В мире фантастики и приключений. Выпуск 4. Эллинский секрет - Стругацкие Аркадий и Борис (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Нет! — не говорил, а шипел он. — Нет, Вера! Этого не будет!
— Уйди! — требовала она, вырываясь. — Я не хочу тебя видеть. Отпусти руки, мне больно!
Ромеро отошел на середину комнаты. Он запнулся, отходя, и бешено глянул на пол, я хорошо помню его взгляд, полный ярости — он ненавидел даже вещи. Мне надо было отключаться, поступок мой походил на подглядывание. Но мне показалось, что Вера в опасности, и я не погасил их.
Вера поправила кружевной воротничок.
— Вот так лучше. И поставим на этом точку, Павел.
Он молчал, не поднимая лица. Он старался успокоиться.
— Что же стоишь? Повторяю: уходи!
Он взглянул не на нее, а на меня. Он не мог знать, что я незримо присутствую, но повернулся ко мне. Его сведенные брови как бы ударились одна о другую, скулы ходили. Если бы я был с ними, я бы загородил Веру. От человека с таким лицом нельзя ждать доброго.
— В древности существовал неплохой обычай, — заговорил он хрипло. — Дамы, бросая поклонников, объясняли, что перестало им нравиться у отвергаемых. Надеюсь, ты не откажешь мне в вежливости твоих легкомысленных предшественниц?
— Ты хочешь сказать, что я легкомысленна?
— Я хочу знать, что случилось? Только одно — что?..
— Ты не знаешь? Странно для такого проницательного человека, каким ты считаешь себя, Павел.
— Вера, клянусь тебе! Крыша обрушится на голову — не так неожиданно!.. Всего я ожидал от поездки на Ору…
— Хорошо, слушай. Я не люблю тебя. Этого хватит?
— Это я знаю. Но почему? По-человечески объясни — почему?
— Я могла бы ответить твоим любимым присловьем: неизвестно, почему возникает любовь, неизвестно, почему она пропадает. Вряд ли тебя удовлетворит объяснение в твоем стиле. Так вот, я не люблю тебя, ибо не уважаю. На этот раз достаточно?
Он помолчал, набираясь духу.
— Значит, все дело в звездных недочеловеках? В бегемотах с Альдебарана, пауках с Альтаира, змеях с Веги, сонного студня с Арктура, тупых ангелочков с Гиад? Они тебе дороже, чем я? Я встал на защиту человека и в результате потерял единственное человеческое чувство, что нас связывало, — нашу любовь?
— Павел, еще раз прошу — уходи! Наш разговор беспредметен. Неужели ты не понимаешь, что каждым словом усиливаешь отвращение к себе?
Гордость боролась в нем со страстью. На миг мне стало жаль его. Еще больше мне было страшно за Веру. В неистовстве он мог поднять на нее руку. Я сжимал кулаки от бессилия. Мне надо было оградить ее грудью, а не подглядывать!
— Я бы ползал перед тобой на коленях, целовал твое платье, — сказал он горько. — Я гордился бы долей быть твоим слугой, рабом твоим, если бы хоть немного это было нужно тебе.
— Рабов мне не нужно. А слуг у каждого хватает.
— Да, механических! Механических, будьте вы все!.. Восемнадцать миллиардов киловатт на человека, так ведь? Восемнадцать миллиардов киловатт, двести миллиардов египетских рабов! Какой фараон, какой президент мог похвастаться такой армией лакеев? И среди этой бездны киловатт — ни единого горячего, преданного, человеческого сердца! Автоматы вы или люди, вы, апостолы всеобщей помощи? Как я ненавижу, нет, как я ненавижу вас!
Вера подошла к нему вплотную. Теперь я боялся, что она первая ударит его.
— Наконец-то, Павел! Я долго ждала такого признания. Вот он, весь ты — ненависть, одна ненависть! И ты хочешь, чтоб тебя любили, хоть сам всех ненавидишь! Глупец, ты думаешь, ненависть порождает любовь?
Он опомнился. Он опустился на колени и, обхватив Веру, прижался лицом к ее платью, — она молча боролась с ним. Он в исступлении целовал ее ноги.
— Оставь! — закричала она гневно. — Зачем ты мучаешь себя и меня?
Он медленно поднялся. Он стоял, пошатываясь. Лицо его побледнело.
