Всем стоять на Занзибаре - Браннер Джон (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗

КОНТЕКСТ(9)

КРИТИКА ОРУЖИЯ

«Те, кто испытывает потребность засорять свое восприятие алкоголем, «ягинолом» или «мозголомом», попросту не врубаются в простую истину, что от измененного состояния сознания реальный мир всегда отличается одним своим уникальным свойством: он и он один способен совершенно застать нас врасплох.

Возьмите два куска сероватого металла и соедините их. Результат: разрушенный город.

Разве мог кто-нибудь предсказать или провидеть нечто подобное, пока о реальном мире не стало известно достаточно, чтобы установить свойства вещества под названием «уран-235»?

Люди не устают удивляться тому факту, что у хиромантии есть солидная научная база. Как только была сформулирована идея генетического кода, любой, у кого есть хоть крупица ума, мог бы сказать, что нет никакой a priori [26] причины, почему расположение складок и линий на ладони человека не должно быть связано с его темпераментом, – это все равно что связь генов с общей хромосомой. И впрямь полно причин предположить, что это именно так, поскольку мы не полные идиоты – как я уже указывал раньше, – и не будь в хиромантии какого-то весомого и соответствующего реальному опыту элемента, мы бы давно уже от нее отказались и стали бы гоняться за другой химерой. А их всегда хватает.

Но потребовалось сорок лет, чтобы провести скрупулезное исследование и продемонстрировать, что подозрения вполне обоснованны. Это представляется мне удивительным – или, лучше было бы сказать, приводящим в уныние.

Ну ладно: чему сегодня стоит удивляться?

Тому факту, что, узнав так многое о самих себе – рисунки на наших ладонях всего лишь один пример того, как мы готовы проанализировать себя до составляющих молекул, и можно смело утверждать, что недалек тот день, когда мы не просто сумеем гарантировать пол нашего потомства (если цены будут по карману), но даже выбирать, заполучим ли мы в семью математического гения, музыканта или дебила (думаю, кому-нибудь захочется разводить дебилов, как комнатных собачек…), – а придя к этому, мы будем меньше знать о наших реакциях вообще, чем мы знаем о поведении неживых предметов вроде кусков урана-235.

Или, быть может, здесь нет ничего поразительного. Не будучи полнейшими идиотами, мы проявляем к этому потрясающую склонность».

«Вы: Зверь» Чада С. Муллигана

(ИСТОРИЯ: Папаша Гегель говорил, что у истории мы учимся единственно тому, что мы ничему у нее не учимся. Лично я знаю людей, которые не способны даже научиться на ошибках и событиях сегодняшнего утра. Гегель, похоже, смотрел в будущее.

«Словарь гиперпреступности» Чада С. Муллигана)

ПРОСЛЕЖИВАЯ КРУПНЫМ ПЛАНОМ (9)

МАКОВОЕ СЕМЯ

Это правда грязная скучная дыра или только такой кажется, потому что трип как раз кончился? В такое место следует входить, уверенно и тяжело ступая на своих двоих, просто на случай, если они протестировали все, что им пришло в голову подвергнуть анализу, высматривая, что обычно ищут, но если верить людям сведущим, то конечные продукты выводятся из организма за тридцать шесть часов воздержания, что означает свободное падение.

Но оно так быстро наскучивает.

Деталь за деталью: поблекшая желтизна пластмассовых стен, окна, наполовину затемненные, потому что солнце светит на дальнюю их сторону; различные плакаты в рамках, наглядно демонстрирующие всевозможные правила, которым нужно следовать; скамьи, по всей видимости, спроектированные так, чтобы на них было неудобно сидеть, чтобы лицам без определенного места жительства не захотелось бы являться снова – чтобы погреться; повсюду запах затхлости, пыли, древней бумаги и старой обуви.

О природе здесь напоминал только пол, выложенный плиткой с рисунком из опавшей листвы, запаянной под прозрачное пластмассовое покрытие. Но и он – чистой воды обман, ведь, присмотревшись, замечаешь, как орнамент повторяется, а если скосить глаза, листья исчезают за пеленой царапин и потертостей, наследием бесчисленных прошаркавших по комнате ног, и в результате видна только единая плоскость цвета навоза.

