Переменная звезда - Робинсон Спайдер (читаем книги txt) 📗

Шел я не торопясь. Поэтому у меня было время для того, чтобы обзавестись мрачными предчувствиями относительно того, о чем со мной желает потолковать этот банкир. В результате сложилась жуткая и правдоподобная история.

Хаттори был банкиром. Банкиры знают все насчет очень крупных сумм. А разве я не знал кое-кого, кто был некоторым образом связан с очень крупными суммами? Разве я недавно не отшил кое-каких типов, подпадавших под это определение? Если они решили в отместку нанести мне хороший удар между ног, не мог ли этот банкир стать избранным ими орудием возмездия?

По большому счету, волноваться не о чем. Насколько мне известно, с финансовой точки зрения я защищен целиком и полностью: у меня нечего украсть, меня невозможно обанкротить. Если бы Конрады пожелали мне отомстить, они бы просто, как цивилизованные люди, наняли кого-нибудь, чтобы меня отколотить как следует или прикончить.

Тем не менее к тому времени, когда я добрался до офиса Хаттори, паранойя овладела мной до такой степени, что я все-таки немножко разволновался. Я собирался остановиться перед дверью и сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, но электронный механизм двери узнал меня, и дверь открылась, так что отдышаться я не успел.

В принципе я ждал, что обитель Хаттори произведет на меня впечатление, но то, что я увидел, превзошло мои ожидания. Помещение было обставлено и декорировано с большим вкусом и удобством, несмотря на дзенскую простоту. Роскошь не била в глаза, хотя и присутствовала. Тихонько звучала гавайская гитара – по-моему, играл Сирил Пахинуи [34]. Мне было предложено кресло, приспосабливающееся к форме тела, и напиток, достойный уважения.

Банкир Хаттори оказался симпатичным малым. Похоже, в его жилах текла гавайская или японская кровь пополам с шотландской или германской. По ганимедским меркам он был коротышкой и даже по земным – невысокого роста, но при этом отличался пропорциональным телосложением и явно пребывал в хорошей физической форме. На Земле он, наверное, ходил под парусом, занимался альпинизмом, бегал марафонские дистанции, летал на сверхзвуковых самолетах… Теперь, когда на ближайшие двадцать лет эти радости для него утрачены, он, вероятно, занимался каким-нибудь соревновательным, но бесконтактным видом спорта и соответственно тренировался. При этом он не вел себя вызывающе, как порою ведут себя некоторые атлеты.

При личном общении его улыбка оказалась несколько более избыточной, чем во время нашего разговора по телефону. На удивление считаные секунды, истраченные им на ритуал вежливости и гостеприимства, дали мне время сообразить, что же странного таилось в его улыбке. Он явно был человеком, который в нерабочее время улыбается очень много – об этом можно было судить по морщинкам в углах его губ и глаз, но при этом он столь же явно не привык так уж много улыбаться в рабочее время.

Вспоминая об этой нашей встрече, я искренне удивляюсь, как это он удержался от того, чтобы не окутать начало разговора большей таинственностью, не изобразил нечто вроде барабанной дроби перед смертельным цирковым номером. Я бы не стал его винить, если бы он так себя повел. Наверняка не так уж часто ему доводилось сообщать людям новости такого сорта. Но он был профессионалом, и к тому же, как мне кажется, довольно-таки добрым человеком, поэтому мучил меня недолго.

– Вы пока не сделали никаких финансовых вложений в капитал колонии, Джоэль, – сказал Хаттори. К тому моменту мы уже называли друг друга "Джоэль" и "Пол". – Я просмотрел вашу документацию и вижу, что мотивы, сподвигнувшие вас на участие в этом предприятии, носят скорее личный и эмоциональный характер, нежели экономический. Мне бы хотелось вкратце объяснить вам, почему я считаю это ошибкой, а затем…

– Пол, простите, что прерываю, но ваш насос прохудился. У меня нет никаких накоплений.

Он примирительно поднял руки вверх.

– Пожалуйста, уделите мне всего минуту внимания. Рассматривайте все это гипотетически. Я же сказал – "вкратце".

Нет, у него действительно была обаятельнейшая улыбка – пусть и странная.