— Верочка, Верочка! — прошептал он, вздыхая, и неуверенно, как слепец, протянул к ней руки. У него были мутные глаза, мне показалось, что он и вправду не видит. Она отодвинулась. — Верочка, жить без тебя!.. Пойми, жить без тебя!.. Да будь они трижды прокляты, эти науки и змеи, из-за них потерять!.. Не хочу, не хочу, — Верочка, не хочу! Все, что потребуешь, ни единого слова против, восхвалять буду… Верочка!
Она руками заслонилась от него, отвернула лицо от его отчаянного взгляда. Он подошел ближе, она оттолкнула его:
— Нет, Павел! Нет!
— Еще раз спрошу, тысячу раз буду спрашивать и кричать — почему, почему?
— Отойди и успокойся! Это недостойно — такими средствами действовать… У нас с тобой спор о принципах. Будь честен, Павел, ты не переделаешь себя!
— Переделать себя! — бормотал он глухо. — Переделывать себя!
— Даже сейчас!.. Вспомни, что ты сказал: жизнь без тебя, потерять тебя! Разве я вещь, которую можно потерять? Ты во всем видишь только себя, считаешься лишь со своими чувствами. Мы давно оставили позади мир Коперника, нам открылись тысячи солнц, более ярких, чем наше, а ты еще не выбрался из системы Птоломея: вся Вселенная вращается вокруг тебя одного.
Он скверно выругался и пошел к двери. Вера устало села на диван и закрыла глаза. Она по-прежнему не догадывалась, что я наблюдаю за ней.
Так, с закрытыми глазами, она сидела минуты две. Потом она стала плакать, сперва тихо, почти беззвучно. Рыдания, усиливаясь, трясли ее тело, Вера повалилась лицом на диван, вскрикивала, захлебывалась слезами.
Я погасил вызов.
3
Лусин со своим новым любимцем Трубом пропадает в недрах корабля, и мы его почти не видим. Ангел учится говорить по-человечески без дешифратора. На столе у Андре стоит карточка Жанны. Жанна так походит на Андре, что издали их путаешь. Многое тут от природы, но еще больше от старания — одинаковые, до плеч, локоны, тот же наклон головы, тот же покрой одежды.
Не знаю, кто к кому приноравливается, — вероятно, оба стараются, но они больше смахивают на брата и сестру, чем на мужа с женой.
Однажды на столе у Андре появился и его будущий сынишка, три гороскопических фотографии — каким тот будет в год, в два года и в десять лет.
— Иконостас родственников, — сказал я. — Затосковал, милок?
— Сегодня Олег родился, — торжественно ответил Андре. — В десять часов утра по местному земному времени. Толстенный парень, сероглазый и розовощекий, шестьдесят три сантиметра, пять с половиной килограммов улыбок и веселья — вот он каков!
Я полюбопытствовал, как известие с Земли преодолело разделявшие нас в это время четыреста светолет.
Андре поглядел на меня с возмущением:
— Не думал, что ты забудешь о машинном гороскопе малыша. Мне подарили в дорогу альбом состояний Жанны на все дни беременности.
Он вытащил из стола объемистую книгу. На каждой странице имелась дата, фотография Жанны, синтезированная по формулам этого дня, и запись, как Жанна будет чувствовать себя, а также какой у нее на эти сутки режим сна, еды и прогулок. Я перелистал книгу. Медицинские машинные прогнозы исполняются не точно, особенно у женщин. Кроме того, возможны случайности — упал, сломал ногу, поссорился с приятелем, все это влияет. Но я не стал расстраивать Андре сомнениями.
Андре любовался фотографиями и записями.
— Когда ты наконец обратишь внимание на земных женщин, заведи себе такой же альбом. Будешь далеко от возлюбленной — и рядом с ней! Все знать о ней, ощущать биение ее сердца, тепло ее руки!..
— Надеюсь, скоро это не будет. А если случится, я приобрету альбом настроений жены на каждый день года — какого числа нежна, какого встает с левой ноги… Думаю, к тому времени подобные прогнозы станут обычны. Лишь тогда семейная жизнь обретет прочный фундамент, как по-твоему?
— Ты мастерски портишь хорошее настроение, — сказал он с досадой. — Не понимаю, почему тебя любят друзья?
— По нетребовательности, Андре. Знают, что хорошего от меня не дождаться, и мирятся на плохом.
Андре спрятал альбом.
— Пойдем в обсервационный зал. Неужели рождение сына мне не удастся отпраздновать хорошим открытием?