– Уже недолго.

– Хорошо бы.

Остальные ожидающие подняли глаза: звук, сам факт человеческой речи здесь диковина, стимул продержаться еще немного. Тут были сплошь женщины, от двадцати до пятидесяти, и у всех срок большой, чем у Мак: у одних животы тяжело лежали на коленях, у других округлость едва-едва наметилась. Эти последние, надо думать, пришли за результатами кариотипоскопии [27]. От одной только мысли, что длинной иглой у нее из чрева станут брать жидкость, Мак передернуло, и она спросила себя, из скольких сидящих здесь женщин бюрократы до срока извлекут бэбиков.

Словно для того, чтобы укрыться в ее защищающей женской ауре, Роджер, единственный здесь мужчина, придвинулся к ней ближе и приобнял за плечи. Погладив его пальцы, она криво улыбнулась.

Даже одетая как обычно – в на три четверти раздутые, давно не стиранные слаксы и в бесформенную блузку, которая больше бы подошла женщине много крупнее нее, – Мак была поразительно красива. У нее было правильное овальное лицо, обрамленное мелкими черными дредками, большие черные глаза, и кожа достаточно смуглая, чтобы она казалась красавицей из племени дикарей. И пока еще беременность никак ее не изменила, только улучшила форму груди.

Она усмехнулась собственным мыслям, и Роджер крепче сжал ее плечи.

– Мисс Шелтон, – произнес бестелесный голос. – И… э… мистер Гоуэн.

– Это мы, – сказал, вставая, Роджер.

За дверью, распахнувшейся при их приближении, оказался усталого вида мужчина лет сорока, который сидел за столом под портретом короля и королевы и их двоих – сосчитайте один-два, солидное, респектабельное число два! – детей. На столе перед ним выстроились стопки формуляров и анкет и несколько стерильно запечатанных контейнеров, на крышечках которых были оставлены места для имен и дат.

– Садитесь, – сказал он, даже на них не посмотрев. – Вы мисс Мак Шелтон?

Мак кивнула.

– И… э… сколько?

– Что?

– Сколько прошло с тех пор, как вы забеременели?

– Мой врач сказал, около шести недель. Я пошла к нему, когда у меня случилась задержка, а он посоветовал прийти к вам, как только я убежусь, что это не дисфункция.

– Понимаю. – Мужчина занес ответы в формуляр. – А вы отец, да, мистер Гоуэн?

– Если Мак так говорит, то да.

Мужчина бросил на Роджера быстрый взгляд, будто подозревая его в легкомыслии.

– Ха! Ну, всегда хорошо, когда объявляется предполагаемый отец. Хотя, конечно, сегодня на это нельзя полагаться. И вы хотите выносить до конца срока, мисс Шелтон?

– Что?

– Вы действительно хотите родить ребенка?

– Конечно, хочу!

– Тут «конечно» неуместны. Большинство приходящих сюда женщин являются, вооружившись чем только могут выдумать в надежде, что им позволят сделать аборт: список перенесенных в детстве болезней, сказка про бабушку, на сто первом году жизни впавшую в маразм, или лицемерные шутки про мальчика в соседнем квартале, у которого, по слухам, была корь. Вы собираетесь пожениться?

– А это тоже предписано законом? – огрызнулась Мак.

– К несчастью, нет. И мне не нравится ваш тон, барышня. То, что, как вы выражаетесь, «предписано законом», просто вопрос человеческой экологии. Учитывая, что при ста тысячах жителей наш остров и так перенаселен, не было бы смысла и дальше растрачивать наши материальные и человеческие ресурсы на такую роскошь, как обучение идиотов или подтирание задниц слабоумным. Все развитые страны мира уже перешли на эту точку зрения, и если вы хотите обойти юридические ограничения на деторождение, вам придется поехать в страну, которая все равно не сможет дать вам приличного здравоохранения. Здесь по крайней мере вы будете уверены, что у вашего ребенка, с одной стороны, не будет наследственных заболеваний, а с другой ему обеспечат должную защиту от до– и послеродовой травмы. Что вы станете делать с ребенком после того, как он родится, дело ваше.