– Ладно, говорите.

– Я сказал вам о том, что я – корабельный банкир, и это – одна из моих обязанностей. Кроме того, я главный финансовый советник колонии и действую как ее представитель.

Я уважительно кивнул:

– Тяжелая работа. Нелегко, наверное, добывать такие большие суммы денег и потом ими ворочать.

– Позвольте, я изложу вам воображаемый гипотетический разговор между мной и банкиром на Земле незадолго до того, как мы покинули Солнечную систему.

Дальше он стал говорить двумя разными голосами, чуточку наигранно:

– Банкир: Приветствую вас, торговец – искатель приключений, в дальнейшем упоминаемый как ТИП. Полагаю, вы явились сюда, чтобы попросить о ссуде, и мне очень жаль, но я должен сообщить вам, что с деньгами сейчас довольно напряженно…

ТИП: У меня с собой имеется кое-какая смазка.

Банкир: Прошу прощения?

ТИП: Я могу помочь в плане напряженки с деньгами. Я явился к вам, как вы верно предположили, по вопросу ссуды. Но я не хочу брать взаймы. Я хочу одолжить вам денег.

Банкир: Правда? Что ж… В принципе это не вызывает возражений. И какие у вас предложения относительно условий сделки?

ТИП: Вот чек, поддержанный золотыми долларами в банке Цюриха.

Банкир: И много ли? О, очень много!

ТИП: Очень-очень много.

Банкир: Понятно. И вы хотите передать эти деньги нам.

ТИП: Я хочу, чтобы вы инвестировали эти деньги для меня под совокупный процент. Одиннадцать процентов в год меня бы очень устроили.

Банкир: Но это очень высокий процент!

ТИП: Не очень, если я намерен не прикасаться к деньгам в течение двадцати лет…

Банкир: Ага. Я начинаю понимать. Но какая мне от этого выгода – кроме обычных выплат? Каким образом это поможет мне снять напряженку с деньгами?

ТИП: Вы получаете возможность целиком и полностью распоряжаться этими деньгами на протяжении двадцати лет и забирать себе всю прибыль. Вам только нужно делать достаточно надежные инвестиции для того, чтобы начальный капитал оставался неприкосновенным… а предприимчивые капиталисты вроде вас хорошо знают, как это делается.

Банкир: Что ж, благодарю вас. Но не пойму, какой вам от этого прок. Ведь на двадцать лет вы лишаете себя тех же самых денег, не получаете никаких дивидендов.

ТИП (широко улыбаясь): Да, но видите ли, я намереваюсь стареть медленнее вас…

Хаттори улыбнулся.

– Кажется, понимаю, – сказал я ему. – Это ловкий трюк.

– Это не трюк, – возразил он.

– Но тут должен быть трюк. Люди получают большие суммы денег либо за то, что сидят и ждут, либо за дорогостоящее путешествие. Кого-то при этом непременно надувают. БЗНБ [35].

– Этот принцип к данному случаю не относится. В данном случае такая вещь, как бесплатный завтрак, существует. Богатство создается временем. Никого не надувают, потому что никто ничего не теряет.

Наверное, мое молчание выражало упорное нежелание согласиться.

– Ключевая, фраза этого разговора звучала так: "Вы получаете возможность целиком и полностью распоряжаться этими деньгами на протяжении двадцати лет". Предположим, что в тот же момент, как только мы до беремся до Иммеги-714, мы развернемся на сто восемьдесят градусов, облетим эту звезду и тут же рванем, обратно к Солнцу. Путь туда занял у нас двадцать лет, на обратную дорогу потребуется тоже двадцать, и на Землю мы вернемся, постарев на сорок лет. Но когда мы сойдем с корабля, мы обнаружим…

Я начал понимать, к чему он клонит:

– Финэйгл [36] отдыхает!

– …что Земля состарилась на сто шестьдесят лет с того момента, как мы ее покинули.

– И дармовые проценты за сто двадцать лет!

Красота этой идеи охватила меня.

– Не дармовые, – поправил меня Хаттори. – Нам пришлось сорок лет мотаться по космосу почти со скоростью света. Но проценты, согласен, очень солидные. Готовы ли вы испить еще немного?