я совсем не знаю, что тут делать! взорвался Деан и раздраженно отвернулся.
Полнейшая безысходность охватила присутствующих, и воцарилось гнетущее молчание.
Тана Поруса уговорили сходить на концерт, результатом чего явилась глубочайшая апатия. Психолог ничего не видел и не слышал: ни бриллиантового сверкания вокруг, ни мелодичной музыки, которая заполняла зал. Концерты для Поруса всегда были проклятием, и двадцать лет супружеской жизни он умело от них откручивался – одно это было под силу только величайшему из психологов. А теперь… Из оцепенения его вывел неожиданный дисгармонический звук, раздавшийся у него за спиной. Порядок нарушили билетеры, вдруг столпившиеся у выхода, лишь виднелись протестующие движения рук людей в униформе, наконец раздался скрипучий голос:
– Я направлен Галактическим Конгрессом и прибыл по неотложному делу. Присутствует ли в зале Тан Порус?
Психолог прыжком вскочил на ноги. Любую возможность покинуть концерт он воспринимал не иначе, как дар небес.
Порус распечатают сообщение, врученное ему посыльным, и жадно впился в его содержание. На втором абзаце приподнятое настроение покинуло ученого. Наконец он дочитал сообщение до конца и поднял кверху глаза – они метали молнии.
– Когда мы можем вылететь?
– Корабль ждет.
– Тогда не следует терять времени.
Он сделал шаг вперед и остановился. Чья-то рука ухватила его за локоть.
– Куда это ты собрался? – спросила Тина Порус, в голосе ее послышались стальные нотки.
На мгновение Тан Порус почувствовал, что задыхается. Он предвидел, что сейчас может произойти:
– Дорогая, я вынужден немедленно отправиться на Эрон. На карту поставлена судьба целого мира, возможно, всей Галактики. Ты представить себе не можешь, насколько это важно. Я тебе все расскажу…
– Хорошо, я еду с тобой.
Психолог опустил голову.
– Конечно, дорогая, – выдавил он и вздохнул.
Психологи из комиссии дружно, как один, хмыкнули и забормотали, после чего с подозрением уставились на висящий перед ними крупномасштабный график.
– Смелее, коллеги, – проговорил Тан Порус. – Я сам чувствую себя в данном случае не совсем уверенно, но… вы все ознакомились с моими результатами, сами проверили вычисления. Это единственное воздействие, способное прекратить реакцию.
Фриан Обель нервно теребил подбородок:
– Да, с математикой все четко. Рост водородно-ионной активности может повысить интеграл Демана, и тогда…
Но послушайте, Порус, это не увязывается с пространством-временем. Математика здесь может оказаться бессильной, хотя, возможно, и все остальное не поможет.
– Это наш единственный шанс. Если бы мы имели дело с обычным пространством-временем, достаточно было бы залить этого проклятого красавчика сквида изрядной долей кислоты или зажарить из лазера. А поскольку дело обстоит иначе, у нас нет выбора и мы вынуждены пользоваться этой единственной возможностью…
Поруса перебил чей-то звучный голос:
– Дайте же мне пройти, говорю вам! Меня это не заботит, пусть идет хоть десять конференций сразу.
